Корё: установление монгольского господства
Правящие крути Корё пошли на капитуляцию, предавая свой народ, в своих узкоклассовых интересах. Принимая условия перемирия, правитель Цой У и его клика вовсе и не думали выполнить их. Цой У, почти безраздельно господствовавший в стране, не без оснований опасался, что монгольские завоеватели в ближайшем будущем лишат его реальной политической власти. Вызывало беспокойство и требование, чтобы он явился ко двору монгольского императора. Цой У боялся, что ему придется нести ответственность за героическую борьбу корейского народа. Господствующий класс Корё был недоволен вызывающими действиями даруга-
[75]
чи, тяжелой данью и требованием отдать 2 тысячи юношей и девушек из аристократических семей.
В этих условиях весной 1232 года Цой У собрал на со-вещание высших гражданских и военных чиновников, чтобы решить вопрос о том, какую политику следует проводить (в отношении монгольских завоевателей. На совещании голоса разделились и отчетливо «выявились три различные точки зрения. Видный правительственный чиновник Ю Сын Дан, пользовавшийся у монголов большим доверием, доказывал, что «ориентация слабого государства на сильное является вполне разумным делом» 31. Против такой капитулянтской позиции выступил Ким Сэ Чхун, командовавший войсками, расположившимися в Кэгёне. Он настаивал на всемерном усилении борьбы с врагом и говорил: «...Мы должны приложить все силы, чтобы защитить государство»32. Несомненно, что эта точка зрения выражала требования широких слоев корейского народа. Сам Цой У выступил с планом, по которому надлежало в короткий срок переселить на остров Канхва королевский двор, ведомства н все население столицы. Жители других районов должны были уйти в горные крепости или на близлежащие острова. По мнению Цой У, укрывшись на островах, можно было дождаться, когда монголы уйдут «из Коре, или же заключить с ними более выгодный «мир. В основе этого плана лежало не стремление к активной освободительной борьбе, а эгоистическое желание укрыться от опасности, отсидеться на недоступных для монголов островах, предательски бросив на произвол судьбы народ своей страны 33. План переселения на острова был поддержан полководцем Тэ Чип Соном и другими сановниками. Ким Сэ Чхун, имевший неосторожность выступить против воли правителя, поплатился за это «головой. Немедленно по всей столице были расклеены «объявления, в которых содержалось требование, чтобы жители срочно покинули свои дома и отправились «на остров Канхва. Специальные гонцы были разосланы во все округа и уезды страны и призывали население укрыться в горных крепостях и «а островах. На Канхва спешно отправили несколько тысяч солдат, которые возвели там дворцы для короля и Цой У. Из Кэгена везли туда строительные материалы, деревья для устройства садов при дворцах и т. д. На острове население было мобилизовано на
[76]
строительство ледника при дворце Цой У, разбивку садов и прочие работы, повсеместно реквизировался рабочий скот. Люди бросали свои дома и уходили в горы, чтобы избавился от этой тяжелой работы 34. Первым на Канхва переехал сам Цой У. Вот как описывают старинные хроники переселение на Канхва жителей столицы: «...Когда король перебирался на Канхва, в течение десяти дней продолжался обложной дождь н ноги по колено увязали в глине; люди и лошади падали. Жены высших чиновников шли босиком и «несли вещи на голове или на плечах; повсеместно слышались крики людей, сбившихся с дороги» 35. Одновременно с началом переселения на Канхва в столице и крупнейших городах были перебиты даругачи. «Корейский король убил всех определенных монголами даругаци и с войском ушел на «морской остров» 36.
'Бегство феодалов, угнавших на Канхва основную часть войск и фактически отказавшихся от сопротивления, грабежи и насилия, чинимые властями при переселении, вызывали возмущение корейского.народа, который целой серией восстаний выразил свое отношение -к предательской политике господствующего класса.
В конце 1232 года монгольские войска под командованием Салитая вновь вторглись в пределы Коре. Они дошли до крепости Чхоинсон 37 и встретили здесь героическое сопротивление ее защитников. Один из них — монах Ким Юн Хи 38 выстрелом из лука убил Салитая. В результате среди монголов произошло замешательство: многие попали в плен, остальные бежали.
Летом 1236 года монгольская армия во главе с Тайгу {Танго) перешла Амиоккан и захватила ряд областей Корё 39. Мелкие отряды «корёских воинов и жителей постоянно нападали на иноземных завоевателей и наносили им. чувствительные удары. Особенно упорное сопротивление монголы встретили у Чукчжу 40, оборону которого возглавлял опытный воин Сон Мун Чу, участвовавший в свое время в обороне Кучжу и хорошо изучивший тактику противника. Более двух недель штурмовали монголы стены этой крепости, применяя ката-пульты, зажигательные онаряды и прочие средства на-падения, но мужественные участники обороны стойко выдержали все атаки «неприятеля, так что в конце концов монголы вынуждены были сиять осаду.
[77]
В это время основная часть армии Коре была сосредоточена на Канхва. Правитель Цой У проводил время в лирах и молитвах, поэтому «монгольские отряды вплоть до 1239 года безнаказанно разоряли корейские города и села. Весной 1239 года монголы направили своих представителей на Канхва с императорским манифестом, в котором предлагалась «дружба» на следующих условиях: король возвращается на материк, едет в Монголию, признает себя вассалом императора и оставляет наследника в качестве заложника; жители, бежавшие на острова, возвращаются на свои места; в Корё будут размещены монгольские войска н даругачи. Правительство Корё объявило о том, что оно принимает эти условия, и основная часть монгольских войск покинула пределы страны 41. Однако принятие условий перемирия было только уловкой, с помощью которой правящие круги Корё пытались удалить монгольские войска. На деле основные условия оставались невыполненными: король продолжал отсиживаться на Канхва, а под «видом наследника к «монголам отправили одного из родственников короля.
Летом 1247 года новая армия монгольских завоевателей во главе с Амутанем (Амоган) вторглась в Корё и расположилась неподалеку от столицы. Отдельные отряды завоевателей направились в горы на розыски потаенных мест, куда обегался народ, прятавшийся от противника. Многие, вернувшиеся в дни перемирия, вынуждены были снова спасаться на морских островах 42.
В 1251 году новый монгольский император Мункэ направил своих послов к королю Корё с требованием перейти на материк и признать свою вассальную зависимость. Правительство Корё во «главе с Цой Ханом 43 всячески продолжало уклоняться от определенного ответа, а в начале следующего года пообещало выполнить до лета требования монголов. И снова это обещание было нарушено, и монгольские войска вновь прошли огнем и мечом по корейской земле. А в это время «корёские правители спешно обучали свою армию, боясь, как бы монголы не надумали переправиться на Канхва.
В 1253 году монгольский полководец Амугань прибыл ко двору императора и вынужден был признаться в своем бессилии покорить Корё. По приказу императора один из его близких родственников Егу (Ягул) взял на себя
[78]
общее руководство завоеванием Корё. С 10 тысячами всадников он должен был вторгнуться в восточные районы Корё, а Амугаяю (Амотану) со своей армией приказали пройти через северо-западные границы. Встретившись в .пределах современной провинции Хамгёндо, монгольские полчища обрушились на корёские города и села. В ряде мест монголы натолкнулись на отчаянное со-противление воинов и народа. Так, в течение нескольких дней монголы штурмовали крепость Чхунчжу (Чхун-чхон). В крепости высохли колодцы и жители, страдавшие от жажды, резали быков и пили их кровь. Руководитель обороны Пак Чхон Ги сжег имевшееся в крепости продовольствие л, собрав оставшихся в живых воинов, попытался прорвать осаду, но корёские воины не смогли преодолеть широкого рва, которым монголы предусмотрительно окружили крепость, и все до единого пали смертью храбрых. Столь же героически сражались защитники Вончжу и других крепостей.
В те годы по всей стране распространялась молва о подвигах участников обороны крепости Чхунчжу 44, во главе которой стоял Ким Юн Хи, прославившийся тем, что от его руки пал монгольский предводитель Салитай. Ким Юл Хи поставил на самые ответственные участки обороны мужественных людей, независимо от их социальной принадлежности. В результате длительной осады в городе иссякло продовольствие, участники обороны начали готовиться к решительному сражению. Стремясь воодушевить жителей крепости, Ким Юн Хи собрал и сжег на городской площади на глазах у народа все документы на государственных ноби. Этот поступок вызвал новый прилив энергии у защитников крепости, и они, собрав все силы, нанесли решающий удар по врагу. Монголы после 70 дней осады вынуждены были отступить на север. Героическая защита Чхунчжу оказывала серьезное воздействие на весь ход освободительной войны, поскольку монголы, завязнув у Чхунчжу, лишались возможности пройти в южные районы страны, которые оставались последней материальной базой для корейских феодалов, укрывшихся на Канхва.
Осенью 1253 года престарелый король Ко Чжон вышел на материк и встретился с монгольскими представителями, которые помимо прежних условий вывода войск потребовали, чтобы на Канхва были срыты все крепости
[79]
и в Корё разместилась десятитысячная монгольская армия. Эти новые требования вызвали .волну возмущения по всей стране, и даже многие представители господствующего класса выступили «против этих требований.
В годы войны против монгольских завоевателей не прекращались междоусобные распри в среде господствующего класса. В эти годы с особой силой проявилась та особенность, о которой мы говорили выше: ориентация на внешние силы в борьбе против правящей «клики. Многие феодалы северных окраин капитулировали перед врагом, хотя возможности сопротивления еще не были исчерпаны, а некоторые из них сознательно переходили на сторону противника. В 1233 году в Согёне вспыхнул мятеж, во главе которого стоял местный феодал Хон Бок Вон. Правитель Цой У направил 3 тысячи своих кабён и совместно с войсками пёнмаса северных «границ подавил мятеж. Хон Бок Вон бежал к монголам, поступил к ним на службу н скоро занял видное место в монгольской военной иерархии. Его назначили управляющим («чхон-пван») большого округа на территории современного Северо-Восточного Китая, а также поставили под его командование пленных корёских воинов более 40 «крепостей. Хон Бок Вон участвовал во всех походах монгольской армии против своей страны. Имя Хон Бок Вона было ненавистно корейскому народу, его называли «собакой, лающей на хозяина» 45.
Но не только крупные чиновники окраин изменяли родине и переходили на сторону противника; разложение захватывало и высшее столичное дворянство. Примером этому служат действия видного чиновника Ли Хёна, занимавшего высокий пост при дворе короля. В 1252 году он был направлен в качестве посла к монгольскому императору. Вскоре после этого он изменил своей стране. Ли Хён всюду сопровождал монгольскую армию, участвовал в осаде ряда крепостей, награбил много имущества и стал одним из самых богатых феодалов, сделав рабами многих своих соотечественников. Монголы внимательно прислушивались к советам этого человека, в частности, это он рекомендовал им захватить и разорить южные «провинции Корё, откуда поступали подати и налоги для феодалов, укрывшихся на Канхва. За свою предательскую деятельность Ли Хён был награжден импе-
[80]
ратором золотым ярлыком и назначен даругачи. Но после неудачной осады Чхунчжу Ли Хён отстал от монгольской армии и был растерзан собственными солдатами 46. Подобных примеров история тех лет знала немало.
В период антимонгольской войны все силы корейского народа были сосредоточены на борьбе против чужеземных завоевателей. Можно смело сказать, что простой народ Корё, особенно после того как феодалы позорно сбежали на Канхва, являлся единственной и решающей силой, оказывавшей сопротивление противнику. Однако в эти годы не прекращалась борьба тцч рода против отечественных поработителей, хотя она и отошла на второй план.
Война принесла Корё неисчислимые беды. Как сообщалось в одном из указов, «во всех провинциях округа « уезды находятся в хаосе и запустении» 47. В 1246 году власти вынуждены были освободить провинцию Сохэдо на семь лет от уплаты податей, а для некоторых местностей подати значительно сократить 48. Но в целом правительство и феодалы мало считались с теми страданиями, которые переживал народ. Постоянные пиры, различные празднества, подарки послам требовали колоссальных расходов, и все это новым тяжким бременем ложилось на плечи трудящихся. В 1256 году, например, в послании короля говорилось: «Во всех провинциях, подвергнувшихся разорению в связи с войной, резко сократилось поступление налога. Настоящим повелеваем, чтобы в указанных областях и уездах люди обрабатывали пустующие земли и платили налоги, которые пойдут на пополнение оредств» 48.
Особое негодование у корейского народа вызывали предательские действия феодалов, сдававшихся противнику или бежавших при первом его появлении. В 1232 году, когда столичные феодалы, бросив народ на произвол судьбы, укрылись на Канхва, в Кэгёне вспыхнуло восстание городских низов во главе с ноби Ли Тхотом. Восставшие, получив поддержку крестьян окрестных деревень, захватили имущество богачей, открыли государственные склады и роздали их содержимое бедноте. Они создали три больших отряда и собирались направиться на Канхва, чтобы расправиться там с феодалами. Правительство спешно направило с Канхва войска под
[81]
командой своих крупнейших полководцев. Несколько феодалов тайно проникли в восставший Кэгён и убили Ли Тхона. Потеряв своего вожака, повстанческие отряды пришли в замешательство и были разбиты 50.
Выше 51 рассказывалось о том, как в конце 1231 года ноби и городская беднота в Чхунчжу создали особый отряд и сами отстояли крепость, тогда как янбане, также создавшие свой отряд, позорно сбежали при появлении врага. После изгнания противника янбане вернулись в город и решили расправляться с беднотой, ликовавшей по случаю победы. Несмотря на то что город и окрестности были разграблены монголами, янбане пустили слух, что это дело рук «черни», и начали готовиться к расправе над ней. Разоблачив планы феодалов, городские низы подняли восстание, перебили многих ненавистных чиновников и сожгли их дома. Вскоре восстание перекинулось «а соседние округа и уезды. Правительство присылало чиновников, которые безуспешно пытались уговорить повстанцев. С новой силой движение в этом районе вспыхнуло после бегства феодалов на Канхва. Встревоженный размахом восстания, Цой У направил против восставшего народа войска, которым с трудом удалось подавить героическое сопротивление народа Чхунчжу.
Весной 1239 года крупное восстание вспыхнуло в городе Тонгёне 52 под руководством Ли Ю и Цой Сана. Восставшие создали огромную крестьянскую армию, смело вступившую в бой с правительственными войсками. Из соседних уездов на помощь восставшим спешили крестьянские отряды, но правительство раньше сумело подтянуть подкрепления и повстанческая армия была разбита.
В 1237 году поднялись па борьбу крестьяне провинции Чолладо во главе с Ли Ен Нёном. Центром восстания был город Начжу. На подавление восстания был направлен крупный отряд правительственных войск под командой Ким Гея Сона, одного из руководителей героической обороны Кучжу в 1231 году. В решающем сражении Ли Ей Нён вступил в единоборство с Ким Гён Соном. пытаясь взять его живым и перетянуть на сторону повстанцев, но К»м Гён Сон убил вожака восставших и разгромил его отряд. В последующие годы антифеодальная борьба народных масс не прекраща-
[82]
лась, хотя и наметился известный спад движения, вызванный тем, что силы народа были обеокровлены опустошительными набегами монголов и карательными действиями корёоких феодалов.
В 1251 году монгольский император вновь сменил пол-ководцев, занимавшихся покорением Корё. Во главе войск был «поставлен Чэлодай (Чха«радэ). С этого времени основным театром военных действий становятся южные провинции Корё. На протяжении нескольких лет монгольская армия разоряла города и села на юге страны. Только в 1254 году монголы захватили и угнали около 207 тысяч человек 53, а количество погибших невозможно было подсчитать. «Все районы, где они проходили, были превращены «в груду пепла» 54. В ряде случаев монголй встретили непреодолимое сопротивление корёских воинов и народа. Им снова не удалось взять Чхунчжу, несмотря на несколько штурмов. Серьезный отпор монтолы получили у Онсу, Санчжу « других крепостей. В этот период монголы пытались предпринять активные действия и «на море, но здесь они, как -правило, терпели поражение. В конце 1255 года они безуспешно атаковали остров Чодо66, а в следующем году сам Чэлодай с отрядом, разместившимся на 70 больших лодках, пытался захватить остров Апдо 56. Но местные жители и воины с помощью катапульт отбили нападение.
Положение монгольских войск, постоянно наталкивавшихся на отчаянное сопротивление населения Южных крепостей, становилось все более тяжелым, и один корёский чиновник, вернувшийся из плена, сообщал: «Различные полководцы советуют Чэлодаю отступить к Согёну и разместиться там, но Чэлодай отказывается, так как на это нет приказа императора, и говорит: „Даже если бы пришлось умереть здесь, как я могу отступить?"» 57.
Одновременно с военными действиями велась переписка корёского короля с монголами. Десятки гонцов с письмами сновали на Канхйа и обратно. Монгольские военачальники продолжали настаивать прежде всего на переезде на материк короля и поездке в Монголию его наследника. Чэлодай выставил требование, чтобы все люди, выходившие с островов, заводили себе косы на монгольский манер. Это унизительное требование вызвало новую волну сопротивления корейского народа.
[83]
В ответных письмах король, за спиной которого стояла правящая клика Цоев, принимал основные требования монголов, но, ссылаясь то на свою старческую немощь, то на болезнь наследника, то на еще какую-либо причину, всячески оттягивал практическое выполнение условий перемирия. В этом проявлялись судорожные попытки клики Цоев хоть на какой-то непродолжительный срок продлить свое господство в стране.
С 1257 года монголы значительно активизировали свои действия. Все новые и новые полчища вторгались в Корё, уничтожая немногие уцелевшие города, захватывая в плен мирное население 58 и грабя все на своем пути. Теперь уже ареной их действий стала вся страна, значительная часть войск была сосредоточена на материке против Канхва. Угроза нависала над последним прибежищем корейских феодалов, укрывавшихся здесь более четверти века.
За долгие годы монгольского нашествия главный город острова Канхва — Каыдо стал второй столицей Коре, его украшали дворцы короля и правителей Цоев, богатые особняки крупных сановников, прекрасные сады, искусственные пруды. Однако роскошные пиры, приемы, увеселительные поездки лишь создавали некоторую видимость благополучия.
В среде корейских феодалов, несмотря на террор и жестокие репрессии, росло и крепло недовольство политикой правящей клики Цоев. Гражданские чиновники не могли забыть того, что в 1170 году они были оттеснены от власти «военными: в их глазах олицетворением подобной «несправедливости» являлась клика Цоев. В свою очередь и военные чиновники выражали крайнее Недовольство тем, что все наиболее выгодные посты в государстве захватила семья Цоев и их приближенные. В середине XIII века в Корё сложилась небольшая прослойка новой феодальной аристократии. Правители из дома Цоев, не доверяя старой аристократии и боясь ее, часто выдвигали на ответственные посты людей безвестных, не отличавшихся родовитостью, и даже иногда поднимали на вершину феодальной иерархии представителей самых низших слоев корейского общества. Известно, что еще Цой У дал высокую должность Ан Сок Чону—сыну частного ноби 59. В последующие годы при Цой Хане усилилось выдвижение людей из дворовой
[84]
челяди Цоев. Так, высокий военный пост получили сын ноби Ким Ин Чун, Рим Ён и другие. Подобное выдвижение свидетельствовало об изоляции правящего дома от основной массы господствующего класса. Новая аристократия вскоре пришла в противоречие со своим сюзереном — домом Цоев, поскольку последние мешали ей взять в свои руки всю полноту власти.
Росту недовольства способствовала также губительная политика правящей клики, не желавшей вести активную освободительную войну и в то же время отказывавшейся идти на мир с монгольскими завоевателями. Дом Цоев захватил на Канхва 3 тысячи кёль земли, тогда как казне принадлежало всего 2 тысячи кёль 60. Огромные земли и награбленные сокровища позволяли Цоям вести праздную жизнь долгие десятилетия. Остальные феодалы, укрывшиеся на Канхва, лишились своих земельных наделов, оставшихся на материке, и жили за счет жалованья, получаемого от государства. Вторжение монголов в южные провинции, прежде являвшиеся неисчерпаемой кладовой для феодалов на Канхва, лишало их последнего источника существования. В те годы начальники складов, ведавшие раздачей зерна, постоянно докладывали о том, что зернохранилища пусты. Когда однажды объявили выдачу зерна чиновникам 5-го ранга, зерна оказалось столько, что его смогли получить лишь несколько десятков человек 61.
Весной 1258 года группа придворных чиновников на Канхва во главе с Ким Ин Чуном устроила заговор, свергла власть дома Цоев и убила последнего правителя Цой Ый 62. Формально власть в стране была возврашена королю, а фактически ее сосредоточили в своих руках Ким Ин Чун и другие заговорщики. Новые правители прежде всего захватили земли, отнятые у Цоев. В течение нескольких лет шла раздача феодалам богатств 64, ранее принадлежавших семье правителей Корё.
Вскоре после переворота правящая верхушка капи-тулировала перед монгольскими завоевателями, и весной 1259 года наследник корейского престола направился в Монголию. В это время скончался монгольский император Мункэ и завязалась ожесточенная борьба за власть между его братьями Хубилаем и Ариг-бугой. Эта борьба длилась несколько лет и закончилась победой
[85]
Хубилая, который в 1260 году провозгласил себя великим ханом.
Известия о. событиях в Монголии застали наследника на полпути. Он срочно переменил свои намерения и направился «в Китай к Хубилаю. В это время Хубилай спешил на север и встретился в пути с корёсюим наследником. Источники сообщают, что советники Хубилая рекомендовали ему изменить политику в отношении Корё: ««Мы не смогли подчинить Корё за 30 лет войны, но если к наследнику Ван Сику относиться по-особому и умиротворить его, Корё подчинится и мы, не потеряв ни одного воина, покорим эту страну» 64. Поэтому Хубилай ласково встретил наследника, согласился отказаться от требования, чтобы корейцы, выходя на материк, заводили косы, .и обещал вывести войска и запретить грабежи. В этот момент пришло известие о кончине короля Ко Чжоиа, и Хубилай разрешил наследнику вернуться домой, дав ему разрешение на занятие престола. Так наследный принц стал королем Вон Чжоном.
После заключения мира король не вернулся на Канхва и остановился в Кэгёне. Уже весной 1259 года «правителям областей и округов было указано, чтобы они во главе людей, спасшихся от омуты, вышли на материк и занялись земледелием» 65. На Канхва срочно были посланы монгольские чиновники, под руководством которых были срыты крепостные стены Кандо. «Шум рушившихся крепостных стен был подобен раскатам грома; все люди Кандо слышали его и громко плакали» 66.
Корейский народ не принял капитуляции перед чужеземными завоевателями. Даже после заключения мира монголы в ряде местностей натолкнулись на сопротивление корёских отрядов. В частности, такое сопротивление они встретили в уезде Сончжу 67, в нескольких крепостях в провинции Канвондо и других местах.
Капитуляция феодалов еще не означала окончания войны 68. Корейский народ, несмотря на неисчислимые потери, был полон решимости продолжать освободительную борьбу.
[86]
Цитируется по изд.: Ванин Ю.В, Феодальная Корея в XIII – XIV веках. М., 1962, с. 75-86.
Примечания
31. «Тонгук Пёнгам», стр. 342.
32. Там же. стр. 343.
33. В кратком историческом очерке, помещенное в сборнике «Корейская Народно-Демократическая Республика», (М., 1964), события 1232 г. не совсем точно излагаются как восстание народных масс. На самом деле феодалы, перебив монгольских чиновников, сбежали на Каихва, а народу за это пришлось расплачиваться кровью (см. указ. соч., стр. 35).
34. «Корёса», т. 3, стр. 637.
35. «Тонгук пёнгам», стр. 343.
36. Бичурнн (Иакинф), История первых четырех ханов из дома Чингисова, стр. 191—192.
37. Чхоинсон — Енин в провинции Кёнгкдо.
38. Автору удалось установить некоторые данные об этом въедающемся человеке. Его монашеское имя У Бон. Ким Юн Хи был одним из руководителей повстанческого движения в Кваячжу. Когда началось монгольское нашествие, он вместе с другими участниками повстанческого отряда, действовавшего в Кванаисане, вступил в правительственную армию. За это его сделали настоятелем монастыря Тэвонса в Чхуичжу (см. «Корёса». т. 3, стр. 636). Впоследствии он возглавил героическую оборону этого города.
39. Здесь приводятся даты и описания только самых крупных нашествий. В промежутках между ними в Коре постоянно вторгались мелкие отряды монголов.
40. Чукчжу — Чуксан в провинции Кёнгадо.
41. «Тонгук пёнгам», стр. 352.
42. Например, жители северо-западного побережья укрылись на острове Видо. На этом небольшом островке из-за морских приливов земледелие было почти невозможно, и людям пришлось сооружать большую дамбу, а также рыть искусственные озера и наполнять их дождевой водой. Воды на острове не хватало, за ней приходилось ездить на материк, и многие там попадали в плен. Подобные трудности и лишения переносили почти все жители Корё, укрывавшиеся на островах и в глухих горных крепостях.
43. Цой Хан —сын Цой У. захвативший власть в 1249 г.
44. Чхуичжу находится в современной провинции Северный Чхунчхондо. Не следует путать с Чхуичжу (ныне Чхунчхон), который распечатается в Каивондо.
45. «Тонгук пёнгам», стр. 345.
46. Там же, стр. 365—366.
47. «Корёса», т. 2, стр. 630.
48. Там же.
49. Там же, стр. 606. .
50. «Чонсон чунсеса», т. 1, стр. 233.
51. См. стр. 73—74 данной работы.
52. Тонгён — Кёнчжу в провинции Южный Кёнсандо.
53. «Тонгук пёнгам», стр. 371.
54. Там же.
55. Чодо — острое у западного побережья провинции Чолладо.
56. Апдо — остров на юге против Начжу.
57. «Тонгук пёнгам», стр. 375.
58. Еще в 1253 г. чиновник Ной Рин говорил королю: «В на-стоящее время -в народе из каждых десяти е живых осталось два или три человека...» (см. «Тонгук пёнгам», стр. 365).
59. «Корёса», т. 2, стр. 584.
60. См. «Е-кса квахак», 1959, № 3, стр. 48.
61. «Корёса», т. 2, стр. 623.
62. Цой Ый —сын Цой Хана; захвативший власть после смерти отца в 1257.
63. Только на складах Цоев в Кёнсандо имелось свыше 500 тыс. сок зерна. Даже через десять лет после их свержения правительство продолжало посылать чиновников, которые конфисковывали принадлежащие им земли и сокровища (см. «Чосон чунсеса», т. 1, стр. 223).
64. Цит. по «Чосон чунсеса», т. 1, стр. 281.
65. «Корёса», т. 2, стр. 506.
66. «Тонгук пёнгам», стр. 384.
67. Сончжу — г. Сончхон в провинции Южный Пхенандо.
68. Корейские историки справедливо критикуют средневековые источники за то, что они изложение войны с монгольскими завоевателями неправомерно обрывают на 1258—1259 гг. (см., например, комментарии Ким Сок Хёна к «Тонгук пёнгам», стр. 393—394).