Волжская Болгария: домонгольский период

Вопрос о социальном строе булгар стал во всю широту только в советский период. Старые работы археологов и историков в значительной части были посвящены этнической проблеме булгар, вопросам их культуры и обзору внешнеполитических событий. Это объясняется отчасти большой фрагментарностью данных по этому вопросу. Большинство исследователей считали нужным подчеркнуть торгово-промышленный характер Булгарского государства, не вдаваясь в оценку его социального строя. В свое время профессор Казанского университета И. Н. Смирнов ограничился замечанием, что социальный строй булгар неясен. В 1925 году В. Ф. Смолин высказал предположение о феодальных отношениях у булгар уже с X века, указав, что в это время камско-волжская Булгария представляла ряд отдельных княжеств, подчиненных главному булгарскому хану. Эту же точку зрения пытался обосновать и автор настоящей работы 1. Основанием для этого явился учет уровня развития производительных сил булгар и косвенные данные, указывающие на наличие феодальных отношений. В 1945 году академик Б. Д. Греков в своей статье «Волжские болгары в IX—X вв.» 2 высказал новую точку зрения. Он указал, что в эпоху X века феодальные отношения у булгар еще не сложились. По его мнению, булгары того времени являлись дофеодальным государством, а феодальный строй возник у них позднее, в XIII—XIV веках, когда единое государство булгар распалось на два княжества — Булгарское и Жукотинское.

Однако критическое изучение археологического материала, разработка которого значительно продвинулась в результате систематических раскопок последних лет, и сопоставление письменных источников с вещественными позволяет иначе охарактеризовать общественный строй волжских булгар.

Производительные силы племен среднего Поволжья к X веку достигли высокого уровня. Об этом мы знаем из ряда источников. Страной плужного земледелия рисуют нам булгар арабские источники. Такой встает перед нами Булгария и по археологическим данным. Уже в VIII—IX веках плужное земледелие существовало в среднем Поволжье. Доказательством служит находка в курганном погребении железного ральника раннего типа 3. К X веку относится целый ряд сошников различного типа, легких и тяжелых; последние изготовлялись даже с резаками для подрезки дернового слоя. По материалам раскопок прекрасно известны злаки, которые культивировали булгары. Исследовано гро-

[35]

мадное число хранилищ для зерна. И, наконец, русские летописи не оставляют никаких сомнений в том, что волжская Булгария были страной плужного земледелия.

Значительно хуже обстоит дело с изучением вопроса о землевладении. Нужно впрочем сказать, что этот вопрос вообще слабо поддается изучению. Даже значительно лучше изученная история Киевской Руси, опирающаяся на большое число документов, в том числе на «Русскую Правду» — документ юридического значения, на ряд договоров между Византией и Киевской Русью и, наконец, на многочисленные сведения из русских летописей, все же оставляет неразрешенными и спорными ряд вопросов, в том числе и вопрос о землевладении. В некоторых случаях приходится разрешать эти проблемы гипотетически. Естественно, что вопрос о землевладении у булгар, прошлое которых мы узнаем только из арабских или русских источников, где речь идет почти исключительно о внешней политической истории государства,— остается трудно разрешимым. Поэтому нам не следует пренебрегать косвенными данными, в частности археологическим материалом.

Выше были отмечены некоторые городища, являвшиеся княжескими усадьбами. Эти княжеские усадьбы и их укрепления были, очевидно, созданы трудом крепостного населения 4.

Конечно, у нас нет прямых данных утверждать, что эти укрепления строили крепостные, но путем исключений мы приходим к выводу, что их строили именно крепостные. Можно сказать, что в X—XII веках не могло существовать родовых укрепленных поселений, родовых убежищ.

Такие городища мы знаем для более раннего времени, когда еще сохранялись родовые отношения. Надо считать, что в X веке родовые отношения уже являлись пережитком. Все ранние городища имеют иной облик, чем булгарские. Они обычно располагаются на малодоступных местах, ограждены с двух сторон оврагами, а с напольной стороны защищены небольшим валом. Такой облик родовых поселков не похож на булгарские городища. Да и учет исторической обстановки не позволяет согласиться с мнением Б. Д. Грекова, склонного считать городища убежищами родовых групп. Точно так же следует отвести и другое предположение о рабах в качестве строителей этих замков. Ни один источник не говорит о широком применении рабского труда у булгар. Все свидетельства арабов говорят о рабах главным образом как о предмете купли-продажи. Рабов привозили преимущественно для вывоза на Восток. Все исследователи придерживаются в этом вопросе одного мнения. Едва ли в этом феодализирующемся обществе могло существовать рабство в столь широких масштабах. Если бы это было так, то здесь было бы рабовладельческое общество и это бесспорно нашло бы отражение в источниках.

Наконец, нет оснований считать укрепленные замки делом рук свободного населения. Последнее могло бы работать по созданию укрепленной полосы на границах государства, или отдельных крепостей, составляющих одну оборонительную линию. Можно представить, что руками свободного населения по распоряжению государственной власти были созданы такие укрепления, как вал около селения Никольского близ Болгар, или огромный вал значительного протяжения, нанесенный на старых картах между р. р. Бездной и Ахтаем. (Однако Н. Ф. Калинин при своих исследованиях этого вала не обнаружил. Возможно, что вал был нанесен на карты по ошибке). Другой вал известен в восточной части Булгарского царства на р. Шешне. Такие укрепления границ

[36]

действительно могли бы создаваться по распоряжению государственной власти руками свободных. Если бы указанные выше феодальные замки представляли какую-то систему обороны государства, то они также могли бы быть созданы руками свободного населения. Но от[1]дельно существующие изолированные городища, не составляющие ни[1]какой системы, представляют, конечно, только замки князей. Поэтому не руками свободного населения были насыпаны их мощные валы, а вероятнее всего руками крепостных. Соображения эти не могут быть сброшены со счетов при учете очень скромного материала, характеризующего социальные отношения у булгар. А факты эти, в свою очередь, в какой-то мере заставляют предполагать наличие крупного землевладения, хотя, быть может, не получившего еще большого развития и не ставшего господствующим о начале X века.

Скотоводство в это время было полукочевым. Нужно думать, что такой характер крупного скотоводства сохранился только в хозяйствах крупной знати и царей.

Основным является вопрос о ренте. В моей работе 5 о булгарах было сказано, что натуральная рента взималась соболем. Б. Д. Греков считает это положение неверным. Бесспорно, он прав, что это была не уплата ренты, а дань, которую платили булгары Хазарскому кагану. Два раза упоминает об этом ибн-Фадлан, причем из сопоставлений отдельных мест текста можно сделать единственный вывод о сборе по шкуре соболя с дома для уплаты дани Хазарскому кагану. Однако существуют другие свидетельства, позволяющие судить о характере ренты. Так, ибн-Русте отмечает, что «болгары платят подать царю своему лошадьми и другим». В свое время В. Ф. Смолин высказал правильную точку зрения, что под «другим» можно подразумевать продукты земледелия. Во всяком случае русская летопись дважды говорит об отправке хлеба из Булгарии во Владимиро-Суздальную Русь. В первом случае под 1024 годом сказано: «Бе мятежь велик и голод по всей гой стране, идоша по Волзе вси людье в Болгары и привезоша жито, и тако ожиша». Второй раз, в 1229 году, «князь же Болгарский прислал в дар к великому князю Юрию 30 насадов с житами...» Такое большое количество жита и есть вероятно результат тех повинностей, которые несло население в пользу своих князей-феодалов. Таким образом, косвенные данные позволяют думать, что в домонгольский период Булгария была страной с господствующими феодальными отношениями.

Как же рисуется нам общество булгар по описанию ибн-Фадлана? Несомненно, это классовое общество. Там существует знать; об этой знати, о подчиненных булгарскому царю других царях, о феодально-вассальной системе можно судить по следующей записи ибн-Фадлана: «Когда же мы были от царя славян, к которому мы направлялись, на расстоянии дня и ночи пути, то он послал для нашей встречи четырех царей, находящихся под его властью (буквально — под его рукой), своих сотоварищей и своих детей, и они встретили нас... Итак мы оставались воскресенье, понедельник, вторник и среду в палатках, которые были разбиты для нас, пока он не собрал царей, предводителей и жителей своей страны, чтобы услышать чтение письма. Когда же наступил четверг и они собрались, мы развернули два знамени, которые были с нами, оседлали лошадь седлом, доставленным к нам, одели его (царя) в черное и надели на него тюрбан. Тогда я вынул письмо халифа и сказал ему: «Не подобает, чтобы мы сидели, когда читается это письмо». И он встал на ноги, он сам и (также) присутствовавшие знатные лица

[37]

из жителей его государства...». То-есть, была собрана знать, и о такой знати ибн-Фадлан упоминает в целом ряде случаев. В другом месте он характеризует одну знатную семью вместе с домочадцами и слугами: «Мы видели у них домочадцев одного «дома» в количестве пяти тысяч душ женщин и мужчин, уже всех принявших ислам, которые известны под именем аль-Баранджар. Для них построили мечеть из дерева, чтобы они молились в ней».

Ибн-Фадлан был в Болгарах тогда, когда страна была еще подчинена Хазарскому кагану. Но Хазарский каганат — это по существу еще не феодальное государство, а то, что Ф. Энгельс называл варварским государством. Оно идентично Киевскому государству — империи Рюриковичей, и не случайно киевские князья при расширении своих границ должны были столкнуться на востоке в первую очередь с Хазарским каганатом.

И вот в недрах этого общества зреет и складывается Булгарское государство. Производительные силы значительно вырастают; булгарский князь становится в центре того объединения, которое позднее вый[1]дет на историческую арену под именем государства волжских булгар; складываются и созревают феодальные отношения, которые хотя еще не господствуют в самом начале X века, но все ж е знаменуют скорое появление типичного феодального государства. И несомненно, что Булгарское царство стало самостоятельным не только благодаря внешним событиям, не только потому, что киевский князь Святослав в 965 году разбил хазар, но и благодаря внутреннему развитию, благодаря тому, что оно выросло настолько, что могло уже существовать в качестве самостоятельного государства.

Все материалы показывают, что в эпоху ибн-Фадлана феодальные отношения в булгарском обществе получили тенденцию стать господствующими. Сороковые-шестидесятые годы X века можно условно при[1]знать датой, отделяющей дофеодальный период волжских булгар от феодального. Уже ко второй половине X века относится целый ряд свидетельств о феодальной борьбе. Таких документов немного, но они доказывают, что к этому времени булгарское общество окончательно стало феодальным.

Об одном таком событии, относящемся к этому времени, мы узнаем по нумизматическому материалу, характеризующему борьбу между двумя крупнейшими городами страны — Болгаром и Суваром. Важное экономическое значение этих двух городов доказывается фактом чеканки там монет. Из суварских монет до нас дошли: монета Наср бен-Ахмеда, чеканенная в 319 году Хиджры, затем монеты Талиба бен-Ахмеда от 337, 338, 341, 347 гг. Хиджры и монеты Мумина бен-Ахмеда от 336 и 370 гг. (одна монета чеканена в Суваре и две других в Болгарах). Этот нумизматический материал и некоторые сведения арабских путешественников дают основание для следующих выводов: по-видимому, в половине X века произошло объединение Болгара и Сувара под властью хана Ахмеда. Это подтверждается тем, что восточные писатели того времени, начиная с аль-Балхи, а позднее составитель восточной географии и ибн-Хаукаль дают суммарную характеристику этих двух городов: «Мусульманский проповедник Булгар сказал автору, что число жителей обоих этих городов простирается до 10 000 человек». Это объединение двух областей могло произойти в эпоху Альмаса и его первых преемников  Микаила и Ахмеда 6. После Ахмеда эти области были поделены между его сыновьями Талибом и Мумином, оставившим нам ряд

[38]

монет, чеканенных в Суваре в 337, 338, 341 и 347 годы. Хиджры и в Болгарах и Суваре в 366 году. Мысль о том, что Талиб и Мумин были братьями— не нова; она уже была высказана Френом и принята Шпилевским 7.

Борьба между братьями привела к войне и к потере политической самостоятельности Суваром в 976 году н. э. Об этом говорят монеты Мумина, чеканенные в Болгаре и Суваре в 366 г. и в Болгарах в 370 г. Хиджры.

Второй источник, характеризующий феодальную борьбу — это сообщение русского летописца о столкновении русских с булгарами и 1186 году и походе русских на Великий город, которым для XII века являлось современное Билярское городище. Русский летописец подробно описывает движение русской рати, высадку на берег, захват Тухчин[1]городка и выход к Великому городу. В этом описании упоминается одна деталь, проливающая свет на княжеские усобицы у булгар: «И сторожеве Всеволожи узреша полк в поли и мнеша болгарьский полк, се приехаша от полку того пять человек и удариша челом пред князем великим Всеволодом, глаголюще: кланяють ти ся княже, половци Емякове, пришли есмы со князем болгарьским воевать Болгар, слышахом бо тебе идуща их же воевать»... Эти слова весьма знаменательны. Они свидетельствуют о столкновении интересов отдельных булгарских князей и о том, что в этой борьбе некоторые из них прибегали даже к по[1]мощи чужеземцев и приглашали половцев. Весьма возможно, что и перенос столицы из Болгара в Биляр в конце XI — начале XII века, после чего последний и получил имя Великого города, также явился результатом княжеской борьбы. Приведенными фактами исчерпываются наши знания о внутренней истории домонгольской Булгарии. Но факты эти весьма характерны для феодального общества и не оставляют никаких сомнений в том, что в Булгарском государстве феодальные отношения во второй половине X века стали господствующими 8.

Русские летописи неоднократно упоминают разных булгарских князей. Известны, например, князья жукотинские, князья города Ошеля. Так, при описании похода 1220 года Юрия Всеволодовича сказано: «И объят град (Ошель) огнь отвеюду, и бысть буря велиа, и страшно бысть видети, и бысть во граде вопль івелик зело. Князь же Болгарьскый выбеже инеми вороты и утече на коиех в мале дружине...» 9.

Войско, необходимый институт н каждом классовом обществе, у булгар носило феодальный характер. Целый ряд документов указывает «а существование дружин. Дружины выступают и в оборонительные и в наступательные походы и набеги. Ибн-Русте так характеризует эти дружины и их походы: «От земли буртасов до земли этих болгар три дня пути. Последние производят набеги на первых, грабят их, в плен увозят. Болгары ездят верхом, носят кольчуги и имеют полное[1]вооружение» 10. О дружинах у булгар пишет ибн-Фадлан: «А когда он приказывает отряду отправиться в набег на какую-нибудь страну, то н он получает часть добычи». О дружинном строе у булгар говорят и русские летописи: «Того же лета (1160) князь Андрей Юрьев сын Долгорукого з братом своим Ярославом Юрьевым сыном Долгорукого и с сыном своим Изяславом и со князем Юрьем Муромским идоша на Болгары Воложскиа и Камскиа и поможе им Господь Бог и пречистая Богородица, и избиша множество Измаилтян, а князь их едва утече с малою дружиною» 11. Ту же картину можно отметить и для XIII века. Таков характер войска, типичный для всякого феодального государства.

Как уже сказано, на 20-е годы X века падает крупное политическое событие — посольство халифа Муктадира к болгарскому царю Альмасу.

[39]

Участник посольства ибн-Фадлан указывает, что посольство было вызвано просьбой царя Альмаса прислать такого мужа, который обучил бы его вере и наставил в законах ислама.

Во время посольства царь Альмас, как это явствует из текста ибн-Фадлана, был уже мусульманином и в Болгарах уже жило мусульманское духовенство. Однако ислам в X веке был религией не только правящей верхушки. Это можно утверждать, основываясь на сообщении ибн-Русте: «Большая часть их исповедует ислам и есть в селениях их мечети и начальные училища с муэдзинами и имамами. Те же из них, которые пребывают в язычестве, повергаются ниц перед каждым знакомым, которого встречают» 12. Можно полагать, что «повергающиеся ниц» являлись людьми низшего слоя и поэтому должны были оказывать почет людям, стоящим выше их на социальной лестнице. И это происходило вовсе не потому, что одни были мусульманами, а другие исповедывали старую родовую религию. Религиозная терпимость булгар не может быть подвергнута сомнению. В Булгарах проживали и евреи, и христиане. Что же заставило царя Альмаса заботиться о дальнейшем распространении ислами? Одними внешними политическими интересами этого объяснить нельзя. Для этого, пожалуй, достаточно было бы принятия ислама верхними слоями общества. По-видимому, классовая борьба, о которой до нас не дошло сведений, здесь, как и в других местах, заставила его прибегнуть к помощи религии. Наиболее подходящей системой было единобожие, а окончательный выбор был продиктован политическими соображениями и интересами торговли.

О религии крестьянства материала почти нет. Мы знаем только краткое упоминание ибн-Русте, приведенное мною выше, и небольшой археологический материал, характеризующий родовую религию, по которому все же трудно реконструировать религиозные представления, да этнографические исследования по культу иомзи у чуваш, который несомненно в прошлом был шаманом,— вот и все данные по этому вопросу.

Принятие ислама булгарами имело для их государства большое значение, так как приобщило значительный круг населения к мусульманской культуре, являвшейся в то время передовой культурой Востока. Вместе с тем эта религия, как более отвечавшая новому социальному строю, феодальным отношениям, должна была сыграть некоторую прогрессивную роль в тех условиях.

В X веке, в период наибольшего расцвета, Булгарское государство, являвшееся центром связей с Востоком (рис. 11), сумело обеспечить безопасность караванного пути в восточные страны и тогда особенно интенсивно расцвела у булгар торговля. Все источники, письменные и археологические, рисуют нам город Болгар как центр транзитной торговли, в который стекались товары с востока, из Византии, с севера, с запада и от русских. Но основные торговые связи у булгар были с Востоком. Несомненно, что Арабский халифат, оказавший поддержку булгарскому царю Альмасу в борьбе против врагов, приобрел в его лице торгового агента, а арабские купцы получили возможность широко действовать в пределах царства.

Включение булгар в систему халифата объясняется .в значительной мере интересами торговли. И не случайно на эту сторону жизни обращают большое внимание арабские путешественники. Еще задолго до основания Великих Болгар место впадения Камы в Волгу являлось пунктом обмена, на что указывает находка в этих местах большого

[40]

Рис. 11. Карта культурных связей Волжской Булгарии с другими государствами в XII-XIII веках. 

[41]

количества древних вещей. Позднее, в булгарскух эпоху, этот пункт стал своего рода ярмаркой, «уда сходились купцы из разных мест. Ибн[1]Хаукаль сообщает: «Булгар есть небольшой город, не имеющий многих владений, известен ж е он был потому, что был гаванью этих государств». Археологический материал, находимый на территории Болгара, указывает на целый ряд влияний, шедших с юга, с востока, с запада. Особенно сильно чувствуется хорезмское влияние как непосредственно в привозных вещах, так и в орнаментике собственно булгарских изделий. О широком размахе торговли булгар говорят и свидетельства арабских путешественников и русские летописи.

В. Н. Татищев пишет, что в 1006 году «прислали Болгары послов с дары многими, дабы Владимир позволил им в городах по Волге и Оке торговать без опасения, на что им Владимир охотно соизволил и дал им во все грады печати, дабы они везде и всем вольно торговали» 13.

Или о торговле хлебом: «Болгары возили жито по Волге и Оке во все грады русские и продавали и тем великую помочь сделали. Князь же Болгарский прислал в дар к великому князю Юрию 30 насадов с жигами, которые князь великий принял с благодарением, а к нему послал сукна, парчи с золотом и серебром, кости рыбы и другия изящныя вещи» 14. Ибн-Русте сообщает: «Живут же все они в одной и той же местности, Хазаре ведут торг с Булгарами, равным образом и руссы при[1]возят к ним свои товары. Те из них, которые живут по обоим берегам помянутой реки, везут к ним (Булгарам) товары свои, как-то: меха собольи, горностаевы, беличьи и другие» 15.

Одним из весьма ценных товаров были рабы, и в Болгары приводили на продажу из соседних стран захваченных пленников. «Что касается до Руси 16, то находится она на острове, окруженном озерами. Остров этот, на котором живут они (руссы), занимает пространство грех дней пути, покрыт лесами и болотами; нездоров и сыр до того, что стоит ступить ногой на землю, и она уже трясется по причине обилия в ней воды. Они имеют царя, который зовется Хакан-Русь. Они производят набеги на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их (славян) в плен, отвозят в Хозеран и Булгар и продают гам» 17. О работорговле говорит и ибн-Фадлан: «Они (руссы) приходят из своей страны и бросают якорь в Итиль, которая есть большая река, и строят на ее берегу большие деревянные дома; в одном же доме собирается их десять, двадцать, также менее или более».

По-видимому, большинство рабов вывозилось на восток, как и подавляющее количество других товаров. Ибн-Хаукаль пишет: «Большая же часть мехов и превосходнейшая из них находится в стране Русь, некоторые высококачественные из страны Яджудж и Меджудж при ходят к Руссам, по соседству их с Яджуджами и Меджуджами и по торговле с ними. Продавали же они это в Булгаре прежде, чем разрушили его в 358 (969) году...» 18.

Развитие торговли внутренней и внешней вызвало значительный рост ремесла.

Главные города княжества — Болгар, Сувар и Биляр занимали по тому времени громадную площадь. Болгар с пригородом имел в окружности 7,5 км, Сувар около 5 км, Биляр почти вдвое больше, а Ошель около 3 км. Близ городов располагались значительные пригороды ремесленного характера. Их можно указать у Сувара, Жукотина, Болгара, Биляра и других городов.

[42]

На территории Болгара и Биляра археологами собраны крупнейшие коллекции самых разнородных предметов, часть которых специально изготовлялась на экспорт в соседние области.

Все исторические свидетельства рисуют Великие Болгары как крупный торговый центр, куда съезжались купцы из разных стран. Всю торговлю востока с севером булгары держали в своих руках и никак не желали допустить восточных купцов на север. Этим и объясняются всякие небылицы, которыми булгары запугивали своих конкурентов. «Что касается Арты, то никто туда не входит, ибо они (жители) убивают всякого чужестранца, путешествующего по их земле, только что они спускаются по воде и торгуют, но никому не рассказывают о своих делах и не допускают никого провожать их»,— пишет Абу-Исхак-аль-Истахри аль-Фарки; то же самое мы находим у ибн-Хаукаля.

В отношении богатства и разнообразия вещественного материала Болгар является почти исключительным памятником. Это богатство — лучший показатель значения этого города, как крупного ремесленного и торгового центра феодальной Европы.

Ясно выраженный торгово-ремесленный характер булгарских городов дал основание некоторым исследователям считать их чисто торговыми и ремесленными центрами. Однако последние раскопки, при которых были найдены вещественные следы земледелия и скотоводства, заставляют считать, что жители городов Булгарского царства, как и других раннефеодальных городов Европы, занимались в некоторой степени, наряду с ремеслами, и сельским хозяйством, разводя скот и возделывая небольшие полевые участки.

Следует заметить, что существует и другая точка зрения, прямо противоположная, отвергающая какое-либо развитие ремесла у булгар. Н. Н. Фирсов в своем исследовании об истории промышленности Поволжья пишет: «Из Болгарии шли предметы разнообразных отраслей промышленности, но болгарский ввоз на Русь не служил показателем промышленного развития Болгарии, ибо болгарский товар был не туземный, а иностранный, привозной, и своим разнообразным составом он указывал на обширность болгарского транзита. Из предметов местного болгарского производства на Русь шел хлеб, которым среднее Поволжье было очень богато» 19. Но такая точка зрения могла возникнуть только без учета археологических источников.

Приведенные выше материалы дают картину расцвета царства, но внутренняя борьба между князьями, по-видимому, продолжалась. Неспокойны были и отношения с соседями. Русская летопись сохранила нам ряд сведений о столкновениях русских князей с булгарскими.

Наиболее ранние из них относятся к X веку. Под 977 годом в лето писи записано: «Иде Володимер на Радимици и Болгары и победи их» 20.

Этот поход носил характер случайного феодального набега и не был связан с какой-нибудь определенной враждебной политикой русских по отношению к булгарам.

Позднее, в 985 году, киевские князья идут против булгар совместно с торками, которые раньше, наряду с другими кочевыми племенами, должны были отступить при завоевательном движении булгар в сторону Яика. «В лето 6493. Иде Володимир на Болъгары с Добрынею оуем своим в лодьях, а Торкы берегом приведе на конех, и тако победи Болгары» 21.

[43]

Дальнейшие походы Владимира в 994 и 997 гг. были последними походами киевских князей на булгар, о которых упоминает русская летопись.

Можно не останавливаться более подробно на торговом договоре булгар с киевскими князьями. Он еще раз подчеркивает большие торговые интересы булгарских князей.

Для укрепления связей булгарские феодалы роднились с русскими. Женой князя Андрея Боголюбского была булгарка. Об этом свидетельствует Тверская летопись: «Убиен бысть... от своих бояр, от Кучковичен, по научению своеа ему княгини. Бе бо Болгарка родом и дрьжаше к нему злую мысль, не про едино зло, но и просто, иже князь великий много воева с нимь Болгарскую землю и сына посыла и много зла учини Болгаром» 22.

Конец могуществу Булгарского государства нанесен был не Киевом, а князьями Владимиро-Суздальской Руси, которые боролись с булгарами за включение народов Поволжья в свою феодальную систему. Эти войны — обычная для средневековья борьба феодалов, которая не может считаться показателем враждебных отношений между народами.

Пал форпост булгар в мордовских землях, стоявший в устье Оки на месте современного города Горького, о существовании которого мы знаем из фольклорных данных. С XI века торговая деятельность булгар начинает терпеть большой урон. Татищев в своей книге отмечает. «В те же времена были на Волге и Оке разбои и многих болгар торгующих пограбили и побили. Болгары же присылали ко князю Олегу и брату его Ярославу просить на разбойников, но не получа управы, пришед с войски, Муром взяли и пограбили, а села пожгли». Об этом событие кратко сообщает Ипатьевская летопись: «В лето 6596 (1088)... В се же лето взяша Болгаре Муром» 23...

По-видимому, той же целью руководились булгары и при походе на Суздаль: «В лето 6615 (1107)... Того же лета чюдо сотвори Бог и святая Богородица в Суздалстей земли. Приидоша Болгары ратию на Суж[1]даль, и обступиша град и много зла сотвориша, воююще села и погосты и убивающе многих от христиан. Сущие же людие во граде, не могуще противу их стати, не сущу князю у них, на молитву к Богу обратишася и к пречистой его Богоматери, покаянием и слезами, и затворишася во граде, и всемилостивый Бог, услыша молитву их и покояние... ослепи… вся ратная Болгары; и тако изшедше из града всех избиша» 24.

На юге борьба булгар с половцами велась всеми средствами. Под 1117 годом Ипатьевская летопись сообщает: «Тогда же приидоша Половци к Болгаром, и высла им князь Болгарьскыи пити с отравою и пив Аепа и прочии князи вси помроша» 25.

С XII века, с укрепления Владимиро-Суздальского княжества, начинается ряд походов русских князей против булгар, большею частью удачных. «В лето 6628 (1120). Георгий Володимерич ходи на Болгары по Волзе, и взя полон мног и полкы их победи и воевав приде поздорову с честью и славою».

Эта упорная борьба соседей объясняется не только характером феодальных отношений, но и желанием русских «князей положить конец торговой гегемонии булгар.

Энергичное сопротивление булгар заставляло русских князей объединяться, создавать военные федерации: «В лето 6668 (1160)... Князь Андрей Юрьев сын Долгорукаго з братом своим Ярославом Юрьевым

[44]

сыном Долгорукаго, и с сыном своим Изяславом и со князем Юрьем Муромским идоша на Болгары Воложскиа и Камскиа, я поможе им Господь Бог и пречистая Богородица...» 26.

Об этом же событии Лаврентьевская летопись сообщает под 1164 годом: «В лето 6672... В то же лето иде князь Андрей на Болгары, с сыном своим Изяславом и с братом Ярославом, и с Муромьскым князем Гюргем: и поможе им Бог и святая Богородица на Болгары, самех исекоша множьство, а стягы их поимаша, и одва в мале дружине оутече князь Болгарьскый до Великого города, князь же Ондрей воротися с победою, видев поганыя Болгары избиты, а свою дружину всю сдраву» 27.

Под 1172 годом описывается поход князя Андрея совместно с рязанскими и муромскими князьями.

Военные союзы русских князей встречали иногда отпор совместных отрядов булгарских князей. Но это были скорее не добровольные союзы, а объединения на основе феодальной военной повинности. «В лето6690 (1182). Околнии же городе Болгарский, Собекуляие и Челмата, и совокѵпишаяся со инеми Болгары зовемыми Темтюзи, и совокупившеся их 5 000 идоша насады, а из Торьцького на конех приехавшим на лодье Русское, и вышедъше т остров тот, и поидоша на Русь» 28.

Походы русских князей значительно поколебали силы Булгарского царства. Русские князья доходили не только до Болгар, но и до Великого города на Черемшане — Биляра. «В лето 6691 (1183). Князь великий Всеволод иде на Болгары, а с ним сыновец его Изяслав Глебовичь, и Володимер Святославичь, и Мстислав Давыдовичь, и Резаньстии князи Роман, и Игорь, и Всеволод, и Володимер Глебовичи, и Муромский Володимер; и приілед в землю Болгарьскую, выседе из насада на берег, и поиде к Великому городу, и постоя пришед под Тукчин городок два дни, а на третий день поидоша к гоооду. И сторожеве Всеволожи узреша полк в поли, и мнеша Болгарьский полк, и се приехаша от полку того 5 человек и удариша челом пред князем великим Всеволодом, глаголюще: «кланяють ти ся. княже, Половци Емякове, пришли есми ко князем Болгарьским воевать Болгар; слышахом бо тебе идуща их же воевать». Князь же великий Всеволод подумав с братьею и со всею дружиною, води их в роту Половецьскую, поем их с собою поиде к Великому городу; и перешед Черемисан, изрядив полки ста со дружиною. А Изяслав Глебовичь со своими полки взем копие и потче ко оплоту, идеже бяху пешци вышедше из града учинили себе твердь оплотом; Изяслав же выгнав оплот ко вратом градным, и ту изломи копие свое, и удариша и стрелою во сердце сквозе броне, и отъиде оттуду еле жив и несоша его во стаи. Болгари же из города из Собекуля и из Челмата поидоша в лодиях и из Торцскаго на конех к лодиям Всеволожим, Всеволод же оставил бяше у лодий Белозерьский полк; пришедше же Болгари близ к лодиям, и устремишася на бой, они же Божиею помощию укрепльшеся поидоша противу им; видевше же их Болгари, и устрашишася побегоша, Белозерци же со прочими своими вон погониша их секуще я, они же прибегоша к учаном и начаша метатися в них, и абие учаны опровергошася с ними, истопе их ту боле тысящи» 29.

История булгар на протяжении XI—ХІI веках состоит из ряда военных столкновений с русскими князьями. Первые удары приходилось выдерживать булгарским городам по Каме и больше всего самому Болгару. Эти удары, повидимому, и поивели к тому, что главная роль в Булгарском царстве перешла в XII веке к другому городу — Биляру.

[45]

С начала XII века в сведениях восточных писателей происходит смешение названий Болгар и Биляр. По сведениям абу-Хамида Андалузи, переданным Аашик Мухаммедом в сочинении «Обозрение миров», скачано: «Благочестивый мусульманин назывался Бюлар и по его имени город назывался Бюларом, впоследствии с арабским изменением Болтар». У более древних авторов мы не находим этих указаний. Френ и Хвольсон считают, что названия соответствуют разным городам, и с этим мнением приходится согласиться. Смешение названий могло произойти потому, что главная роль перешла к Биляру — Великому городу, который в XII веке выступает и по русским летописям в качестве главного города Булгарского государства.

Археологические данные говорят о меньшей роли Болгара по сравнению с Биляром в XII веке. Наслоения Болгарского городища принадлежат в основном монгольской эпохе, тогда как слой X—XII веков в нем сравнительно невелик и вся древняя его часть характеризуется слабой насыщенностью культурными остатками. Дело в том, то в X—XII веках бесконечные войны с русскими, заканчивавшиеся нередко сожжением города, приводили его часто в упадок. В то же время основной массив наслоения Билярского городища относится к домонгольской эпохе. Этот город, расположенный в глубине страны, находился тогда в лучших стратегических условиях, чем Болгар. Мощность его культурного слоя X—XII веков, свидетельствуя об интенсивности жизни в домонгольскую эпоху, и дает право предполагать, особенно в связи с данными письменных источников, что значение Биляра сохранялось вплоть до XIII века.

Если сравнить территорию Булгарского царства XII века с более ранней, то можно прийти к заключению, что его границы несколько расширились к северу и в состав царства постепенно вошло Прикамье и район по реке Казанке.

Походы русских против булгар продолжались с неизменным успехом. Результатом походов в 1186 и в 1205 гг. явилось то, что заглох торговый путь из Булгарии в устье Оки и далее на запад. Это, однако, не нарушило всей торговой деятельности булгарских князей. Торговый путь на восток все еще оставался в их руках, хотя их южные соседи половцы все время тревожили спокойствие государства, как можно судить об этом по сведениям русских летописей 30.

Булгары не раз пытались восстановить путь на запад. С этим может быть связана их военная экспедиция на Устюг в 1219 г. «В лето 6727. Приидоша Болгаре на Устюг, и взяша и лестию, и потом идоша ко Унжи, и Унжане отбишася от них» 31. Этому предшествовал поход 1209 года в Рязанскую землю, окончившийся полной неудачей.

Эти две экспедиции булгар заставили русских князей снова объединиться. Результатом был поход 1220 года, нанесший сильнейший удар Булгарскому государству 32.

Удар был направлен против города Ошеля, находившегося где-то близ устья р. Камы. Этот город являлся, повидимому, центром области Эсегел, о которой говорят восточные писатели. Точно произношение этого слова не установлено. Бартольд читает его как Искил 33, Маркварт — Аскл или Ашкл 34. Это последнее, как правильно отметил М. Артамонов, напоминает город Ошель русских летописей 35. Правда, данные восточных писателей ибн-Русте и Гардизи несколько противоречат возможности видеть в городище Кирельском, отожествляемом с Ошелем, центр булгарской области Эсегел. Так, ибн-Русте пишет: «Между землею печенегов и землею болгарских Эсегель лежит первый из краев мадьяр-

[46]

ских». Гардизи, сообщая то же, помещает на место печенегов булгар. В X веке печенеги занимали область к западу от Дона, мадьяры же в это время находились к западу от Карпат. Но, конечно, не исключается возможность, что часть мадьярской орды осталась где-нибудь в нижнем Поволжье. В таком случае Эсегел может быть сопоставлен с Ошелем близ устья Камы.

Значение этой области нельзя недооценивать. Отсюда велось наступление на запад и осваивались земли мордвы. Вполне понятно, что разгром Ошеля русскими явился первым серьезным шагом для включения Поволжья в русскую феодальную систему. В летописи говорится: «В лето 6728. Князь великий Юрьи Всеволодичь посла брата своего Святослава на безбожныя Блъгары, іі с ним посла плъкы своя, а воевод[1]ство приказа Еремею Глебовичи), а Ярослав посла свои полкы из Пере[1]яславля, а Василкови Констянтиновичю повеле Юрьи послати своя полкы: он же из Ростова полк посла, а другий со Устюга на връх Камы; посла же и к Муромскым князем, веля им послати сыны своя, и посла Давыд сына своего Святослава, а Юрьи Олга».

Результатом этого похода было взятие Ошеля и ряда других городов по Каме. Войска булгарских князей, объединенные Великим городом, были разбиты.

«На ту же зиму Болгаре прислаша послы своя к великому князю Юрью, моляшеся и мира просяще, и не послушав моления их, и отпусти их, а сам начат наряжатися на них, и посла в Ростов по Василка Костян[1]тмновича и повеле ему ити на Городець, а сам поиде же. И бывшу ему на Омуту, ту приидоша к нему друзии поели Болгарьстии, с молбою и с челобитьем просяще мира: он же, не иозрев на молбу их, отпусти их прочь от себе, и прииде на Городець с полкы, а Василко ту же приде к нему. А Болгарьстии поели пришедше, сказаша своим, яко князь Юрьи стоит на Городци, ожидаа братьи своей, а мира не дасть, но хощете пакы ити на ны; они же убояшася зело и послаша к нему на Горо[1]дець третий посол с молбою великою, и с дары многими и с челобитьем, и прият молбу их, и взя дары у них, и управишася по прежнему миру, яко же было при отце его Всеволоде и при деде его Георгии Володимеричи, и посла с ними мужи свои, водити в роту князей их и земли их по их закону» 36.

Военный разгром 1220 года был самым серьезным из всех ударов, нанесенных русскими князьями Булгарии.

Неудачным походам булгар на Устюг и Унжу в 1219 году несомненно предшествовало освоение ими ближнего Закамья, южной части рек Ижа, Тоймы, Вятки и Казанки. О захвате Закамья булгарами свидетельствует помимо археологии и фольклор.

В преданиях, сохранившихся у удмуртов, упоминается о повинностях, которые несли крестьяне-удмурты в отношении булгарских князей: «Сама раковины не поносишь, а ему отдай» — пелось в старинной песне 37.

Иные отношения сложились у булгар с мордовскими князьями. Процесс феодализации у мордвы начал складываться, как можно полагать, основываясь на анализе археологического материала, к XII веку. От X века мы имеем свидетельства арабов; эти свидетельства и археологический материал дают представление о мордве, как об обществе военной демократии. К XII веку относится возникновение городов у мордвы — момент, тесно связанный с формированием классового общества. С самого начала мордовские племена оказались в тяжелом поло-

[47]

жении. Находясь территориально между булгарами и русскими, и став ареной борьбы между ими, отдельные мордовские племена входили в различные феодальные государства. Частично мы их видим в составе русских княжеств, например, Муромского, а частично, как показывает археологический материал, в Булгарском. Наконец, мы знаем историю о двух самостоятельных княжествах Пуреша и Пургаса.

Помимо этого мордва испытывала набеги половцев. Об этом свидетельствует большое число курганов, разбросанных на территории Тамбовской и Пензенской областей. Примером могут служить курганы по течению р. Пьяны, два из которых были раскопаны Дружининым и дали кочевнические погребения с конем, ориентированные головой на восток. Эти курганы по обряду погребения принадлежат половцам 38.

Сложившаяся историческая обстановка с самого начала предопределила политическое поведение мордовских князей. Князь Пуреш становится в вассальные отношения к русским, князь Пургас отдается под протекторат булгар. К началу XIII века относятся свидетельства русских летописцев, говорящие об этом факте. Под 1228 годом мы читаем в Лаврентьевской летописи: «Того же месяца в 14 день великыи князь Гюрги, и Ярослав, и Костянтиновичи, Василко, Всеволод идоша на Мордву; и Муромскыи князь Гюрги Давыдовичь вшед в землю Мордовьскую, Пургасову волость пожгоша жита и потравиша, и скот избиша, полом послаша назад а Мордва вбегоша в лесы своя в тверди, а кто не вбегл, тех избиша наехавше Гюргеви молодии, в 4 день генваря. То видевше мелодии Ярославли и Василкови и Всеволжи, оутаившеся на заоутрие ехаша в лес глубок, а Мордва давше им путь, а сами лесом обидоша их около, избиша и, а иных изъимаша бежаща в тверди, тех тамо избиша, и князем нашим не бысть кого воевати. А Болгарьскыи князь пришед был на Пуреша ротника Юргева, и слышав оже великыи князь Юрги с братьею жжеть села Мордовьская, и бежа прочь ночи; а Юрги с братьею и со всеми полкы взвратишася всвояси добри здорови» 39.

Совершенно естественно, что русские не трогали земли своего вас[1]сала Пуреша и неплохо защищали их от Пургаса и от булгар. В худшем положении находился князь Пургас. Булгары не сумели его защитить.

Нигде в летописях прямо не говорится о том, что Пургас был в вассальных отношениях к булгарам, но то обстоятельство, что булгары ходят только на Пуреша и не воюют с Пургасом, а русские наоборот, заставляет сделать вывод о вассальных отношениях этих двух мордовских князей. В русских летописях мы встречаем неоднократно упоминания о военных нападениях на мордву. Например, в 1184 году «князь же Всеволод возвратихся в Володимерь, а коне пусти на мордву». По-видимому, уже с конца XII века князь Пѵргас признал себя вассалом булгар. Не забудем, что в XII — в начале XIII века булгары сами испытывали постоянные удары со стороны русских княжеств, и поэтому естественно, что они не могли оказать надлежащей помощи своему вас[1]салу. Таким образом, княжество Пургаса в конце XII — в начале XIII века входило в состав булгарского государства.

После разгрома булгар в 1220 году и падения Ошеля, центра этой части Булгарии, русские начали окончательное освоение мордовских земель. В 1221 году был основан русскими Нижний Новгород. Пол 1226 годом летописец сообщает: «Того же лета посла великий князь Гюрги Святослава Ивана, брату свою на мордву и победиста мордву и взяста неколико сел и вьзвратистася с победою». Под 1227 годом

[48]

Карта Восточной Европы XII – XIII веков с указанием территории Волжской Булгарии. 

[ВКЛАДКА]

читаем: «Посла князь Юрий Всеволодович братью свою на мордву; они же взяша множество сел»... Под 1229 годом в Лаврентьевской летописи сказано; «Того ж е лета победи Пургаса Пурешев сын с половци и изби Мордву всю Русь Пѵргасову, а Пургас едва в мале оутече». Великий князь Константин Юрьевич владел Нижним Новгородом и Городецким княжеством и повелел русским селиться по Оке, и по Волге, и по Кудьме и на мордовских землях, где кто захочет. Можно полагать, что еще до 1236 года, до татарского нашествия, земли мордовских князей, вассалов булгар, частично отошли к русским.

Помимо открытых военных действий существовала скрытая борьба. Летопись отмечает отравление булгарским князем половецких князей 40. Другой факт не менее показателен, это убиение Авраамия в Великом городе 41. Трудно думать, что здесь играла роль религиозная нетерпимость булгар. Вероятнее всего, что Авраамий был агентом владимирского князя и был убит за свою политическую работу.

После двух походов булгар (1209 и 1219 годы), последний раз пытавшихся восстановить путь на запад, после их разгрома в 1220 году и заключения мира, установились мирные отношения булгар с русскими князьями 42. В 1229 году последовало подтверждение мира и обмен пленниками: «...князь велики отпусти к ним Измаилтян их, а они отпустиша к великому князю христиан» 43.

Спустя несколько лет произошла битва на Калке. Время этого события различные источники относят к разным датам в пределах от 1223 до 1226 года. Арабский историк ибн-аль-Асир в своей «Всеобщей истории» говорит о том, что после битвы при Калке «...татары направлялись в Булгар. Когда жители Булгара услышали о приближении их к ним, они в нескольких местах устроили им засады, выступили против них (татар), встретились с ними, и, заманив их до тех пор, пока они зашли за места засады, напали на них с тыла, так что они (татары) остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество и уцелели из <них только немногие. Говорят, что их было до 4 000 человек» 44.

Следующий набег монголов, носивший рекогносцировочный характер, произошел в 1229 году. О нем кратко упоминает русская летопись: «Саксини и Половци възбегоша из низу к Болгаром перед Татары; и сторожеве Болгарьскыи прибегоша, бьени от Татар близь рекы, ей же имя Яик» 45.

Этот набег монголов заставил булгар объединиться и они заключают мир с великим князем Юрием Всеволодовичем: «Того же лета Болгаре, глаголемии Казанци, прислаша к великому князю Юрью Всеволодичю о миру: бе бо перемирье промежи их на шесть лет, а люди плененыа быша во обеих странах. И тако умкришася, и по вере обои кождо своей утвердишася, и плененыя люди разпустиша» 46.

Булгары правильно учли обстановку. Победа 1223 года не ослабила их внимания к появившемуся новому противнику. Несомненно, они были в курсе сведений о монгольских завоеваниях в Средней Азии и Закавказье. Разгром русских и половцев на реке Калке также им был хорошо известен. Хорошо было известно и впечатление, произведенное этим событием на русское общество. «Том же лете,— отмечает летописец,— по грехом нашим придоша языцы незнаеми, их же добре никто же «е весть, кто суть... и что вера их. А зовутся Татары, а инии глаголють Таурѳмены, а друзии Печенези; инии же глаголют яко се суть... из пустыни Етриевскыя... Бог един весть, кто суть и отколе изъидоша,

[49]

премудрии мужи ведять я добре, кто книгы разумееть; мы же их не вемы, кто суть, и зде въписахом о них памяти ради Рускых князь и беды, яже бысть от них им. Слышахом бо яко многы страны поплениша — Ясы, Обезы, Касогы и Половьчь безбожьных множьство избита» 47.

Все заставляет предполагать, что булгары, обезопасив свой тыл от русских, все силы бросили на юг, навстречу новому врагу. Монгольское нашествие «ачалось в 1232 году. Об этой дате сообщает русская летопись: «В лето в 6740... Приидоша Татарове и зимоваше не дошедше Великаго града Болгарьскаго» 48.

Монголы встретили жестокое сопротивление булгар и их войско оказалось бессильным пред соединенными отрядами булгар. По прошествии трех лет, в 1235 году, на курултае в Каракоруме, после обсуждения вопроса о походе на юго-восток Европы, монголы отправили новые силы. Рашид-Эддин сообщает об этом: «Принцы, которые были назначены на завоевание степи Кыпчакской и тех пределов: из детей Тулуй-хана старший сын Монке-хан и брат его; из рода Угедай-Каана — старейший сын Куюк-хан и брат его Кадан; из детей Джагатя — Буру и Байдар; Кулькан, брат Каана; сыновья Джучи: Бату. Урда, Шейбан и Танкут, а из вождей более почтенный Субадай-Богадур; все они вместе двинулись разом весной Бичина, год обезьяны, месяцы Джумади в ...633 году. Проведя в дороге лето, осенью они соединились в пределах Булгарских с родом Батѵ, Урды, Шайбана и Таикута, которые были назначены в те пределы» 49.

На реке Яике сошлись все подкрепления, посланные для покорения Европы. «Потом принцы и вожди собрались зимой у реки Джаян и он (Бату) послал военачальника Субадая с ратью в сторону Асов и в пределы Булгарские. Те (Субадай с войском) дошли до города Кернека и других мест и заставили покориться».

Об этом же говорит и Джувейни: «Когда Каан-хан во второй раз устроил сейм и происходило совещание об истреблении и покорении остающихся мятежников, то утверждено было мнение, чтобы обратиться на пределы Булгара, Аса и Уруса, которые были соседи кочевьев Бату, не были еще вполне покорены и гордились множеством своих богатств. Он назначил в помощь и в замену Бату принцев крови: Монке-хана и брата его...». Из этих сообщений ясно, что первая армия монгол оказалась бессильной против хорошо организованных войск Булгарского царства и им понадобилась новая армия. Только тогда под натиском превосходных сил неприятеля пала волжская Булгария, один из древних культурных центров Европы.

Джувейни далее отмечает, что «в пределах Булгара принцы сошлись вместе; от множества воинов земля стонала и от громады войск обезумели дикие звери и ночные птицы».

Была разгромлена столица Биляр, или, как ее называют летописи, Великий город. «В лето 6744... осени приидоша от веточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татари, и взяша славный Великый город Болгарьскый и избиша оружьем от старца и до унаго и до сущаго младенца и взяша товара миожство, а город их пожгоша огнем и всю землю их плениша» 50.

Упорное четырехлетнее сопротивление булгар татарскому завоеванию оказалось возможным только благодаря единению всех сил булгарского народа.

[50]

Примечания

1. Труды ГИМ, в. XI. М., 1940, стр. 55.

2. Б. Д. Греков. Волжские булгары в IX—X вв. «Историч. записки», № 14, 1945, стр. 3.

3. Хранится в Государственном музее ТАССР в Казани.

4. Впрочем, Б. Д. Греков считает, что это не так, и отмечает неправильную интерпретацию памятников. «Тут автор,— пишет Греков,— несомненно, недооценивает силы родового коллектива с одной стороны (мы знаем много хорошо укрепленных пунктов именно родовых), а с другой он ничем не доказывает, что сооружения эти сделаны руками крепостных. Почему они, например, не могли быть сделаны руками рабов или свободных людей, принуждаемых к работе по распоряжению государственной власти, подобно тому, как строили крепости вокруг Киева и Нов[1]города и церкви в этих и других городах князь Владимир, его предшественники и преемники?

Предположение относительно замков я не отвергаю, но подобные факты говорили бы только о наличии знати, владеющей укрепленными усадьбами, а больше ни  о чем. Хотя вопрос о непосредственных производителях, обслуживающих эти усадьбы, и остается для булгарского царства открытым, тем не менее из возможных его решений крепостной труд в качестве основной формы эксплуатации работающего на знать населения исключается. Может тут идти речь лишь о начинающемся процессе закрепощения свободного населения» (Указ. соч., стр. 35).

5. Труды ГИМ, в. XI. М., 1940, стр. 79.

6. Имена ханов восстанавливаются по записке ибн-Фадлана и по нумизматическим данным в такой последовательности: Шилки — Альмас — Микаил — Ахмед (сере[1]дина X века).

7. С. М. Шпилевский. Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казанской губ. Казань, 1877, стр. 48—52.

8. В своей статье «Волжские болгары в IX—X вв. («Историч. зап.», № 14, 1945, стр. 3) Б. Д. Греков высказывает предположение, что единство булгарского государства есть твердый признак его дофеодальных отношений, и полагает возможным считать началом феодальных отношений XIII век, когда Булгария распалась на два княжества — Болгарское и Жукотинское. Однако, это утверждение противоречит ряду фактов и некоторым аналогиям из жизни Киевской Руси, аналогиям, которые часто проводит сам Б. Д. Греков. Единство булгарского государства не является доказательством отсутствия феодальных отношений. Международная обстановка для булгар складывалась так, что они не могли стремиться к сохранению этого единства. Напомню, что и Киевская Русь XII века — а для этого времени ни у кого нет сомнений, что там были феодальные отношения,— была единой, и Владимир Мономах пресекал в корне и предупреждал всякие противоречия, принуждая князей быть своими подчиненными. Примеры этого приведены Б. Д. Грековым в его монография «Киевская Русь», где говорится, что Владимир Мономах, стремясь к сохранению единства государства, распоряжался другими князьями, как своими подчиненными. Князя Глеба Всеславича, который преступил северную границу киевской земли. Мономах в 1116 году быстро усмирил: побежденный минский князь обещал повиноваться Владимиру, но слова не сдержал и тогда Владимир отобрал у него Минск, а его самого перевел к себе (1119 г.) в Киев, где тот и умер. Так же круто расправился Мономах с владимиро-волынским князем. Даже Новгород Великий, стоявший вдали от княжеских усобиц, должен был признать над собою власть Владимира и принять к себе от него посадника. При Владимире и его сыне Мстиславе Киек снова стал политическим центром большого феодального государства. Во всяком случае, отдельные феодальные владетели серьезно считались с ним.

Конечно, булгары, которые испытывали большой натиск со стороны князей Владимиро-Суздальской Руси, должны были также стремиться сохранить свое единство. Но и сохраняя его, они с большим трудом выдерживали натиск русских князей. Поэтому я считаю, что соображения Б. Д. Грекова еще не доказывают отсутствия феодализма ѵ булгар в домонгольский период.

9. ПСРЛ, т. VII. СПб.. 1856, стр. 127.

10. Д. Хвольсон. Известия... ибн-Даста. СПб., 1869, стр. 24.

11. ПСРЛ, т. IX, СПб., 1862, стр. 230.

12. Д. А. Хвольсон. Указ. соч., стр. 23.

13. В. Н. Татищев. История Российская с самых древнейших времен... Кн. 3, М., 1774, стр. 88—89.

14. Там же, стр. 454, 455.

[51]

15. А. Я. Гаркави. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870, стр. 263.

16. Там же, стр. 267.

17. Там же, стр. 263.

18. Там же, стр. 219.

19. Н. Н. Фирсов. Из истории торгово-промышленной жизни Поволжья (с древнейших времен до осмотра этого края Екатериной II). Казань, 1898, стр. 9.

20. ПСРЛ, т. XVI. СПб., 1889, стр. 38.

21. ПСРЛ, т. И, СПб., 1908, стр. 71.

22. ПСРЛ, т. XV, СПб., 1863, стр. 250—261. 

23. ПСРЛ, т. И, СПб., 1908, стр. 199.

24. В. Доброхотов. Древний Боголюбов город. М., 1852, стр. 70—71.

25. ПСРЛ, т. И, СПб., 1908, стр. 285.

26. ПСРЛ, т. IX, СПб., 1862, стр. 230. 

27. ПСРЛ, т. I, СПб., 1846, стр. 150—151.

28.ПСРЛ, т. II. СПб., 1908. стр. 626.

29. ПСРЛ, т. VII, СПб., 1856, стр. 96—97.

30. ПСРЛ, т. VII, СПб., 1856, там же.

31. ПСРЛ, т. VII, СПб., 1856, стр. 126.

32. ПСРЛ, т. VII, СПб., 1856, стр. 128.

33. В. В. Бартольд. Отчет о поездке в Среднюю Азию, Петр., 1910, стр. 121.

34. Marquart. Oseuropische und Ostasiatische Streifzug. Leipzig, 1903, стр. 30.

35. М. И. Артамонов. Очерки древнейшей истории хазар. Л., 1936, стр. 102. 

36. ПСРЛ, т. VII, СПб., 1856, стр. 126—128.

37. Записано со слов П. Елабужского в с. Вавож того же района, Удмуртской обл.

38. Отчет Археол. комиссии за 1892 г., СПб., 1894, стр. 45.

39. МПСРЛ, т. I, Л., 1926, стр. 451.

40. ПСРЛ, т. VII. СПб.. 1856, стр. 24.

41. ПСРЛ, т. I, СПб., 1846, стр. 192.

42. ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 128.

43. ПСРЛ, т. X, СПб., 1885, стр. 98.

44 История Татарии в документах и материалах. М., 1937, стр. 41.

45. ПСРЛ, т. I, СПб., 1846, стр. 192.

46. ПСРЛ, т. X. СПб., 1885, стр. 98.

47. ПСРЛ, т. III, СПб., 1841, стр. 39.

48. ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 138.

49. И. Березин. Нашествие Батыя на Россию. ЖМНП, 1855, май, стр. 171.

50. ПСРЛ, т. I, СПб., 1846, стр. 196.

[52]

Цитируется по изд.: Смирнов А.П. Волжские булгары. М., 1951, с. 35-52.