Колонии

Весь остров полностью отдавался под исключительную власть военно-морского командования. Главой администрации стал губернатор, назначавшийся президентом США из числа старших морских офицеров. Он же являлся комендантом морской станции. Все чины его гражданской администрации являлись одновременно офицерами морской станции.

Таким образом, не было, в сущности, никакого различия в характере военного и гражданского управления островом.

Согласно Парижскому договору конгресс США должен был определить политический и правовой статус острова и его жителей. «Гражданские права и политический статус туземного населения этой территории, передаваемой Соединенным Штатам, будет определен конгрессом»,— говорилось в ст. IX договора...

Война за независимость была длительной и трудной. Британское правительство полагало вначале, что сумеет легко справиться с повстанческими силами. В Лондоне все еще считали, что восстание в Америке - «дело рук хорошо организованной и решительно настроенной группы, представляющей меньшинство населения» (Mackesy P. British strategy in the war of American independence. - The Yale review. A national quarterly. New Haven, 1963, p, 547.). Хотя либеральная пресса, выражавшая интересы партии вигов, предостерегала против подобного рода заблуждений, консервативные органы печати поддерживали позицию правительства...

В ноябре 1789 года главное управление французскими колониями в Индийском океане было перенесено из Пондишери в Пор-Луи на Маскаренских островах. В экономическом отношении они находились под контролем Ост-Индской компании. Население их делилось только на свободных и рабов; отсутствие крупного землевладения и большая или меньшая од
нородность свободного населения островов тормозили развитие классовых противоречий и не давали поводов к резким выступлениям, так что в первое время мир не нарушался.
Первое Колониальное собрание открылось на острове Иль-де-Франс (теперь остров Реюнион) 27 апреля 1790 года...

Вторжение иностранных держав в Китай, масштабы которого возросли к концу 90-х годов, вызывало всеобщее недовольство в стране. Беспокойство за судьбу государства и нации, опасения раздела Китая державами и другие подобные мотивы стали в конце 90-х годов все больше проникать в китайскую печать. На угрозу потери суверенитета указывали передовые люди Китая, отражавшие настроения и идеи зарождавшейся в Китае буржуазии. Среди них были представители революционно настроенной интеллигенции и сторонники либерально-реформаторского направления...

Экономическое положение на Мартинике накануне революции как нельзя более благоприятствовало вспышке гражданской войны. Две группы ее белого населения оспаривали друг у друга власть и превосходство. С одной стороны — крупные землевладельцы, с другой — негоцианты столицы острова Сен-Пьера, в руках которых сосредоточилась не только торговля, но и кредит. К Мартинике приложимы в известной мере слова Энгельса: «Борьба буржуазии с феодальным дворянством есть борьба города против деревни... и решающим оружием буржуа в этой борьбе была их экономическая мощь, которая непрерывно возрастала...»...

Созыв Генеральных штатов застал население колонии Сан-Доминго в очень возбужденном состоянии. Пример Соединенных Штатов пробуждал у местных плантаторов желание также освободиться от экономической эксплуатации метрополии и если не порвать с ней совсем, то, во всяком случае, добиться автономии. Существенную роль в общем недовольстве играло стеснение торговых сношений законом 1727 года об исключительном праве метрополии на торговлю с колониями и, как следствие этого, неудовлетворительное снабжение их. Раздражало также искусственное снижение цен на сбываемое колониальное сырье, что являлось неизбежным результатом монопольного положения покупателей...

В 1931 году в предисловии к «Практической иллюстрированной энциклопедии французских колоний» президент Французской республики Поль Думер удовлетворенно констатировал: «Франция может с гордостью представить миру свою колониальную империю. Пространство, занимаемое ею, огромно. Ее большие богатства открывают перед нами бесконечные возможности» 1. В самом деле, над заморскими владениями Франции, раскинувшимися в обоих полушариях, в буквальном смысле «никогда не заходило солнце».

Отстояв свою колониальную империю от посягательств германского империализма, французская буржуазия сразу же после окончания первой мировой войны приступает к
ее «освоению», политическому и экономическому...

Итак, предстояло идти по пути, начертанному моим решением предоставить алжирцам право быть хозяевами своей судьбы. Ликвидация мятежа «баррикад» показала, что армия верна своему долгу в тех случаях, когда с вершины Государства я отдаю ей необходимые приказы. В то время я лучше, чем когда-либо, видел, что необходимо предпринять. Менее, чем когда-либо, я сомневался в том, что именно мне надлежит свершить это. Но так же, как и всегда, мне было необходимо содействие французов.

Мусульманская масса алжирского населения укрепилась, безусловно, во мнении, что именно от генерала де Голля она может ждать справедливости и мира. Однако, думая так, она не высказывала этого вслух. Руководители Фронта национального освобождения [ФНО] заявляли, что в принципе не возражают против переговоров. Но они не приступали к ним, окаменев в своей подозрительности, своих крайних суждениях и своих разногласиях...

Новая Испания была завоевана независимыми авантюристами, искавшими славы и добычи для себя, но управлять ею стали чиновники испанской короны, чья деятельность строго регулировалась монархией и Советом по делам Индий. Испанские короли намеревались не допускать, чтобы среди их американских подданных развивался дух независимости. Конкистадоры и их родившиеся в Америке потомки были поставлены под контроль деспотической бюрократии, чиновники которой посылались из Испании. Пока Мексика оставалась испанской, ее белое население, креолы, считалось низшей расой. Власть и привилегии были монополией чиновников, родившихся в Испании, а экономическое развитие Мексики было подчинено интересам испанских купцов и промышленников. Эти уроженцы Испании получили от американцев выразительное прозвище «гачупинов»...

Раньше всего революционное анти-испанское движение охватило северную часть Южной Америки, где главным очагом его явилась Венесуэла. 19 апреля 1810 года в ее столице Каракасе вспыхнуло народное восстание. Испанское владычество было свергнуто, и к власти пришла Верховная правительственная хунта, номинально выступавшая от имени Фердинанда VII. Хунта обратилась к населению других испанских колоний с призывом свергнуть иго колонизаторов и направила за границу своих представителей с заданием заручиться поддержкой иностранных держав. Однако эта миссия не увенчалась успехом...