Киевское, Черниговское и Переяславское полугосударства
В Среднем Подпепровье в составе Киевского государства сложились три феодальных «полугосударства» — княжества: Киевское, Черниговское и Переяславское. Как большинство «полугосударств» древней Руси, Киевское княжество-«область» выросло из племенной земли, из земли полян; но «область» эта, какой мы знаем ее в XI—XII веках, выросла не непосредственно из племенной земли, из земли полян. В то время как археологами обнаружены племенные признаки северян, вятичей, кривичей и некоторых других племен на местах их поселения, признаки Полянского племени XI века не обнаруживаются. Поляне в качество племени, экономически и культурно рано развившегося, очень рано утратили особые племенные признаки, и исследователи, не будучи в состоянии выделить по курганным украшениям племя полян, вынуждены были констатировать «полную аналогию Полянских курганов с одновременными волынскими и древлянскими» 1. Между древней Полянской землей и Киевской «областью» XI—XII веков эпохи Киевского государства хронологически стоит южнорусское государство с центром в Киеве, значительно отличавшееся от той и другой. Это южнорусское государство — «Русская земля», следы которого обнаруживаются в Древнейшем летописном своде, а раньше — в договорах Олега и Игоря с греками. Она послужила основой, господствующим ядром всего Киевского государства. В течение X—XI веков территория древнего южнорусского государства разделилась, и части его, значительно выросшие (за пределы древнего южнорусского государства или «Русской земли»), образовали территорию трех «полугосударств- областей»: Киевской, Черниговской и Переяславской. Но и первое время после этого были попытки в новых условиях сохранить прежнюю роль «Русской земли» как политического ядра всего Киевского государства; а потом в качестве наименования южной Руси «Русская земля» оставалась лишь географическим термином. Тот же термин («Русская земля») принял вместе с тем другое, более широкое значение и иное содержание.
____
1. А. Спицын. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. СПб., 1899; П. Н. Третьяков. Расселение древне русских племен по археологическим данным. «Сов. археология», 1937, вып. IV; его же. Восточнославянские племена. М.— Л., 1948. Б. А. Рыбаков также признает, что попытки выделить территорию полян по археологическим данным IX—XII вв. не привели к положительным результатам («Сов. археология», 1947, вып. VI—VII), хотя делает интересную попытку предположительно определить древнейшую территорию полян.
[28]
Территориальные пределы древнейшей летописной «Русской земли» (или «Руси», понимаемой в территориальном смысле) восстанавливаются приблизительно. «Русская земля» лежит по обеим сторонам Днепра: «в раздѢлиста по ДнѢпръ Русьскую землю: Ярославъ прия сю сторону, а Мьстиславъ ону», причем Мстислав сидел в Чернигове и раньше, как видно из известия под 1024 годом, и хотел сделать Чернигов центром «Русской земли». Черниговщина называлась «Русью» и в Киеве в XII веке, как видно из рассказа Ипатьевской летописи под 1147 годом: «ирибѢгоша из Руси дѢны, и повѢдаша ему Володимира в ЧерниговѢ, а Изяслава у СтародубѢ»; Черниговщина называлась «Русью» и на Северо-востоке (Лавр. л., 1175 г.) и в Новгороде (Новг. 1-я л., 1180 г.). Равным образом, «Русью» называли и Переяславль-Русский как на Юге (Ипат. л., 1178 г.), так и на северо- востоке (Лавр, л., 1195 г.) и в Новгороде (Новг. 1-я л., 1132 г.). Новгород не называли ни «Русью», ни «Русской землей» на Юге (Ипат. л., 1141 и 1178 гг.), а также, как явствует из Новгородской 1-й летописи, и в самом Новгороде. Ростово-Суздальская земля, а равно и Рязань также противопоставляются «Руси» и в южной летописи и в северо-восточной (Ипат. л., 1154, 1175, 1177 гг., Лавр, л., 1175г. и др.); Смоленские считали ни «Русью», как видно из сообщения Ипатьевской летописи под 1155 и 1197 годами, ни «Русской землей» (Ипат. л., 1174 г.). В Лавреитьевской летописи под 1202 годом противопоставляются «Русской земле» Галич и Владимир-Волынский, а в Ипатьевской под 1174 годом — Берлад. Равным образом не считали, что Полоцкая «область» входит в состав «Русской земли», как показывает Ипатьевская летопись под 1140 годом. Но всего интереснее, что к «Руси», к «Русской земле» не причисляли землю древлян, Деревскую землю с их городом Овручем, на что имеем прямое указание в летописи под 1193 годом, а также и Неринск на верхней Оке, в земле вятичей (Ипат л., 1147 г.).
Сомнительно также, чтобы в пределах «Руси» была и вся земля радимичей, во всяком случае тех, которые жили по реке Пищане (Пещане); иначе едва ли летописец сказал бы о них: «и платять дань в Руси». В «Русской земле» лежали Киев, Вышгород, Белгород, Торческ, Треполь, Богуславль. Корсунь, Канев (Ипат. л., 1174, 1195 гг.). На западе «Русская земля» доходила до реки Горыни (Лавр. л., 1150 г.), на юго-западе — до верховьев Южного Буга, так как среди «русских» городов числились не только Шумск, Тихомль, Выгошев и Гнойница, но и Бужск, или Бужской, впоследствии принадлежавший к владениям болоховских князей 1. Таким образом, пределы «Руси», «Русской земли», определяются территорией Переяславской «области», Черниговской, за исключением северных и северо-восточных ее частей, и Киевской «области», за исключением Деревской и Дреговичской земель. Нет данных о верхнем Посемье с Курском. Судя по тому, что Глухов лежал на пути «в Русь» или на рубеже, нельзя быть вполне уверенным, что северянская территория по верхнему Посемью не входила в состав «Русской земли»; во всяком случае вопрос этот приходится оставить открытым 2.
____
1. Ипат. л., 1146, 1248, 1250, 1152, 1241 гг.
2. Лавр, л., 1152 г.
[29]
Территория «Русской земли», границы которой мы в общих чертах проследили по летописным известиям, не была старой племенной территорией, так как на ней обитали поляне, северяне или часть северян, часть радимичей и, может быть, часть уличей и вятичей; вхождение последних в состав «Русской земли» остается под сомнением. Перед нами следы не-племенного объединения, пределы которого определялись не этническим признаком. Устойчивость термина, как термина географического, показывает, что «Русская земля» весьма древнего происхождения, и сложилась она, очевидно, не в XI веке, когда из состава ее выделяются княжества Киевское, Черниговское и Переяславское, а значительно раньше. Наконец, выделение из состава ее трех поименованных «областей» заставляет предполагать, что Киев, Чернигов и Переяславль были некогда центрами этой «Русской земли». Дошедшие до нас в «Повести временных лет» договоры с греками в древнерусских переводах с греческого в полной мере подтверждают такое предположение.
Из договоров с греками видно, что «мѢсячное свое» Русь берет: «первое отъ города Киева, паки ис Чернигова и Переяславля». В предшествующем летописном рассказе об «укладах на рускиа грады», как убедительно показал А. А. Шахматов, по домыслу составителя «Повести временных лет» к указанным в тексте договора городам прибавлены Полоцк, Ростов и Любеч. Ни в договоре Олега, ни в договоре Игоря их нет.
В договорах область названа «Руской землей», в договоре Игоря, кроме того, «Руской страной». «Страна», «земля» текста договора — это «χωρα», «χωριον» греческого подлинника, как мы полагаем, основываясь на сравнении текста договоров с главой 37 «De administrando imperio». Ее население назвало «родом руским», т. е. народом (γενος), и в договоре Игоря, кроме «княжия» или «боляр», помянуты «ВсѢ люди Русквя земля», от имели которых заключается договор (ср. выражение «князи русьстии и людие» в проложном сказании о Борисе и Глебе, в тексте, восходящем к летописному известию 1015 года, в древнейшей, не дошедшей до нас редакции) 1. К «русскому» народу причисляют себя в договоре Игоря с греками посланные от военно-дружинных родов, частью славянского, частью иного происхождения, обитающих, очевидно, в Киеве, Чернигове и Переяславле.
Константинополь посещали и новгородцы, как явствует из сочинения Константина Багрянородного «De administrando imperio», а также из народных преданий, помещенных в «Повести временных лет», где «Руси» противопоставляются «словене». Между тем, в договорах говорится только о «Руси», и «словене» (обитатели Новгорода) нигде не упоминаются. Не упомянут и Новгород среди городов в связи с взиманием «маячного» в обоих договорах, а равно и в сообщении «Повести временных лет» об «укладах». Это тем более интересно, что Святослав, упомянутый в договоре Игоря, одно время сидел в Новгороде, как свидетельствует Константин Багрянородный.
____
1. Н. К. Никольский. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений. СПб., 1906, стр. 277—279; А. А. Шахматов. Разыскания,.., стр. 42.
[30]
Третьим основанием для утверждения, что в первой половине X века существовала «Русская земля» как политически господствующее территориальное ядро, служат показания «De administrando imperio». В главе 9 читаем: «οτι τα απο της εξω Ρωσιας μονοξυλα κατερχομενα εν Κωνσταντινουπολει εισι μεν απο του Νεμογαρδας, εν ω Σφενδοσθλαβος, ο υιος ‘Ιγγωρ του αρχοντος Ρωσιας, εχαθεζετο» 1. Текст противополагает «Руси», князем которой был Игорь, «Русь внешнюю» с городом Новгородом. Ясно, что «Русь» лежала на юге, что это была страна, объединенная одной верховной властью (князем ее был Игорь). Из последующей фразы: «εισι δε χαι καστρον την Μιλινισκαν (Смоленска)»... нельзя сделать каких-либо выводов по интересующему нас вопросу, так как совершенно не обязательно толковать текст в том смысле, что перечисленные ниже города относились к «внешней Руси», и текст не дает материала для суждения, принадлежали ли эти города к «внешней Руси». В главе 37 читаем: το δε θεμα του Χαραβοη πλησιαδει τη ‘Ρωσια, το δε θεμα ‘Ιαβδιερτιμ πλησιαδει τοις υποφοροις χωριος χωρας της Ρωσιας, τοις τε Ουλτινος (уличами), χαι Δερβλενινοις (древлянами) χαι Λενδενοις (?) χαι τοις λοιποις Σχαβοις» 2. «Русская земля», «Русь», таким образом, определяется как политически господствующее над некоторыми славянскими племенами территориальное ядро. Так как округ печенегов Харовой, о котором идет речь в приведенном тексте, был расположен, по Константину Багрянородному, на правой стороне Днепра, «Русь» лежала частью, если не полностью на правой стороне Днепра. Из летописи известно, что печенеги прилегали к «Русской земле» именно на правой стороне Днепра и не были непосредственными соседями Руси на левобережной стороне, и Константин Багрянородный имел основание писать, что округа печенегов, расположенные к востоку от Днепра, были обращены к Узии, Козарии, Алании, Херсону и другим «климатам». Однако из приведенного текста главы 14 отнюдь не следует, что область «Русь» лежала только на правой стороне Днепра. С таким пониманием согласуется и текст о «Руси» в главе 42: «’η δε Πατζιναχια πασαν την γην <μεχρι> της τε Ρωσιας χαι Βοσπορου χαταχρατει χαι μεχρι Χερσωνος» 3.
Четвертым основанием для утверждения, что до кончины Ярослава существовала «Русская земля» в качестве политического и территориального ядра всего обширного Киевского государственного образования, служат данные русских летописей о политических судьбах нашей страны в X—XI веках. В исторической науке недооценен тот факт, что князья Игоревой династии до второй половины XI века сажают своих сыновей по разным городам, но не сажают ни в Чернигове, ни в Переяславле. В самом
_____
1. «De administrando imperio», edited by О. Moravcsik, p. 56: «однодеревки приходят в Константинополь из внешней Руси, из Немогарды (Новгорода), в которой сидел Святослав, сын князя (αρχοντος) Руси Игоря».
2. Указ. соч., стр. 168: «округ (θεμα) Харовой соседит с Русью (Ρωσια), а округ Явдиертим соседит с платящими дань Русской земле (χωρας της Ρωσιας) странами, а именно с ултинами, дервленинами, лензенинами и прочими славянами».
3. Указ. соч., стр. 184: «Печенегия владеет всей землей до Руси и Воспора и до Херсона».
[31]
деле, сын Игоря Святослав сидел в Новгороде. Святослав, отправляясь в Болгарию, оставив Ярополка в Киеве, посадил Олега в Древлянской земле; новгородцам же согласился дать Владимира. Владимир, захватил Киев, оставляет в Новгороде дядю своего Добрыню, Изяслава сажает в Полоцке, Святослава в Турове, где раньше имел свою волость Туры. По смерти Вышеслава в Новгороде — Ярослав, Святополк и Изяслав остаются в Турове и Полоцке, у древлян — Святослав, на Волыни во Владимире — Борис, в Тмутаракани — Мстислав; Станислав (по позднейшим данным) сидит в Смоленске, а Судислав — в Пскове 1. Образование княжения в Чернигове или Переяславле неминуемо грозило бы разделу «Русской земли».
Ту же политическую тенденцию обнаруживает и другой примечательный факт: первые епископии после Киева и Новгорода были устроены не в Чернигове и Переяславло, а в Белгороде и в Юрьеве, поблизости от Киева. Чернигов и Переяславль получили епископские кафедры только в эпоху триумвирата трех Ярославичей, до 1072 года 2. Чернигов и Переяславль долго ее выделяли в церковно-административном отношении, что тем более удивительно потому, что Переяславль в 70-х годах XI века был некоторое время даже русской митрополией, как бы конкурируя с Киевом.
Чрезвычайно характерно, что, даже после того как древняя территория — «Русская земля» — распалась с образованием Черниговского и Переяславского княжеств, мы видим явные признаки стремления сохранить на первых порах целостность «Русской земли» в ряде мероприятий. Известно, что по ряду Ярослава Изяслав сел в Киеве, Святослав в Чернигове, Всеволод в Переяславле, Игорь во Владимире, а Вячеслав в Смоленске. Но верховными хозяевами всего обширного Киевского государства становятся только три князя: Изяслав, Святослав и Всеволод, образуя своего рода триумвират. Разгадку самого триумвирата найдем, если обратим внимание на то, что эти три князя представляли собою совместно «Русскую землю» с ее тремя центрами — Киевом, Черниговом и Переяславлем. Они вместе обороняют «Русскую землю» от степняков, вместе собираются, чтобы установить в обновленном виде законодательные нормы, принимая важнейшее мероприятие (по внутреннему значению своему — «областное») об отмене у биения «за голову» и замене его выкупом «кунами»; составляя единое правительство «Русской земли», они принимают совместные меры, чтобы поддержать известное подчинение отдельных частей Киевского государства, идут на Всеслава Полоцкого, распоряжаются Смоленском и т. п.
В этих фактах, в этих последних попытках сохранить политическую целостность «Русской земли» видим лишнее сильнейшее доказательство существования «Русской земли» как политически господствующего ядра Киевского государства до выделения из ее состава княжеств Киевского, Черниговского и Переяславского 3.
_____
1. А. В. Пресняков. Княжое право. 1909, стр. 30.
2. М. Д. Приселков. Очерки..., стр. 116—121.
3. В дальнейшем этот вывод подтвердится другими данными.
[32]
Итак, в X и первой половине XI века существовала «Русская земля» с главными центрами Киевом, Черниговом и Переяславлем как политическое и территориальное ядро обширного Киевского государства. Почему же в древнейшем киевском летописном своде вопрос о происхождении «Русской земли» сводится к вопросу о происхождении Киева? Почему из этого древнейшего местного, «областного» по существу свода мы получаем в связи с историей Киева сведения о Новгороде, Смоленске, древнейшем Овруче, червенских городах, Василеве, Белгороде, Вышгороде и т. п., но не узнаем даже о существовании Переяславля, а о Чернигове узнаем только тогда, когда этот город делается временно центром «Русской земли»?
Древнейший киевский летописный свод был составлен при Ярославе, о чем свидетельствуют прежде всего следы пользования этим летописным памятником в «Слове о законе и благодати» митрополита Иллариона; он был составлен до 1044 года, что явствует из летописной записи о смерти Олега Древлянского.
Можно сказать, что борьба за политическое единство «Русской земли» и за подчинение ей восточнославянских «волостей» проходит через всю историю Киевщины второй половины X и первой половины XI века. С этой точки зрения получает повое освещение кровавая борьба между братьями Игоревой династии в X—XI веках. Она успешно изучалась историками со стороны развития между княжеских отношений. Но она представляет особый интерес как борьба, за которой стояла известная социальная среда, охранявшая политическое единство «Русской земли» и связи подчинения между «Русью» и ее «волостями». Забегая вперед, мы заметим здесь, что средой этой была местная дружинно-родовая, преимущественно киевская знать. Б борьбе за единовластие в «Русской земле» Ярополк убивает Олега, Владимир Ярополка, Святополк Бориса и Глеба, Ярослав изгоняет Святополка. Ярослав пытается с помощью варягов разбить Мстислава, который сел в Чернигове, не принятый киевлянами. Но он терпит поражение, и ему приходится согласиться па Киев, предоставив Мстиславу Чернигов. Это соглашение прямо рассматривалось в древнейшем киевском летописном своде как временный раздел «Русской земли»: «и раздѢлиста по ДнгѢпръ Русьскую землю: Ярославъ прия сю сторону, а Мстислав ону». Только по смерти Мстислава, через десять лет, политическое единство «Русской земли» было восстановлено: «по семь же прия власть его всю ЯрославѢ, и бысть единовластець Руской земли».
Выступление в Поднепровье Мстислава, возвышение Чернигова и рост Переяславля вызывали в Киеве потребность при составлении летописного свода подчеркнуть исторические права и значение Киева в «Русской земле».
Если в древнейшем летописном своде проводилась киево-полянская теория происхождения «Русской земли» и «Руси», а Чернигов и Переяславль выпадали из ее истории, то ясно, что свод этот составлялся в Киеве тогда, когда еще не имелось в виду образовать в составе «Русской земли» Черниговское и Переяславское княжества, хотя, надо думать, что рост Чернигова и Переяславля делал в недалеком будущем такой шаг неизбежным.
[33]
Почему же древнейшее государственное объединение нашего народа стало называться «Русской землей»?
Для обозначения территории, объединенной одной верховной властью, в древней Руси употреблялись термины: «земля», «волость», «власть», «область». Землею в XII—XIII веках называли иногда «область»-полугосударство (Черниговскую, Ростовскую и т. д.), причем термином «земля» в применении к территории полугосударств или будущих полугосударств пользовались преимущественно тогда, когда говорили именно о территории, о земле в тесном смысле слова: в «землю» можно было «въехать», «землю» повоевать, захватить и т. д.; «и перея всю землю Муромьскую и Ростовьскую и посажа посадники по городомъ и дани поча брати» (Ипат. л., 1096 г.); «и Ѣха ис Переяславля вборзѢ в землю Черниговьскую и повоева около Десны села ихъ и около Чернигова, и тако повоевав волость ихъ възратися въсвояси» (Ипат. л., 1142 г.); «и почаша воевати Рязаньскую землю» (Лавр. л., 1237 г.). Термин «земля» древнее термина «волость». «Землю» связывали не только с феодальными центрами, но и с племенем, например «Деревская земля», т. е. земля древлян, «Польская земля», т. е. земля полян.
Почему древнейшее государство нашего народа получило название «Русской» земли? Кто такие были «Русь» или «руссы», именем которых стала прозываться «земля»?
Какие мы имеем данные для суждения по данному вопросу? Какие показания источников могут служить материалом для такого суждения?
Обратимся к «Повести временных лет». Она озаглавлена «Се повъети времяньных лѢтъ, откуду есть пошла Руская земля, кто в КиевѢ нача первѢе княжити, и откуду Руская земля стала есть». Хотя в заголовке читаем только о «Русской земле», но в тексте «Повести», в том виде, в каком она дошла до нас в составе летописных сводов, дано разъяснение, кого автор считает Русью и что такое Русь, как территория. После выписок из Амартолы и из Хронографа читаем: «в АфетовѢ же части сдять Русь, Чюдь и вси языци: Меря, Мурома, Весь, Моръдва, Заволочьская Чюдь, Пермь, Печора, Ямь, Угра, Литва, ЗимѢола, Корсь, ЛѢтьгола, Любь. Ляхъве же и Пруси и Чюдь присѢдять к морю Варяжьскому» По перечислении славянских «племен» и других народов, обитающих на нашей равнине, автор пишет: «се бо токмо СловѢнескъ языкъ въ Руси: Поляне, Деревляне, Ноугородьци, Полочане, Дреговичи, СѢверъ, Бужане, зане сѢдоша по Бугу, послѢже же Велыняне. А се суть инии языци, иже дань дають Руси: Чюдь, Меря, Весь, Мурома, Черемись, Моръдва, Пермь, Печера, Ямь, Литва, Зимигола, Корсь, Нерома, Либь» 1. Ниже, после извлечений из «Сказания о преложении книг на словенский язык», к фразе «тѢмъ же и Словеньску языку учитель есть Павелъ», приписано: «отъ него же языка и мы есмо» Русь; тѢмъ же и намъ, Руси, учитель есть Павелъ, понеже училъ есть языкъ Слов(Ѣн)ескъ... А Словеньскыи языкъ и Рускыи одно есть» 2.
_____
1. Лавр. л.
2. Лавр. л.
[34]
Из приведенных выписок явствует, что в понятии «Руси» автор объединял восточнославянские «племена», жившие в пределах пашей страны 1. Автор проводит идею русской народности, родственной другим славянским народам. Идея родства славянских пародов помогает ему уяспить единство восточнославянских племен: русь он отличает от не-руси, чюди, мери, весп, литвы и т. д.; это — «инии языци». В соответствии с идеей единства восточнославянских племен, с идеей русской народности он, перечислив славянские племена—«Морава и Чеси и Ляхове и Поляне» к слову «Поляне» делает пояснение «яже нынъ зовомая Русь»; поляпе принадлежат к «Руси».
Под именем «Руси» он разумеет не только народность, но и территорию, на которой обитает эта народность, территорию единой русской народности.
После работ А. А. Шахматова и особенно академика Н. К. Никольского мы можем предполагать, что осознать единство восточно-русских племен в известном смысле помогли автору дошедшего до нас текста «Повести временных лет» литературные памятники кирилло-мефодиевской школы. Автор «Повести временных лет» пользовался «Сказанием о проложен» и книг на словенский язык». На связь нашей литературы с кирилло-мефодиевской школой, может быть, указывает приписка к паннонскому житию Кирилла, относимая к XI—XII векам, в которой история «русского языка» сближается с судьбой западнославянских племен. Знакомство с западнославянской литературой заставляет предполагать ссылка Нестора на житие Вячеслава в Чтениях о Борисе и Глебе. Но западнославянская литература могла помочь в указанном направлении только тогда,- когда в народном сознании представление о единстве восточнославянских племен уже вызрело, когда условия экономического, политического и
_____
1. Обращаем внимание на то, что в приведенном выше списке славянских «племен», принадлежащих к руси, опущены вятичи и радимичи. Это — не случайно. Это те «племена», которые наиболее поздно были полностью освоены, полностью охвачены аппаратом принуждения, и частью еще в конце XI — начале XII в. жили за пределами территории феодальных «земель». Составитель летописного текста, очевидно, не счел нужным включить их в свой список.
Интересно, что в списке народов, не принадлежащих к руси, названы преимущественно пароды, жившие па далеких окраинах, о которых нельзя было безоговорочно сказать, что они прочно приросли к «областям». В самом деле, здесь названа прибалтийская чудь (те, которые «присѢдять к морю Варяжьскому»), заволочекая чудь, мордва, пермь, печора, ямь, югра, земигола (семигаллы), корсь (куроны), летьгола, либь (ливы), литва, нерома и черемисы. Исключение составляют меря, весь и мурома, жившие близ главных центров. Противопоставление их Руси печерским черноризцем, объясняю особыми обстоятельствами: упорным сопротивлением язычества христианизации на Северо-востоке, о чем имеем красноречивые данные.
Относительно некоторых народов, не пошедших во второй перечень, можно думать, что составитель колебался относить их к той же категории. Для нашей темы не безынтересно, что летописец не решился прямо противопоставить «Руси» (в обоих перечнях) ни ижору, ни корелу, ни водь, ни голядь (ср. ниже, глава IV и др.). С некоторыми из «племен» славяне смешивались, поглощая их.
Летописные «племена» восходят к очень древним временам. О «племенах» XI в. можно говорить только в условном смысле. В XI в. признаки, свидетельствовавшие о пережитках племенного быта, мало-помалу стирались, хотя, как мы знаем, этот процесс протекал неравномерно.
[35]
культурного развития создали в конце XI— начале XII века почву для появления на свет в Киеве идеи русской народности 1.
Аналогичных по содержанию текстов, отражающих идею русской народности, в смысле широкого единства восточнославянских «племен», восточнославянских обитателей земель, мы не находим в предшествующих слоях киевского летописания. Представление о руси как народности в этом смысле было явлением давно назревшим, связанным с различными условиями жизни. Оно имеет разнообразный интерес для историка. Но как явление, отражающее этан в истории русского самосознания, не может служить материалом для суждения о том, кто такие были «русь» или «руссы», давшие имя древнейшему государству нашего народа.
Вполне понятно, что автора дошедшего до нас текста «Повести временных лет» интересовал и вопрос о происхождении самого термина «Русь». По его догадке, этот термин пришел вместе с варягами, точнее, вместе с правящей варяжской династией, правившей страной и во времена составителя текста «Повести»: «идоша за море къ Варягом, к Руси: сице бо звахуся Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзни же Урмани, Аньгляне, друзии Гъте, тако и си». Автор считает варягов русью (от слова «къ Руси...» мы имеем вставку автора-редактора дошедшего до нас текста «Повести временных лет», что доказано А. А. Шахматовым). Русский «язык», по мнению того же автора, «отъ Варягъ прозвашася Русию».
Перед нами не вполне самостоятельная догадка составителя текста «Повести временных лет». Предлагая такую теорию происхождения термина «Русь», составитель «Повести временных лет» мог опираться на предшествующую литературу. В. Г. Васильевский, изучая историю варяжской дружины в Константинополе, обнаружил, что в самой Византии в XI веке термины «варяги» и «Русь» употреблялись как синонимы. Составитель текста «Повести временных лет» широко пользовался Хроникой Амартола и его продолжателя, в славянском переводе которого, сделанном в конце первой половины XI века в Киеве, прямо читается, что русь — «от рода Варяжеска» («иоуня же мьсяца 18 день 14 индикъ приплоу Роусь на Констянтинь град людиами тысящь 10, иже и скѢди глаголемь, от рода Варяжеска соущимъ») 2. Отожествление руси с варягами позволило автору «Повести временных лет» дать объяснение происхождения термина «Русь». Такое объяснение соответствовало общей тенденции его труда. Полагая, что русский народ получил свое имя от варяжской династии, составитель «Повести» укреплял свою точку зрения на значение этой династии. Он упорно проводит мысль, что Игорев род или род Рюрика — единственно законный княжеский род в нашей стране; все другие князья и старейшины — незаконные властители или узурпаторы. На рубеже XI—XII веков, когда Игорева династия стремилась распространиться по
____
1. Эти условия раскрываются частично в ходе предлагаемого исследования.
2. «Хроника Георгия Амартола» в древнем славяно-русском переводе, изд. В. М. Истрина, т. I, стр. 567, 1920; греческий текст, т II, стр. 60. См. также «Труды Отд. древнерусской литературы», 1940, т. IV, стр. 55—57. В греческом оригинале не Βαραγγοι, α Φραγγοι («οι εχ γενους των Φραγγων χαθισταν ται»).
[36]
«областям» (па Полоцк; укреплялась в Смоленской земле; должна была укрепиться в Ростово-Суздальском крае), проводимая в «Повести» мысль получала значение актуальной политической тенденции, в известном смысле политической программы.
Может ли теория составителя «Повести» послужить материалом при решении вопроса о том, кто такие были «Русь» или древние руссы, давишие имя древнему государству?
Почему в Византии смешивали, отожествляли варягов и «Русь»? В своем обстоятельном исследовании о варяго-русской дружине в Константинополе В. Г. Васильевский объясняет, что варяги «приходили в Константинополь через Россию, где они составляли наемную дружину русских князей; как в Киеве, так и в Византии они служили вместе с Русскими, но в Цареграде были еще менее многочисленны, чем в Киеве или Новгороде, составляли только небольшую часть варяго-русского корпуса и дружины». Он думает, что и те варяги, которые ушли в Византию в 980 году от князя Киевского Владимира, сначала рассеянные по разным местам; после могли поступить в состав корпуса, организованного через восемь лет, наконец, что «самое имя варягов по своему происхождению принадлежит северу, что оно пришло в Византию из Киева». В Киеве наемники называли себя варингами; имя «сделалось обычным и для Русских, так что и русские союзники и наемники в Константинополе стали называть себя варягами, а по-гречески варангами» 1.
Васильевский правильно указывает основную причину, почему в Византии смешивали варягов и русь: варяги приходили в Константинополь через Россию. Напомним, что самый путь из Балтийского моря в Черное, игравший важную роль в жизни Киевщины, стал называться путем «из Варяг в Греки», указывая тем самым на основное направление их движения. Варяги попадали в Константинополь иногда после более или менее продолжительной службы у русского князя, как видно из известия 980 года. Понятно, что в Царьграде представление о руссах, приезжавших из Руси, в какой-то мере сливалось с представлением о варягах. Васильевский полагал, что русь стала называть себя варягами. В это объяснение мы можем внести некоторый корректив, или, вернее, дополнение. Смешение происходило не только потому, или, вернее, не столько потому, что русь называла себя варягами, сколько потому, что варяги, приезжавшие на юг России в Киев и там остававшиеся, принимали имя руси, называли себя русью. Во-первых, известие Вертинских летописей показывает, что люди, оказавшиеся по происхождению шведами, приехав из Приднепровья или Причерноморья в 838 году через Византию, называли себя русью. Во-вторых, древнейший текст Киевской летописи прямо свидетельствует, что варяги, приехавшие в Киев, стали называть себя русью; в «Повести временных лет», после сообщения о приезде Олега в Киев, читаем: «бѢша у него Варязи и СловѢни и прочи прозвашася Русью» (Лавр. л.); в Новгородской 1-й летописи (в Начальном своде): «и бѢша у него
____
1. В. Г. Васильевский. Труды, т. I. Изд. Акад. Наук, СПб., 1908, стр. 376.
[37]
Варязи мужи СловенѢ (в Толст. сп.: «мужи ВарязѢ, Словени») 1 и оттолѢ ирозвашася Русью» (в Толст. сп.: «и отолѢ прочий назвашася Русью» 2; в Комиссион. сп. «прочив» — на полях). Перед нами бесспорно древнейшее летописное известие. По Шахматову, оно в Древнейшем киевском летописном своде читалось так: «и сѢде Ольгъ къняжа КыевѢ; и бѢша у него мужи Варязи, и отътолѢ прозъващася Русию» 3.
Для нас ясно, почему в Византии варягов принимали за руссов, варяжское — за русское, и наоборот. Это смешение составляет характерную черту византийских источников XI века. Не теми же ли причинами объясняется, почему Константин Багрянородный именует древнескандинавские, т. е. варяжские, названия порогов «русскими» (отличая их от «славянских» названий), если они действительно древнескандинавские.
Приведенное показание Древнейшего летописного свода стоит в явном противоречии с теорией составителя текста «Повести временных лет», согласно которой, как мы говорили, русский «язык» «отъ Варягъ прозъвашася Русию». Как видим, она не может служить для нас материалом при решении вопроса, кто такие были «Русь» или древние «руссы», давшие имя древнейшему государству.
Если бы мы даже не имели прямого свидетельства Древнейшего свода о том, что варяги стали называть себя «Русью» лишь в Киевщине, на юге, то и тогда мы должны были бы предположить, что они, называя себя «Русью», принимали местное название, ибо у себя на родине, как оказывается, они себя никогда «Русью» не называли. Еще в прошлом столетии выяснилось, что «Русь» как народное или племенное название не встречается ни в одном норманнском памятнике, ни в одной германо-латинской летописи. Все попытки отыскать этот термин как свой на варяжской родине оказались тщетными; и не так давно специалисту по древним северным памятникам письменности пришлось констатировать отсутствие «всяких следов этого термина, как своего, в др.-сев. сагах (где Rusia, как известно, наименование книжного ученого характера) и особенно в рунических надписях... др.-сев. языку и письменности термин Русь во всяком случае совершенно чужд» 4.
Мало того, можно с уверенностью сказать, что Древнейший свод не ошибался, когда говорил, что именно на юге варяги, вошедшие в состав дружины киевского князя, стали называть себя «Русью». Это подтверждается древнейшими известиями о руссах византийских и арабских источников. Древнейшие руссы византийских источников — тавро-скифы, обитатели Тавра. В житии Георгия Амастридского, дошедшем до нас в своем первоначальном виде и в греческом подлиннике и написанном, согласно исследованию В. Васильевского, до 842 года, автор, рассказывая о нашествии руси на Малую Азию, подчеркивает, что «древняя таврическая ксеноктония остается юной» у народа «Руси». Арабский автор
_____
1. В Троицком сп.: «мужи Варяжи, Словени».
2. В Троицком сп.: «И оттоле прочии прозвашася Русью».
3. «Разыскания...», стр. 542
4. К. А. Рыдзевская. К варяжскому вопросу. «Изв. АН СССР», 1934, Лг 8, стр. 628.
[38]
IX века Ибн Хордадбех считает руссов славянами, а другой автор в известии, восходящем в IX веке, противопоставляет их славянам, но описывает живущими на юге, под властью своего «кагана», т. е., следовательно, в пределах хазарского влияния, хазарского преобладания, т. е. на юге (Ибн Даста).
Некогда Тунман, Шлецер и Гиппинг приводили в оправдание теории составителя «Повести временных лет» следующее наблюдение над языком финнов прошлого столетия: последние называют скандинавов, живших в Швеции или северной Финляндии «руотси», или «руоци». Не говоря уже о том, что мы не знаем, называли ли так финны скандилавов в IX— X веках, остается несомненным, что на юге русские (славяне) не могли называть скандинавов так, как называли их финны, жившие на севере, а предположить, что варяги стали в южной России называть сами себя «Русью» потому, что так их называли финны, едва ли кто-нибудь решится. Кроме того, заметим, что аналогия суоми-сумь не помогает делу, ибо suomi, финны, предположительно называли сами себя, откуда (также предположительно) русское слово «сумь».
На Руси народное сознание долго противопоставляло «Русь», как обитателей юга, «словенам», обитателям севера: так «Русь» и «Словене» выступают как две основные категории Олегова войска, в народном предании включенном в летопись под 907 годом, повествующем о неудаче словен с «кропиньними» парусами. В сказании о Борисе и Глебе Ярослав, собираясь походом на Волыпь, совокупляет «Русь, Варягы, Словени» 1. «Русин» наряду со «словенином» упомянут и в первых статьях обоих списков краткой «Русской правды». Но почему же в X веке варяги, жившие в Новгородской «области», также стали называть себя «Русью». Что они называли себя «Русью», мы полагаем на том основании, что Константин Багрянородный называет Новгород «внешней Русью», т. е. как бы производною «Русью». Арабские авторы X века пишут уже о трех племенах «Руси», из которых одно приурочивается к Причерноморью 2, другое к Киеву, а третье
____
1. «Жития св. мучеников Бориса и Глеба». Изд. Д. И. Абрамовича (Памятники древнерусской литературы, в. 2-й, 1916, стр. 45). То же в Лавр, л., 6526 г.
2. Некоторые указания источника (Балхи) ведут нас при определении местоположения Артании к Причерноморью, к Таврии. Мы допускаем, что самое название «Артания» иранского происхождения. Для южнорусской полосы, где вплоть до половецких времен, наряду с потомками славян, обитало население иранского происхождения, такое происхождение термина «Артания» объяснимо. Обращаем внимание на то, что в географической номенклатуре Хорезма часто встречаются слова сложные с древнеперсидским прилагательным «арта»— хороший, превосходный (ср.: В. Бартольд. Орошение..., стр. 86).
Были попытки приурочить местоположение Артании к средней полосе России, исходя из показаний так называемой рукописи Тумаиского. Но эта рукопись едва ли может служить основанием для определения местоположения трех племен Руси. По словам В. Бартольда, «плодом произвольной комбинации автора, вероятно, надо считать известие о расположении всех трех городов на одной и той же реке Рус, под которой, вероятно, надо понимать не течение Волги до впадения Камы, как полагал Тумапский, а Дон» (Худуд-ал-алем, Л., 1930, 29 стр.). В. Минорский, издавший английский перевод рукописи с обстоятельными комментариями, отмечая аргументы П. Смирнова, указывает, что нельзя придавать никакого решающего значения тексты, который в основном представляет собою компилятивную сводку письменных источников с опасной тенденцией к искусственной систематизации (V. Minorsky. Hudfid-al-'Alam. London, 1936, стр. 438).
[39]
к Новгороду, к словенам (Славил). Почему в Новгородской «области» появляется поселение с названием «Руса» (первое упоминание под 1167 г.)? Мы знаем, что в X в. в Новгороде существовал варяжский отряд, служивший киевскому князю, власть которого распространилась на север. Княжеская организация на севере существовала и позже; это—организация гридей и огнищан на севере. Подробнее мы остановимся на этой последней ниже. Ее мы видим и в Новгороде и в Русе. В древнейшем известии о Русе поселение выступает как центр, лежащий па пути князя с юга в Новгород. Святослав Суздальский, соединившись со смолянами и полочанами, двигаясь на Новгород, пришел «к РусѢ» (Соф. 1-я л., 1167 г.). Пережитки княжеских прав в Русс (охота) отражены в договорах великих князей с Новгородом, в которых эти права ограничены. Новгородские варяги, служившие у киевского русского князя, естественно должны были называть себя русскими, «Русью»; они имели основание к тому по своим служебным отношениям к киевскому русскому князю. Само название поселения «Руса» пришло, очевидно, с юга, с властью киевского князя. Археология и нумизматика действительно не позволяют видеть в нынешней Старой Русе древнейший исконный центр Руси, как предполагал профессор С. Ф. Платонов. Сами варяги-руссы, как и те местные руссы, которые принадлежали к имущим слоям «русского» населения, возможно, противополагали себя в некоторых случаях славянским племенам. Об этом можно догадываться, читая арабское известие об острове руссов (IX век) и рассказ о руссах Киевщины Константина Багрянородного, получившего сведения о них вернее всего через какого-нибудь киевского или новгородского варяга русской службы.
В сообщении Константина Багрянородного о сборе руссами дани со славянских племен такое противоположение вполне понятно, так как, во-первых, дань собиралась в интересах военно-феодальной знати, сосредоточенной частью в городе и, во-вторых, славянские племена, упоминаемые в этой связи Константином Багрянородным в «De administrando imperio», за исключением северян или части их (кто такие были лензенины — неизвестно) обитали за пределами «Русской земли», т. е. не были тогда «русскими». Во всяком случае, было бы неправильно на основании показаний Константина Багрянородного делать общее заключение, что «руссами» в Византии и на Руси назывались лишь те, кто принадлежал к господствующему классу. И договор Олега и договор Игоря говорят не только об «имовитых», по также и об «неимовитых» «русинах»; заключать договор посланы «от Игоря, великого князя русского, и от всякоя княжья и от всѢх людии Русския земля»; послали «великии князь нашь Игорь (и князи) и боляре его илюдье вси рустии». «Все люди от страны Руския» или «люди руские», крещеные и некрещеные, упоминаются, наряду с «болярами», и в конце договора. Надеюсь, нам придется подробно остановиться в печати на термине «люди», «людье»,
[40]
как социальном термине. В данном случае для нас существенно, что «русинами», «людьми рускими» киевляне нерпой половины X века называли население, жившее на одной территории (в пределах «Русской земли») и под одной верховной властью 1. Выражение «людье вси рустии» в договоре Игоря противопоставляется словам «со всѢми людьми гречьскими», т. е. опять-таки слово «рустии» употребляется для определения народа 2.
Все приведенные выше данные заставляют, таким образом, думать, что Русская земля получила свое название от имели местного южного населения, что имя это местного, исконного происхождения, что оно в изучаемую эпоху было уже народным и, может быть, когда-либо в очень далеком прошлом было племенным. Но вывод этот не будет прочным, если мы не выясним, когда возникла «Русская земля» как древнее государство?
Присматриваясь к границам «Русской земли», мы неизбежно приходим к выводу, что границы эти определились еще в условиях хазарского ига, слабевшего в течение второй половины IX века, что население «Русской земли» первоначально состояло из тех славянских племен, которые были подчинены ранее хазарам. В самом деле, все летописные данные говорят о том, что борьба с древлянами и покорение их киевскими князьями восходит к глубокой древности. Но чем же объяснить, что даже в XII веке древляне считались живущими за пределами «Руси», «Русской земли»? Почему считались обитавшими за ее пределами те вятичи, которые жили в районе верхне-средней Оки, и радимичи, населявшие район, пограничный с будущей Смоленской «областью» (по реке Пищане, близ Пропойска)? Чем объяснить такую устойчивость границ «Русской земли»? Очевидно, территориально она отлилась в очень древние времена, в период спада хазарского преобладания на юге и борьбы с хазарами. На территории «Русской Земли» обитали как раз славянские племена, преимущественно (или полностью) подвластные хазарам: поляне, северяне или часть их, часть радимичей и, может быть, часть уличей и вятичей, хотя вхождение последних в состав «Русской земли» остается под сомнением. Нет оснований полагать, чтобы когда-либо были подвластны хазарам древляне. Уличи только частично могли быть подвластны хазарам. Между этими племенами, древлянами и уличами, с одной стороны, и Полянским Киевом — с другой, велись, по-видимому, старые племенные междоусобия, отголоски которых слышим в летописи. Древляне не входили в состав «Русской земли». Из уличей только те обитали на территории «Русской земли», которые оставались в районе Ю. Буга.
Города по Южному Бугу (но крайней мере Бужеск), как и города по Горыни (Шумск, Тихомль, Гнойница), считались в XII веке крайними «русскими» городами на западе и юго-западе (Ипат. л., 1148—1152 гг.). Некогда, как видно из слов киевского летописца в тексте Новгородской 1-й летописи, уличи жили «по Днепру вънизъ». Но это было в очень древние времена. По
_____
1. Выражение «иже суть под рукою» допускает, что в первые десятилетия X в. могла быть Русь и не подвластная киевскому князю (например, в Причерноморье).
2. Как заставляют предполагать другие источники, уже в то время русское ими стало распространяться на население северной части восточноевропейской равнины.
[41]
Константину Багрянородному, печенежский округ Явдиертим соседил «с платящими дань Русской земле странами, именно с ултинами (уличами), дервленинами (древлянами), лензенинами (?) и прочими славянами». Так как древляне примыкали на юго-востоке к «Руси», а с «Русью» соседило другое колено печенегов, то надо полагать, что уличи или жили южнее древлян, между Погорыньем, верхним Южным Бугом и Днестром, или были отрезаны от древлян кочевьями печенежского колена Явдиертим. С Поднепровья, таким образом, они ушли не позднее IX века. Летописец также помещает их между Бугом и Днестром: «по сем приидоша межи Бъгъ и ДнѢстръ» (Новг. 1-я л.).
Во времена Нестора определяли на основании археологических признаков («и суть гради их и до сего дне»), что уличи и тиверцы некогда жили «по ДнѢпру оли до моря» и звались греками «Великая Скуфь», т. е. Великая Скифия. Быть может, что подобные представления современников Нестора отчасти вызывались встречающимися и поныне в низовьях Днепра прямоугольными городищами римской эпохи 1. По свидетельству «Повести временных лет», уличи и тиверцы сидели «по ДнѢстру», причем «присѢляху к Дунаева». Они жили на территории от Днестра до Дуная, т. е. уже за пределами «Русской земли», за пределами территории, бывшей под властью хазар. Надеждин искал их город Пересечен в Бессарабии, на месте села Пересечина на большой Кишиневской дороге из Оргеева 2. Возможно также искать его между Бугом и Днестром 3.
Итак, мы извлекли данные, которые с большой вероятностью заставляют предполагать, что «Русская земля» сложилась в эпоху хазарского ига, слабевшего в течение IX века. Такой вывод не представляется неожиданным. Нам известны показания южнорусских письменных источников XI—XII веков, что даже в это время киевского князя именовали иногда «каганом», из чего правильно заключить, что власть первых киевских
_____
1. В. Гошкевич. Древние городища по берегам низового Днепра. ИАК, 1913, вып. 47, стр. 145 и др.).
2. «Зап. Одесского об-ва истории», т. I, стр. 235.
3. В недавно вышедшей статье Б. А. Рыбакова «Уличи» («Кр. сообщ. ИИМК», вып. XXXV) автор предлагает и вое объяснение местонахождению уличей. Он предположил, что Пересечен уличей — это киевский Пересечен и что уличи в конце IX века переселились с нижнего Днепра в Среднее Поднепровье, близ Киева, а после взятия Пересечена в 940 г. переселились на запад. Такое предположение мало вероятно по следующим соображениям. Во-первых, источники много говорят о распространениивластикиевскихкнязейна славянские племена, но в них нет ни одного указания на переселение в результате подчинения племени власти киевского князя; к тому же древнейший летописный текст прямо говорит, что уличи платили дань («яшася уличи по дань Игорю... дасть дань на них СвѢнделду»). Переселение уличей на запад следует связывать с вторжением печенегов в конце IX в. в южнорусские стопи. Во-вторых, Константин Багрянородный, писавший в середине X в. на основании материала, собранного за предшествующие десятилетия, нигде но упоминает, что уличи передвигались. В-третьих, киевской Пересечен, как явствует из летописи, лежал близ самого Киева и притом па пути к Переяславлю. Невероятно, чтобы три года осаждался принадлежавший уличам город в самом сердце «Русской земли», объединявшей Киев, Переяславль и Чернигов (договор Олега был заключен до взятия Пересечена). К тому же летописный текст свидетельствует (см. об Аскольде и Дире), что вражда с уличами — древняя вражда.
[42]
князей сложилась в эпоху хазарского владычества: в XI веке титул каган в применении к киевскому князю был, конечно, пережитком древности.
Падение хазарской державы, ослабевавшей под ударами кочевников, а затем и русских, на протяжении IX века получило отголосок в народных преданиях, отразившихся в своеобразной форме в летописи — в форме переговоров Олега с северянами и радимичами. Но концепция образования «Русской земли» носит в «Повести временных лет» следы знакомой нам литературно-политической тенденции. Так, в «Повести» вставлена фраза, отсутствовавшая в Древнейшем своде: Олег, сев в Киеве, говорит: «се буди мати градом русьским». Хазарское иго над Киевом, по «Повести», пало еще во времена Аскольда и Дира (по Масуди, Дир — славянский князь). Древнейший свод ничего не говорит о хазарах. Но и по Древнейшему своду нелегко угадать подлинные черты образования «Русской земли». Выше мы видели, что составитель Древнейшего свода ставил задачей показать исключительную роль Киева в образовании «Русской земли», пи о Чернигове, пи о Переяславле он не упоминает. Аскольд и Дир владели только «Польскою землею», землею полян, как преемники Кия и его рода.
Мы не видим оснований сомневаться в том, что летопись правильно передает основные факты: князья Олег и Игорь приехали в Киев с севера, если в Киеве, стали брать дань с северных племен. Очевидно, что в Киеве они получили достаточные материальные средства, чтобы подчинить себе Новгород, кривичей, затем мерю. Но политическая обстановка и круг доступных составителю Древнейшего свода наблюдений (в XI веке) определили н характер рассказа о распространении власти киевского князя па север (т. е. о событиях начала X века, когда жили Олег и Игорь). В XI веке, при составлении первого летописного свода, установление дани в Киеве с кривичей, мери и словен, как можно заключить из контекста, ставили в связь с тем, что первоначально словены, меря и кривичи будто бы платили дань варягам. Шахматов доказал, что легенда о подчинении новгородцев варягам — киевского происхождения, и сомневался в том, что в Новгороде даже знали легенду о покорении новгородцев варягами (в Новгороде передавали о старейшине Гостомысле). Осмысливая известные ему факты о давно прошедших временах, летописец находился, конечно, под впечатлением современных ему отношений. Мы знаем, что в бытность Ярослава князем в Новгороде при жизни его отца Владимира и ранее новгородский князь из получаемых с Новгородской «области» дани 2000 гривен отсылал в Киев, а 1000 гривен раздавал на месте «гридям». Кто такое были эти «гриди»? Гриди составляли в дружине князя профессиональных военных, постоянную гвардию; в ее составе были наемные варяги. В Новгородской 1-й летописи по Комиссионному списку упомянута дань «варягам» наряду с данью в 300 гривен в Киев от Новгорода, а «Повесть временных лет» по Лаврентьевской летописи отожествляет дань варягам с данью в 300 гривен. В Новгороде княжеский отряд служил в некоторой мере опорой, военной базой киевского князя, получая с местной «области» дань первоначально в размере 1000 гривен. Традиция эта установилась, видимо, еще в X веке — «и тако даяху въси князи новгородстии» (1014 г.) — и жила веками, мы можем ее проследить даже на материале XII века (когда
[43]
варяжский элемент в среде княжеских новгородских отрядов растворился). Можно обнаружить, что гриди вместе с поселенными в Новгороде огнищанами играли там особую роль и находились в особых отношениях к князю-сюзерену (киевскому, потом — владимирскому). В 1166 году Ростислав совершает по ряд с «новгородцами» и вызывает на Луки «огнищане, гридь и купьце вячьшее». Если новгородские огнищане, как заключаем из «Устава о мостех», жили в одном районе, то этот район был на Торговой стороне, в районе княжого двора. Уже это заставляет думать, что в Новгороде огнищане являлись по сути дела, «дворянами», «княжими людьми». Само слово «огнище», как указывает источник славянского права, означал «двор» 1. Любопытно, что князь совершал поряд в данном случае с княжими людьми Новгорода и купцами, а не с местным боярством и не с черными людьми. Поряд совершал не новгородский князь, а его отец киевский князь Мстислав. Содержание поря да нам неизвестно. Огнищане и гриди, по-видимому, составляли «засаду» в городе, судя по известию 1234 года о городе Русе, по более или менее постоянную «засаду», постоянный отряд, всегда готовый к защите, вероятно, даже и тогда, когда князь уезжал из города. Судя по этому, Мстислав договаривался с ними по каким-либо военным вопросам. Это, видимо, военная организация в Новгороде, созданная кляжеской властью, княжеским «двором», но ставшая местной: они называются «повогородцами» и занимают довольно самостоятельное положение, судя по известиям 1166 и 1195 годов. В какой мере они зависели от Новгорода, от «господы», неясно. Но в обоих случаях (в 1166 и 1195 годы) к ним обращается не новгородский князь, а его отец из Киевщины и из Суздальщины: в первом случае Мстислав, во втором — Всеволод; он зовет их («новогородцев») итти на Чернигов и «новгородци... не отпрѢшася ему», а пошли с князем Ярославом Всеволодовичем. Особенно интересна зависимость, или, вернее, связь, с князем-сюзереном. Именно огнищане, гридь- ба и купцы составляют ту местную среду, на которую опирается в первую очередь иногородний князь-сюзерен. Бояре тоже фигурируют в сношениях князя-сюзерена с Новгородом, но в качестве послов, которых он задерживает, гневаясь на них, или в качестве заложников. Таким образом, обнаруживаем древнюю традицию: «гриди» еще в X—XI веках составляли в Новгороде опору киевского князя, получая с местной области дань в размере 1000 гривен.
Приведенные данные позволяют заключить, что варяга в X—XI веках играли роль орудия в руках киевских князей, стремившихся укрепить или сохранить отношения данничества между Киевом и Новгородом.
Итак, есть основания предполагать, что «Русская земля» образовалась в IX веке, еще при хазарах, т. е. до Игоря и Олега, в эпоху спада хазарского преобладания 2. Трудно предположить, чтобы «Русская земля» образовалась в VIII или в самом начале IX века. Во-первых, территория «Русской
____
1. Ф. И. Леонтович. О значении верви по «Русской правде» и Поличному статуту сравнительно с задругою юго-западных славян. «Жури. Мин. пар. пр.», март, 1867, стр. 30.
2. Время деятельности Игоря и Олега определяется сохранившимися текстами договоров с греками.
[44]
земли» не распространялась на Причерноморье, на Таврию. Она граничила со степью, по которой шли орды кочевников: сначала угры, хозяйничавшие в южнорусских степях к середине IX века, и во второй половине столетия, как можно заключить из обстоятельств построения хазарами Саркела и из мораво-паннонского жития Константина Философа, и проходившие «мимо Кыевъ», согласно местпому киевскому преданию; в конце IX в., согласно Константину Багрянородному, шли печенеги. Во-вторых, читая нашу летопись, обращаем внимание, что термины «Русская земля», «Русь» упоминаются часто тогда, когда дело идет о борьбе со степняками — печенегами, потом половцами. Даже после распада южнорусской территории на «полугосударства», представление о единстве «Русской земли» (т. е. южнорусской) еще некоторое время сохраняется, вызываемое к жизни потребностями обороны страны от тюркских орд. Чтобы понять, какую опасность несло с собою нашествие гузо-печенежских пародов, достаточно вспомнить о судьбе газневидского государства, рухнувшего под напором той же народной волны в XI веке, а в последующие века — судьбу восточно-римской империи и Балкан. «Русская земля» показала поистине исключительную жизнеспособность, отстояв свою самостоятельность в борьбе с тюрками.
Почему же на юге, в Среднем Подпепровье, так рано образовалось государство, обнаружившее большую жизнеспособность, почему оно послужило ядром обширного Киевского государства, почему это древнее государство па юге охватывало территорию Киевщины, Черниговщины и Переяславщины? Нет сомнения, что именно эта территория — территория Киевщины, Переяславщины и отчасти Черниговщины — служила очагом древнейшей культуры едва ли не со времен скифов-пахарей, обитавших в VI—IV веках до н. э. по обеим сторонам среднего Днепра. В IV— V веках н. э. предметы с выемчатой эмалью днепровского типа охватывают не только Подпепровье. но и Подесенье. В VI веке н. э. «наиболее интересным и содержательным является старый район скифов-пахарей — Среднее Приднепровье бассейн Роси, Десны, Сулы, Сейма и Ворсклы. Именно в этом районе распространяются римские монеты, гончарный круг, выемчатая эмаль и ряд других элементов римско-вендской культуры». К такому выводу пришел Б. А. Рыбаков в специальной монографии о древнерусском ремесле 1. По ряду признаков киевская культура генетически связана с культурой антов Среднего Поднепровья VI—VIII веков. К VIII веку у антских (славянских) дружинников появляются железные кольчуги и железные шлемы той формы, которая со временем становится характерной русской 2.
С развитием производительных сил в Среднем Подпепровье, обнаруживающимся в памятниках ремесленного производства, с развитием феодального способа производства, с накоплением богатств на этой территории очень рано создается класс феодальной знати, класс сильных эксплуататоров, о которых свидетельствуют договоры с греками и следы которых
____
1. Б. Л. Рыбаков. Ремесло древней Руси. 1948, стр. 40, 70, 72.
2. Там же, стр. 72.
[45]
обнаружены археологами; особенно интересны погребения в срубных гробницах IX—X веков, открытые на территории Киева, преимущественно на усадьбе Десятинной церкви. Массовый инвентарь их совершенно аналогичен находкам из киевских погребений в грунтовых могилах. Однако «обилие и особое богатство украшений, изящество ювелирных изделий из золота и серебра, роскошные одежды, наличие большого количества диргемов в составе инвентарей резко подчеркивают принадлежность их владельцев к высшим кругам киевского общества». О том же свидетельствует и «богатое вооружение». Общий характер их инвентаря «носит несомненно местный славянский характер и не допускает никаких сомнений относительно национальной принадлежности их владельца» 1.
Здесь, в Среднем Поднепровье, должны были рано обнаружиться классовые противоречия и необходимость в особой военной организации принуждения и в политическом объединении, основанном уже не па племенном начале. Эти социально экономические и культурные условия объясняют возникновение государства «Русской земли», представлявшего собою, вероятно, одно из звеньев в цепи политических образований на Юге. Внешним толчком, способствовавшим образованию «Русской земли» в том виде, как она сложилась в IX веке, послужили внешние события. Внешние события — напор кочевников-угров, борьба с ними и с хазарами — стимулировали образование государства, включавшее три русских города во главе с Киевом, объединение, из недр которого со временем возникли три феодальных полу государства.
Летописец, видимо, был совершенно прав, когда относил установление данничества между Киевом и Новгородом ко временам Олега и Игоря 2. Падение владычества хазарской державы, таявшей под ударами кочевников, открывало широкие перспективы новых отношений между Киевом и другими восточнославянскими землями, или, точнее, между «Русской землей» и другими центрами восточнославянского мира.
____
1. Л. А. Голубева. Киевский некрополь. «Материалы и исследов. по археологии СССР», 1949, т. XI, стр. 114; М. К. Каргер. Погребение киевского дружинника X в. «Кр. сообщ. ИИМК», 1940, т. V; его же. К вопросу о Киеве в VIII— IX вв. Там же, т. VI; его же. Розкопки у Киевi в 1946 р. «Археологич. памятки УРСР», 1949, т. I; его же. Дофеодальный период истории Киева по археологическим данным. «Кр. сообщ. ИИМК», 1939, т. I. Итоги археологических исследований Киева подведены К. М. Каргером в книге «Археологические исследования древнего Киева». Киев, 1950 (см. особенно главы II и IV).
2. Но время деятельности последних определяют, конечно, не соображения летописцев конца XI — начала XII в., а тексты договоров с греками, дошедшие до нас в составе «Повести временных лет».
[46]
Цитируется по изд.: Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. Историко-географическое исследование. М., 1951, с. 28-46.