Границы Северской земли

Границы Северской земли

Определение границ Северской территории представляет большую трудность, и в некоторых случаях установление точных рубежей, как например на юго-востоке, вообще невозможно.1 Неясность указаний летописи и отсутствие дополнительных данных, позволяющих проверить то или иное указание летописного источника, вызвали серьезные разногласия среди исследователей.

Мы прежде всего остановимся на вопросе о границах земель, занятых тремя племенами, жившими в Северской земле до половины XIII века, и главным образом на границах самой Северской земли.

«Повесть временных лет», говоря о расселении славянских племен по Восточноевропейской равнине, указывает:

«...а друзии седоша по Десне, и по Семи и по Суле и нарекошася Север».2

Территория, занятая северянами, по данным археологических работ Д.Я. Самоквасова, 3 А.А. Спицина,4 Б.А. Рыбакова,5 П.С. Рыкова,6 Дмитрюкова,7 Сперанского 8 и др., была расположена по бассейну рек: Десны (за исключением ее верхнего течения, занятого вятичами), Сейма и Сулы. Центром северянских погребений являются Черниговская и Курская области, части Полтавской и Харьковской. Правда, в двух последних областях славянские погребения несколько отличаются от северянских. Это отличие в характере захоронений дало повод усомниться в их северянском происхождении как крупнейшему знатоку северянских древностей Д.Я. Самоквасову, так и позднейшим исследователям. Эти последние исходили в своих доказательствах несеверянского происхождения населения Переяславльской земли (расположенной главным образом на территории Харьковской и Полтавской областей) как из данных археологических раскопок, так и из исторических данных. Так поступает А. Андрияшев.9

Этим вопросом в дальнейшем мы займемся подробнее, но необходимо отметить, что среди северянских погребений на собственно северянской территории встречаются погребения радимичского типа, тянущиеся узкой полосой с северо-запада на юго-восток. Захоронения радимичей открыты раскопками Рыкова, Сперанского, Самоквасова, систематизированы и дополнены Рыбаковым. Таким образом выходит, что даже собственно северянская земля была населена не только северянами, но и другими славянскими племенами. Поэтому-то и трудно говорить о каких-либо точных границах территории северян.

Но ориентировочно рубежи северянской земли все же можно наметить. На западе ее естественной границей был Днепр, отделяющий северян от полян. Правда, уже в период существования Киевского княжества узкая полоска земли на Левобережье у Киева от Устья и приблизительно до параллели летописного Моровийска отделяла северян от течения Днепра, но это был, скорее, политический, чем племенной рубеж.

На северо-западе соседями северян были радимичи. Крайними северо-западными пунктами поселений северян, по линии с северо-востока на юго-запад, были современные Колчин (близ Жиздры), Левинка (у Стародуба) и Медведевка на р. Снови, находящаяся уже на радимичской территории. Далее линия северянских погребений поднимается вновь к северо-западу и в с. Курганье, в районе Речиц, резко поворачивает к югу.

У Колчина северянские поселения соприкасались не только с поселениями радимичей, но и вятичей. Находящийся на юге от Колчина Брянск со своим районом представляет собой смешанную кривичско-вятичскую территорию.10 Еще несколько южнее в районе Радогоща, Трубчевска и Севска расположены уже типичные северянские погребения.11 Далее они идут на юго-восток к Карачеву и Кромам, являющимися уже городами вятичей.12 Граница северян на юго-востоке весьма неопределенна. Славянские поселения на Дону, Уде и Донце, раскопанные Городцовым, Федоровским, П.П. Ефименко, А.А. Спициным и др., не могут быть определенно названы северянскими. Поэтому вопрос о принадлежности древних славянских городищ и селищ VIII—X вв. на Дону (Донецкого городища, Ницахского и др.) к северянам следует считать открытым. Быть может, дальнейшая работа археологических экспедиций будет способствовать скорейшему разрешению его. Также условно можно считать северянскими городища, селища, погребения у южной границы Северской земли, проходящей по Ворскле, Пслу и Суле.13

Таким образом, северянская территория, с вкрапленными в нее поселениями радимичей и славянских племен, которых трудно отнести к северянам, располагалась по Курской и Черниговской областям и частью по Полтавской и Харьковской.

Территория радимичей, входившая в состав Северской земли, по своим размерам была меньше северянской. Юго-восточную границу радимичей мы уже определили указанием северо-западных рубежей северянских погребений. Необходимо только отметить, что далеко вглубь северянской земли, окруженные типичными северянскими погребениями, по направлению к юго-востоку уходят отдельные комплексные поселения радимичей. Через Новгород-Северск, Воронеж (б. Глуховского уезда),14 Студенок (б. Рыльского уезда) радимичские поселения суживающейся лентой дотянулись до верхнего течения р. Псла, где между Суджей и Обоянью у с. Гочева было найдено свыше сотни радимичских погребений.15 Линию, отделяющую северянские погребения от радимичских на протяжении Колчина — Речица, мы уже рассмотрели. От Речицы и до Старо-Быхова, главным образом по правому берегу Днепра, тянется граница радимичей с дреговичами, где встречаются вещественные памятники дреговичей, радимичей и кривичей. От Старо-Быхова линия проходит на северо-восток к Мстиславлю, отделяя радимичские погребения от кривичских, и оттуда тянется на восток к Колчину, где и замыкается круг. Радимичская территория, таким образом, охватывает междуречье Ипути и Сожи, части б. Черниговской, Гомельской и Могилевской губ.16

Третьим племенем, вошедшим в состав Северских княжеств, были вятичи. Их поселения, перемешанные с кривичскими, от Жиздры идут к северо-востоку, к верховьям Десны, откуда племенная граница направляется в б. Мосальский уезд, затем в Юхновский, где низовья р. Угры были заняты вятичами, а верхнее течение — кривичами. Далее, по мнению Арциховского, линия идет через Медынский уезд в Можайский, юго-восточная часть которого, судя по раскопкам Арциховского, была заселена вятичами, от него охватывает восточную часть Рузского уезда и, круто повернув на восток, захватывает Верейский уезд и идет далее по течению р. Москвы. Вся южная часть от этой черты заполнена погребениями вятичей. Из Богородского уезда граница поворачивает к югу и идет по Бронницкому и Коломенскому уездам. Зарайский, Спасский и Рязанский уезды — вятичские, но у Касимова Ока перестает быть вятичской рекой. В этом пункте начинаются погребения кривичей. К западу от Спасского уезда вятичскими являются Пронский и Михайловский уезды и в верховьях Оки — Мценский и Орловский.17 Итак, в территорию вятичей входили почти вся Калужская и Тульская области, значительная часть Орловской и Московской и небольшая — Смоленской.18

Рассмотрев, таким образом, территорию поселения радимичей и вятичей, как она представляется главным образом по археологическим данным (систематизированным по радимичам Рыбаковым, а по вятичам Арциховским), мы должны остановиться на принципе классификации, положенном в основу подобного рода утверждений.

Спицин в своем труде «Расселение древне-русских племен по археологическим данным» основными признаками для определения способов захоронения у различных племен считает, во-первых, характер захоронения и, во-вторых, тип височных колец. Не останавливаясь подробно на этом принципе классификации захоронений, все же необходимо указать на условность подобной классификации. Но пока нет другого более научного подхода к установлению принадлежности вещей из погребений и городищ к тому или иному племени, приходится довольствоваться методом Спицина, несмотря на явную его уязвимость.19 Таким образом, метод Спицина, определяющий принадлежность вещественных данных к определенному племени по типу височных колец (для северян — спиральных височных колец, для вятичей — семилопастных и для радимичей — семилучевых), может быть принят только в качестве рабочей гипотезы. К сожалению, если археологи, занимавшиеся историей вятичей и радимичей, сумели увязать археологический материал с историей (см. сводную работу А.В. Арциховского и особенно работу Рыбакова, в которой сделана попытка связать интересный археологический материал с очень скудными историческими и лингвистическими данными), то археологией северян в целом никто не занимался. Археологические сведения о северянах до настоящего времени базируются на выводах Самоквасова, сделанных им еще в 70-х годах прошлого века. Необходимо добавить, что и в позднейших своих работах Самоквасов недалеко ушел от своих первоначальных заключений. Метод работы Самоквасова не дает возможности сделать из собранных им археологических данных точные выводы.

Летописные известия подтверждают определенную нами территорию радимичей и вятичей. Летописец, приводя легенду о происхождении этих двух племен от двух братьев-ляхов, Радима и Вятко, указывает:

«...и пришедъша седоста Радим на Съжю, и прозвашася Радимичи, а Вятько седе с родом своим на Оце, от него же прозвашася Вятичи».20

Упоминая под 964 годом о походе Святослава, летопись отмечает:

«И иде на Оку реку и на Волгу, и налезе Вятичи...»21

Ока, в представлении летописца, является рекой вятичей, и археологический материал, собранный Арциховским, как мы видели, подтверждает летописные указания.

Межкняжеская борьба, развернувшаяся на территории вятичей в XII в., дает богатый материал для выяснения вопроса о границах вятичского племени. Упоминаются города, межи, пути следования княжеских дружин по вятичской территории.22 Несколько далее мы займемся этим вопросом подробнее.

Анализируя топографическую номенклатуру, Барсов, на основании наличия в географических названиях корня «рад» и «север», чересчур широко трактует территорию как северян, так и радимичей.

Северян он помещает далеко на север, на что, по его мнению, указывают «названия левого притока Москвы-реки Северска, известного под этим именем с начала XIV века, и города Свирельска, бывшего Черниговской волостью на Ростово-Суздальском порубежье».23

Середонин, не приводя достаточных оснований, также ведет северян на север: «по Десне северяне попадали на Угру, с которой путь им был открыт на Жиздру, на Москву, Клязьму и т. д.».24

Эти предположения о расселении северян далеко к северу от их основной территории не подтверждаются, как было указано, археологическим материалом, а простое совпадение в созвучии слов не может еще являться доказательством, так как корень «сев», «север» широко распространен не только в Восточной Европе, но встречается в собственных именах и географических названиях и в Западной Европе.

 

То же самое, но еще в большей степени, Барсов проделывает и с радимичами: в каждом селении и географическом пункте, имеющем в своем названии корень «рад», он видит указания на радимичей и считает их единственными жителями тех местностей, которые были заняты вятичскими, северянскими, кривичскими и, частично, дреговичскими погребениями.25

На эти ошибки Барсова указал Б.А. Рыбаков.26

Все три племени — северяне, радимичи и вятичи — послужили основой образования феодальных княжеств Северской земли. Теперь нам предстоит рассмотреть ее границы.

Мы не будем в этой главе устанавливать границы отдельных княжеств (им будет уделено внимание в главах, посвященных истории развития феодальных политических образований на территории Северской земли); точно так же невозможно и нецелесообразно отмечать очень частые изменения границ между ними, являющиеся следствием постоянных межкняжеских столкновений и борьбы со степью (что также будет рассмотрено в соответствующих разделах). Границы Северской земли будут нами сейчас рассматриваться лишь постольку, поскольку речь идет об основной территории Чернигово-Северских княжеств, как она представляется нам со времен Мстислава до начала второй половины XIII в., когда татаро-монгольское завоевание в значительной мере изменило политическую карту древней Руси.

На западе порубежье шло от Остерского городка, охватывая Лутаву и Моровийск, по левому берегу Днепра. Немного не доходя до Любеча, граница сворачивала на северо-запад и переходила на правый берег Днепра, захватывая часть Правобережья с радимичским городом Речицей.27 Далее, на параллели Брянска, там, где Днепр делает крутой поворот, граница становится уже менее четкой и тянется к Оболву, не включая в себя Зарой и Ростиславль, оттуда, через Мосальск, Лобинск, Тарусу, Лопасну и Колтеск, направляется к течению рек Протвы и Лопасны, где, имея ранее направление на северо-восток, круто сворачивает к югу, пересекает верховье р. Остра и опускается к верхнему течению р. Сосны.

Здесь уже начинается очень неопределенная граница со степью, тянущаяся полукругом до верхнего течения рек Донца, Уди и Псла. Вопросу о населении степей будет уделено внимание ниже. По течению Оскола, Донца и Дона существовали славянские поселения. Доказательством этого служат и данные археологических исследований и отдельные отрывки из летописей. Но все-таки включать в Северскую землю, как политическое, государственное феодальное образование и район Донецких степей было бы очень неосторожно.

На крайнем юго-востоке находилась долгое время бывшая для многих историков легендарной — Тмутаракань, расположенная на Таманском полуострове.28 К Тмутаракани относилась, по-видимому, и восточная часть Крымского полуострова с Керчью-Корчевом, упоминаемым в древнейшем русском эпиграфическом памятнике — камне князя Глеба Святославича. Несмотря на то, что Киев имел определенное влияние на Тмутаракань, и на то, что она зачастую являлась убежищем для князей-изгнанников, в основном Тмутаракань была теснее всего связана с Северской землей, что и дает мне право присоединить ее к политической территории Северской земли.

Затем можно снова более или менее точно провести границу по направлению с востока на запад, начиная с Донецкого городища (города Донца «Слова о полку Игореве») — на Ницахское городище б. Ахтырского уезда, где были раскопаны славянские поселения; оттуда — на среднее течение Ворсклы, на нижнее течение Псла и до впадения Сулы в Днепр, где стоял крайний южный аванпост Переяславщины — город Воинь. От него граница идет по левому берегу Днепра до Устья, а от Устья до Остерского городка идет, не приближаясь к берегу Днепра; таким образом, Левобережный Саков, а также расположенные по Левобережью у впадения Десны в Днепр Городец и Ольжичи остаются в пределах Киевского княжества. Река Остер и линия от междуречья Остра и Удая до истоков Сулы и Псла у летописного города Липовца, входившего в состав Чернигово-Северского княжества, отделяли последнее от Переяславльского в те времена, когда оба эти княжества стали уже самостоятельными политическими единицами.

Как видно из всего вышесказанного, в состав Северской земли вошли: вся территория северян, почти вся территория радимичей (за исключением северо-западной части) и юго-западная часть земли вятичей.29

Со стороны степи Северская земля включала в себя территорию, заселенную каким-то славянским племенем, отнести которое к северянам вряд ли возможно и которое (как это мы увидим далее), по-видимому, жило совместно с другими племенами, населявшими степи юга Восточной Европы. На территории Северской земли обосновались черниговские коуи, переяславльские торки, половцы и другие тюркские племена, а также, по-видимому, остатки болгаро-алан. Наиболее смешанным было население юга Северской земли, особенно Переяславщины, что, по-видимому, отчасти и способствовало очень раннему разделению единой прежде территории на два особых княжества: Переяславльское и собственно Чернигово-Северское. Это последнее в дальнейшем распалось вначале на два, а затем на целый ряд отдельных политических образований.

Достаточно привести, для иллюстрации разноплеменного состава населения пристепной полосы, хотя бы деятельность Владимира по укреплению порубежья древней Руси с целью обороны от печенегов.

«И нача ставити городы по Десне, и по Востри, и по Трубежеви, и по Суле, и по Стугне, и поча нарубати муже лучьшие от Словень, и от Кривичь, и от Чюди, и от Вятичь, и от сих насели грады; бе бо рать от Печенег, и бе воюяся с ними и одоляя им».30

К местному населению, достаточно пестрому, княжеская колонизация добавляла еще «лучших», «ратных мужей» от целого ряда племен древней Руси.

Цитируется по изд.: Мавродин Очерки истории Левобережной Украины. СПб., 2002, с. 2-13.

Примечания

1. В своей работе «Печенеги, торки, половцы до нашествия татар» (с. 91—114) П. Голубовский пытается провести границы, но, несмотря на весь интерес его изысканий, многое уже должно быть пересмотрено в связи с последними археологическими работами, что и будет сделано в соответствующих разделах данной работы.

2. «Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку». Изд. Археогр. Комиссии. СПб., 1910. С. 6.

3. Самоквасов Д.Я. Северянские курганы и их значение для истории // «Труды III Археол. съезда». Т. I; Его же. Могилы русской земли; Его же. Северянская земля и северяне по городищам и могилам; Его же. Могильные древности Северской Черниговщины; Его же. Раскопки черниговских курганов, произведенные во время XIV Археол. съезда, и ряд других трудов.

4. Спицин А.А. Древности антов // Сборник в честь А.И. Соболевского; Его же. Расселение древне-русских племен по археологическим данным // Журнал м-ва нар. просв. 1899. Т. VIII.

5. Рыбаков Б.А. Радзімічы, Працы секцьи археолёгіі. Белорусск. Ак. наук. Т. III. 1932.

6. Рыков П.С. Юго-восточная граница радимичей // Ученые записки Саратовского унта. Вып. 3. 1923.

7. Дмитрюков. Городища и курганы в Суджанском и Рыльском уезде // Труды Курского губ. стат. комитета. Т. I. 1863. Кроме того, статьи в «Вестнике Географического общества», 1854. Кн. IV и в «Трудах Курского губ. стат. комитета», т. III, 1874.

8. Сперанский. Раскопки в Рыльском уезде // Археол. известия и заметки. 1894. № 8.

9. Андрияшев А. Нарис історії колонізації Сіверської землі до початку XVI віку // Записки історично-філологичного відділу. Всеукр. Ак. наук, 1928. Кн. XX; Его же. Нарис історії колонизації Переяславської землі до початку XVI віку // Там же. 1931. Кн. XXVI.

10. Арциховский А.В. Курганы вятичей // РАНИОН. М., 1930. С. 115; Рыбаков Б.А. Ук. соч. С. 100.

11. Арциховский А.В. Ук. соч. С. 121.

12. Там же.

13. Самоквасов Д.Я. Северянская земля и северяне по городищам и могилам. С. 23—27.

14. Для удобства изложения, ввиду того что часть археологических исследований составлена применительно к старому административному делению, иногда приходится в дальнейшем придерживаться старой географической карты.

15. Рыков П.С. Ук. соч.; Рыбаков Б.А. Ук. соч.; Самоквасов Д.Я. Дневник раскопок в окрестностях села Гочево Обоянского у., Курской губ., произведенных в 1909 г. Изд. Курской губ. учен, архивн. комиссии. М., 1915; Сосновский. Атлас Гочевских древностей.

16. Рыбаков Б.А. Ук. соч.; Багалей Д.И. История Северской земли до половины XIV столетия. Киев, 1882. С. 14—15; Голубовский П.В. История Северской земли до половины XIV столетия. Киев, 1881. С. 15—16.

17. Арциховский А.В. Ук. соч. С. 110—128.

18. Там же. С. 122.

19. Спицин А.А. Расселение древне-русских племен по археологическим данным // Журнал м-ва нар. просв. // 1899. Т. VIII. Тип погребений, например, зависит не только от того, какое именно племя определенным образом хоронило своих покойников, но и от эпохи. Так, например, одно и то же племя знает и трупоположение, и сожжение на костре, и заключение пепла в урнах, и обжигание трупа. Некоторое сомнение вызывает и зачисление погребений к тому или иному племени в зависимости от типа височных колец, так как в различных районах жительства одного и того же племени могли господствовать различные формы височных колец. Так, например, на границе северянских и вятичских поселений северяне могли носить семилопастные кольца, а вятичи — употреблять северянские спиральные. В массе своей северяне могли употреблять спиральные кольца, но в пограничных районах возможно очень большое смешение. Могли встречаться кольца, принадлежащие соседям, и в самом центре данного племени, попадая туда в результате торговли, войны, да и просто выделанные местными ремесленниками вне всякой связи с ремесленной деятельностью соседей и без заимствования у них.

Наконец, наличие более или менее стандартного типа височных колец могло быть обусловлено существованием определенных центров ремесленников с общими приемами работы, распространявших свою продукцию на известной территории. Полемика между П.Н. Третьяковым и А.В. Арциховским показала, что чрезмерное увлечение критикой летописных сообщений о расселении восточно-славянских племен и спицинского метода приурочивания тех или иных археологических материалов к определенным славянским племенам Восточной Европы вряд ли целесообразно, и хотя несомненно, что современное летописцу большинство русских племен было уже племенными союзами, все же следы старого племенного деления в некоторых местах еще сохранились.

Третьяков П.Н. Расселение древнерусских племен по археологическим данным // Советская археология. Т. IV. 1937; Арциховский А.В. В защиту летописи и курганов // Советская археология. Т. IV. 1937.

20. «Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку», с. 11—12.

21. Там же. С. 63.

22. Данные систематизированы А.В. Арциховским: «Курганы вятичей», с. 123—129.

23. Барсов Н.П. География начальной летописи. С. 51.

24. Середонин С.М. Историческая география. П., 1916. С. 142.

25. Барсов Н.П. Ук. соч. С. 56.

26. Рыбаков Б.А. Ук. соч. С. 101.

27. Там же.

28. В данный момент, после работ А.А. Спицина, Веселовского, Ф.И. Шмидта, Н.И. Репникова, Бертье-Делагарда, вопрос о нахождении Тмутаракани на Таманском полуострове надо считать окончательно решенным. Тем более становится удивительной попытка отмахнуться от всех вещественных и письменных памятников, подтверждающих расположение Тмутаракани на Тамани, принадлежащая одному из последних исследователей данного вопроса — В. Новицкому (см.: Новицкий В. Давне Лукомор"я // Записки історично-філологичного відділу. Всеукр. Ак. наук. 1929. Кн. XXIV; Мавродин В.В. По поводу одной новой теории о местоположении Тмутаракани // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1935. № 9—10; Его же. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа в X—XIV вв. // Ученые записки Педагог, ин-та им. Герцена; Лунин Б. В поисках древней Тмутаракани // На подъеме. 1935. № 3—4).

29. Северская земля, следовательно, охватывала почти всю бывшую Черниговскую губ., часть Минской, Могилевской, Смоленской, Орловской, Курской, Харьковской, Полтавской губ. (Андрияшев А. Нарис історії колонізації Сіверської землі до початку XVI віку. С. 109).

30. «Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку», с. 119.