Лакедемон с древности по VIII век до н. э.

Спартанцы принадлежали к дорийской группе древних греков, так же как и население Арголиды, а отчасти — Элиды и Аркадии. Но спартанские, или лаконские, дорийцы были более поздними пришельцами в Пелопоннес чем их соплеменники-соседи, и поэтому им пришлось занять территорию, почти отрезанную от моря, расположенную внутри полуострова и не игравшую до появления там спартанцев никакой значительной роли в истории страны. На месте древней Спарты, как и вообще во всей долине Эврота, нет почти никаких следов того высокого культурного развития, которое на многие столетия предшествовало появлению в Пелопоннесе и вообще на Балканском полуострове древнегреческих племен и которое оставило такие яркие следы в Арголиде в виде знаменитых развалин Микен и Тиринфа.

Около начала IX века до н. э. лаконские дорийцы вторглись в Пелопоннес с севера и в борьбе с местным населением — ахейцами (тоже принадлежавшими к группе древнегреческих племен и заселявшими Лаконию) — захватили долину Эврота. Это было, по-видимому, последнее крупное передвижение греческих

[09]

племен, о котором у древних греков сохранилось много преданий.

По рассказам позднейших греческих писателей (Геродот, Плутарх, Павсаний и др.), дорийцы пришли в Лаконию под предводительством царя Аристодема, праправнука самого полубога Геракла. Два сына Аристодема — близнецы Эврисфен и Прокл — оба были царями и явились основателями двух царских родов, причем род «старшего» из них — Эврисфена — был более влиятельным. Их преемники — цари Эврипон и особенно Сос — предводительствовали в борьбе с местным населением долины и с соседней Аркадией. В результате этой борьбы ближайшие племена аркадцев были покорены.

Почти все древние авторы, писавшие о Спарте, лишь очень глухо упоминают о внутренней борьбе, которая происходила среди самих завоевателей в связи с захватом Лаконии. Об этой борьбе только благодаря Геродоту сохранился отрывок очень интересного исторического предания о миниях. Согласно этому преданию, племя миниев, вытесненное с острова Лемноса весьма древним и негреческим народом — пеласгами, переправилось в Лакедемон; здесь они сначала поселились на Тайгете, а потом лакедемоняне отвели им землю, разделили их на филы и фратрии 1, после чего обе стороны стали вступать в перекрестные браки. Несколько позднее между лакедемонянами и миниями возникла борьба, в которой активную роль играли спартанские женщины; минии, вынужденные выселиться из Лакедемона, колонизировали остров Феру и другие местности Греции.

В этом предании, несомненно, отражаются та внут-

____

1.  Старинные родовые подразделения.

[10]

[ИЛЛЮСТРАЦИЯ]

[11]

ренняя борьба, которая сопровождала оседание дорийцев в Лаконии, и начальный процесс распада в этой местности родового строя.

В обстановке напряженной, вооруженной борьбы за землю для поселения развитие производительных сил в Пелопоннесе шло медленно, и на этой основе соответственно медленно шел процесс классообразования и создания рабовладельческих отношений. Энгельс указывает, что для начала развития рабовладения не[1]обходима известная высота развития производительных сил, обеспечивающая некоторое накопление избыточного продукта. Полное же развитие рабовладельческих отношений предполагает еще более высокую ступень хозяйственного развития.

«Не всякий может воспользоваться трудом раба. Для того же, чтобы рабский труд сделался господствующим способом производства в целом обществе, общество должно достигнуть гораздо высшего развития производства торговли и накопления богатств...»1

Спартанцы, завоевав Лаконию, не повысили уровня развития производительных сил страны, а скорее, наоборот, понизили его.

Завоеватели вооруженным лагерем осели в удобном стратегическом пункте и основали свой военно-административный центр — Спарту — в виде нескольких близко друг от друга расположенных поселков, называвшихся по-гречески «комай». В рассматриваемую эпоху эти поселения имели характер военно-организованных родовых союзов. Следы этой организации Спарта сохранила, как мы увидим, в течение всей своей последующей истории.

___

1. Энгельс «Анти-Дюринг». Собр. соч. Т. XIV , стр. 143.

[12]

Захваченную в долине Эврота землю спартанцы осваивали в процессе развития здесь классового общества. Древнейшие легенды, переданные Геродотом, рассказывают, что процесс этот протекал в обстановке напряженной борьбы, в течение которой родовые союзы завоевателей — спартанцев — сталкивались с различными группами местного населения, весьма несходными по степени своего общественного развития. Имеются основания предполагать, что в додорийской Лаконии это местное население разделялось на три слоя: 1) основную земледельческую массу, жившую в условиях родового быта отдельными, слабо связанными друг с другом поселениями, 2) выделившийся слой привилегированных индивидуальных хозяйств, сосредоточивавшихся в определенном районе, 3) намечавшийся торгово-ремесленный слой, живший главным образом в районе морского берега. Последние две группировки представляли высший, сравнительно с основной массой, слой населения, который

оказал, по всей вероятности, наиболее сильное сопротивление завоевателям в затянувшейся на десятилетия борьбе и образовал «привилегированный» слой порабощенного населения, получивший название «периэков»; остальная масса, называвшаяся «гелотами», или «илотами», подверглась личному порабощению и закрепощению.

В среде самих завоевателей происходил параллельный процесс разложения родовых отношений, сопровождавшийся внутренней борьбой; но возможность развертывания этой борьбы была весьма ограничена условиями военно-походного быта спартанцев. Родовые союзы спартанцев распались на несколько тысяч семей, каждая из них получила свой жеребьевый

[13]

земельный надел — «клер» — размером, по вычислениям современных ученых, в 25—30 га, с прикрепленными к нему гелотами. Клеры образовывали сплошную территорию в центральной части Лаконской долины, вокруг самого поселения Спарты. Остальную часть территории Лаконии составляли периэкские земли. Клер не был в полном смысле слова собственностью той или иной спартанской семьи: его нельзя было ни дарить, ни произвольно завещать, ни вообще отчуждать в какой бы то ни было форме; тут очень сильно сказывались права родового коллектива на землю, хотя клер и находился в наследственном распоряжении той или иной семьи.

Этот порядок землепользования, установившийся в начальную эпоху спартанской истории, нельзя назвать и соседской общиной, так как спартанские семьи не только не вели сами хозяйство на своих клерах, но обычно даже и не жили там, а были сосредоточены в военном порядке в районе главного центра Спарты. На спартанских клерах продолжало жить покоренное и порабощенное спартанцами ахейское на]селение долины Эврота, гелоты, которые обрабатывали экспроприированные у них земли и доставляли средства существования завоевателям — спартанцам. Но гелоты не были в полном смысле слова рабами, так как они вели свое хозяйство на предоставленных им участках, отдавая большую часть урожая своим завоевателям — господам.

Греческий историк IV века до н. э. Эфор, хорошо знавший Спарту, не называет гелотов рабами. Он рассказывает, как основатель спартанской династии Агис покорил находившийся в приморской части долины Эврота город Хелос, или Гелос, «а жителей его

[14]

обратил в некоторое зависимое состояние, так что те, кто владел гелотами, не могли ни освобождать их, ни продавать за пределы (своих владений)».

Гелоты были, таким образом, в порабощении и эксплуатации всего коллектива завоевателей, что вполне соответствует общим социально-экономическим условиям древнейшей Спарты, находившейся в стадии за[1]рождения рабовладельческого общества и почти застойного положения в смысле развития производи[1]тельных сил.

Отрезанная в своей долине от широкого общения с окружающим ее миром, Спарта почти не участвовала в развивавшейся торговле и не дала сколько-нибудь развитых ремесленных кадров. Хозяйственная жизнь ее замыкалась в потребительском сельскохозяйственном обороте. В хозяйственную систему древнейшей Спарты входили, с одной стороны, несколько тысяч более или менее равных клеров, расположенных на лучших землях Лакании, а позднее, с захватом Мессения, и на основном массиве мессенских земель; с другой стороны, периэкские земли, тянувшиеся сплошной полосой на севере Лаконии и по морским берегам. Единственной функцией клеров было доставлять господствовавшей военной верхушке — «спартиатам» — продукты, которые давало сельское хозяйство.

Что касается другой части покоренного населения Лаконии — периэков, то они сохранили личную свободу и продолжали вести свое хозяйство на прежних основаниях, но были обязаны нести разнообразные повинности для Спарты, в том числе выставлять военные контингенты — тяжеловооруженных гоплитов и даже конников. Прибрежные местности Лаконии,

[15]

заселенные главным образом периэками, и в VIII веке были экономически более развиты чем внутренние долины. Многие периэкские центры, по крайней мере в более поздние времена, имели явно ремесленный характер. Привилегированность периэков по сравнению с гелотами может быть объяснена рядом причин, из которых главная та, что они были на привилегированном положении и до завоевания; лучшему их положению способствовало и то обстоятельство, что поселения периэков были расположены на по[1]граничной полосе и они имели возможность оказывать некоторое сопротивление завоевателям — дорийцам. Уже упомянутый афинский историк Эфор, связывавший происхождение периэков с завоеванием Лаконии дорийцами, рассказывает, что спартанцы сделали периэков полноправными гражданами, но потом второй спартанский царь, Агис, заставил их платить Спарте всякого рода оброки.

Верхушка завоевателей, сохранившая отношения разлагавшегося родового строя, образовывала тот непроизводительный слой в государстве, на который работало порабощенное население Лаконии. Но гелоты, даже если и сами они вели голодное существование, могли лишь в весьма ограниченных размерах снабжать своих поработителей, ибо производительность земледельческого труда в раннюю эпоху возникновения и первоначального существования Лаконии была очень низка. Отсюда и вошедшая в поговорку суровость жизни спартанцев, которая, таким образом, в значительной степени объясняется также недостатком пищевых ресурсов в Лаконии.

Исторические предания спартанцев, дошедшие до нас в уже обработанном позднейшими греческими историками: Геродотом, Фукидидом, Эфором, Ари-

[16]

стотелем, Полибием, Плутархом — виде, говорят о том, что спартанцам приходилось вести непрерывную борьбу со своими соседями за землю, стремиться к захвату и закрепощению новых масс земледельческого населения, которое могло бы расширить материальную базу завоевателей; с другой стороны, спартанцам приходилось подавлять эксплоатировав[1]шуюся ими гелотскую массу и, наконец, с третьей стороны, в среде господствовавшей верхушки образовался избыточный элемент, который вызывал большие внутренние осложнения в общине завоевателей. Эти элементы, изгонявшиеся обычно из Спарты, образовывали кадры колонизаторов далеких побережий Средиземноморья.

[17]

Цитируется по изд.: Бергер А. Социальные движения в древней Спарте. М., 1936, с. 9-17.