Научная статья

УДК 94                                ©

https://doi.org/10.23859/2587-8344-2022-6-3-1

Об упоминании «днепровских варягов» в контексте предания о начале Киева

Илья Михайлович Тарасов

Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина, Санкт-Петербург, Пушкин, Россия,

tarasowilya@yandex.ru, http://orcid.org/0000-0002-0831-2813

Ilia M. Tarasov

Pushkin Leningrad State University, St Petersburg, Pushkin, Russia, tarasowilya@yandex.ru, http://orcid.org/0000-0002-0831-2813

 

 

Аннотация. В статье рассматривается вопрос об этническом происхождении «варягов», которые согласно одному старинному преданию, сохраненному русскими источниками второй половины XVII в., проживали на Днепре еще до основания Киева. С учетом данных археологии и лингвистики, автором дается обоснование их восточногерманского происхождения и примерная локализация на карте позднеантичной ойкумены. Отдельно оговаривается соотношение двух исходов:  Кия с братьями – с севера на «варяжские» территории в Поднепровье и носителей древностей киевской археологической культуры – в готские земли Северного Причерноморья. Автором обосновывается мнение о существовании в прошлом восточнославянской эпической песни, в которой древние готы «державы» Эрманариха упоминались как насельники низовий Днепра задолго до исхода славян. В статье подтверждается часть оригинальных свидетельств малоизученного позднелетописного топоса (XVII в.) о «разбойнике» Кие, основавшем город Киев. Автор выдвигает идею, согласно которой новгородский летописец не только хотел «принизить» Киев, но и попытался переработать некий фольклорный сюжет. По мнению автора, в утерянной эпической песне речь шла именно о готах, которых летописец по ряду причин назвал «варягами». В песни «варяги» заселяли территорию Нижнего Поднепровья – именно этот локус являлся центром гревтунгского «королевства» Эрманариха (ок. 350 – ок. 376), где располагалась его «столица» (отождествляется с городищем Башмачка). При разборе оригинального места из предания о «разбойнике» Кие автором были использованы современные данные археологии, лингвистики и физической антропологии, что придает несомненную новизну настоящему исследованию.

Ключевые слова: варяги, Киев, Кий, восточные германцы, готы, славяне, черняховская культура, летописи, топонимика

Для цитирования: Тарасов И.М. Об упоминании «днепровских варягов» в контексте предания о начале Киева // Historia provinciae – журнал региональной истории. 2023. Т. 7, № 1. С. 755–795, https://doi.org/10.23859/2587-8344-2022-6-3-1

 

About the mention of the “Dnieper Varangians” in the context of the legend of the beginning of Kiev

 

Abstract. The article deals with the question of the ethnic origin of the “Varangians”, who lived on the Dnieper before the founding of Kiev, according to an old legend preserved by Russian sources of the second half of the 17th century. Taking into account the data of archeology and linguistics, the author provides a justification for their East Germanic origin and approximate localization on the map of the late Antique Ecumene. Separately, the ratio of the exodus from the north of the Cue with the brothers to the “Varangian” territories in the Dnieper region and the bearers of the antiquities of the Kiev archaeological culture – to the Gothic lands of the Northern Black Sea region is discussed. The author substantiates the opinion about the presence in the past of an East Slavic epic song, in which the ancient Goths of the “kingdom” of Ermanaric were mentioned as inhabitants of the lower reaches of the Dnieper long before the exodus of the Slavs.

The main conclusions of the study are the confirmation of part of the original evidence of the little-studied late chronicle topos (17th century) about the “robber” Kiy, who founded the city of Kiev. The author puts forward the idea that we are talking not only about the desire of the Novgorod chronicler to “belittle” Kiev, but also about his attempt to rework a certain folklore plot. The author substantiates the idea of the existence in the past of the Eastern Slavs of some epic song about the Goths, whom the editor of the chronicle designated “Varangians” for a number of reasons. In the song, the “Varangians” inhabited the territory of the Lower Dnieper - it was this locus that was the center of the Grevtung “kingdom” of Ermanaric (ca. 350 – ca. 376), where its “capital” was located (identified with the Bashmachka settlement).

The novelty of this research lies in the use of modern data from archaeology, linguistics and physical anthropology when analyzing the original place from the legend of the “robber” Kyi.

Keywords: Varangians, Kiev, Kyi, East Germans, Goths, Slavs, Chernyakhov culture, Russian chronicles, toponymy

For citation: Tarasov, I.M. “About the mention of the “Dnieper Varangians” in the context of the legend of the beginning of Kiev.” Historia Provinciae – the Journal of Regional History, vol. 7, no. 1 (2023): 755–95, https://doi.org/10.23859/2587-8344-2022-6-3-1

 

Введение

В ряде русских письменных источников второй половины XVII в. встречается любопытное свидетельство о неких «варягах», которые будто бы «сидели» по Днепру еще до основания Киева. Не вдаваясь в сложный спор о происхождении балтийских варягов IX–X вв., рассмотрим данное упоминание в контексте исторических знаний современности.

Тема «варягов», проживавших на Днепре задолго до основания Киева, практически не освещена в историографии. Они упоминались в исторических исследованиях всего несколько раз и были известны уже Н.М. Карамзину, который упоминает этих «варягов» без каких-либо дополнительных комментариев относительно их происхождения . С.А. Гедеонов связывал «днепровских варягов» со славянами . По мнению историка, само их название восходит к вендскому warang – «мечник» (от waro – «меч») . Современный историк С.Э. Цветков связывает появление наемников из Славянского Поморья X–XI вв. с «варягами», жившими еще до основания Киева на берегах Теплого (Черного) моря, и считает, что речь может идти о славянском этносе .

Совершенно очевидно, что тема является малоизученной. Однако, ее научный потенциал весьма высок, так как имеющийся материал может содержать ценную информацию касательно предыстории Руси. В работе приводится попытка определить этническое происхождение упомянутых «варягов» и датировать их пребывание на Днепре.

 

Основная часть

Для начала приведем различные варианты ранних и наиболее распространенных текстов, содержащих данный сюжет. Все они датированы последней третью XVII столетия. Наиболее известен вариант из Мазуринского летописца:

Лета 6463 (955) по Игоре великом князе в Великом Новеграде княжил Ольг. И в то время в Великом Новеграде быша три брата разбойницы, имена же им Кий, Щок, Хорив, и имеяше жеи сестру имянем Лыбедь. И великую новгородцем пакость творяху. Некогда же их новгородцы переимаша со всех дружиною их, числом тридцать душ, всии же бяху храбрии и силни зело, и осудиша их повесити. Они же моляше князя Ольга со слезами, дабы их отпустил, и обещашася идти, иде же несть вотчины, ни державы князя Ольга. Он же отпусти их. Они же идоша два месяца от Великого Новграда и приидоша на реку Днепр, иже течет из Руския земли на полдень в море теплое, понеже обретоша горы высокия и на них поставлен крест Андреем, апостолом первозванным. И вселися Кий на той горе, яже и ныне зоветца Киевец, а Щок на другой горе, яже и ныне зовется Щековица, Горив (так в тексте. – И. Т.) же вселися на третьей горе, яже и ныне глаголется Хоривица. И начаша пахати землю с роды своими. К ним же мнози прихождаху и живяху с ними. И потом Кий созда мал градец и нарекоша его Киевец. И прииде на них князь Ольг и поби Кия и з братиею его и заложи град великий Киев .

Если Мазуринский летописец представлен вариантом, близким к исходному тексту, то по тексту вкладышей к Никаноровской летописи  заметно, что материал уже прошел определенную литературную обработку. Так, в нем убран весьма примечательный пассаж про Теплое море, но появляются «днепровские варяги», которые не упоминались в Мазуринском летописце. По всей видимости, упоминание о «варягах» брали из того же источника, который лег в основу свидетельства Мазуринского летописца. Считается, что составителем манускрипта был новгородец Исидор Сназин. Этот книжник из желания «принизить» роль Кия с братьями использовал текст, явно восходящий к новгородскому этапу разработки Свода 1652 г., но в этот Свод не вошедший . Условно назовем этот текст «Варяжским топосом».

В сборнике Жданова текст приводится под названием «Новгородские разбойники Кий, Щек и Хорив» . Сам рассказ сохранился в рукописи XVII в. и является очередной редакцией сведений из Мазуринского летописца. Так, автор раскрывает красоту и храбрость Лыбеди, которые не упоминались в ранней версии, а три брата представлены не только разбойниками, но и воинами, что может являться свидетельством дополнительной обработки первоначального текста.

Немного видоизмененный вариант этого предания представлен и в «Книге о древностях Российского Государства» (конец XVII в.), на которую ссылался еще Н.М. Карамзин. В ней также упоминается Днепр, который впадает в «море теплое» и по нему живут какие-то «варяги» . Этот компилятивный сборник  принадлежит перу Т. Каменевич-Рвовского – иеродиакона Холопьего монастыря (1684–1697).

Итак, в Мазуринском летописце не упоминаются «днепровские варяги», а во всех последующих трудах, заимствовавших из него легенду о «разбойнике» Кие, они есть. Однако их вставку в известные нам рукописи (вкладные листы в Никаноровской летописи, манускрипт Жданова, книга Каменевич-Рвовского) нельзя приписать решению переписчиков, правильнее будет отнести их появление к тому же источнику середины века, которым пользовался Исидор Сназин при составлении своего летописца. В этот неизвестный текст, по всей видимости, и был изначально включен местный фольклорный мотив о «варягах» и о «теплом море» (подробнее об этом мотиве – ниже). Сназин по какой-то причине проигнорировал упоминание в тексте «варягов», а остальные составители-компиляторы, включавшие новеллу о «разбойнике» Кие, этот топос оставили.

Сам первоначальный источник сведений об Олеге, Кие с родственниками-разбойниками и «варягах» по Днепру может быть датирован более ранней эпохой, к которой должно восходить соотнесение эпох правления Олега и Кия, осознаваемых современниками. При этом Кий переносится из его древней эпохи в середину IX столетия, что является поздней вставкой.

Если попытаться выделить период, когда появляется данная традиция, то нельзя пройти мимо Новгородской I летописи младшего извода (середина XV в.). Этот источник датирует правление трех полянских братьев ранней древнерусской эпохой – 854 (6362) г.

Живяху кождо съ родомъ своимъ на своихъ мѣстех и странахъ, владѣюща кождо родомъ своимъ. И быша три братия: единому имя Кии, второму же имя Щекъ, третьему же // имя Хоривъ, а сестра их Лыбедь .

Эта же традиция была продолжена Устюжской летописью (первая четверть XVI в.) . Из подобного источника Кий был перенесен летописцем в позднее время, в котором уже княжил Олег. В упомянутых источниках XVII века видим отголоски той же летописной традиции.

Таким образом, перед нами рассказ, относящийся к некоей утраченной традиции, помещавшей «варягов» изначально на юге, а не на севере, как это сделано в «Повести временных лет», согласно которой  исторические варяги живут на берегах Балтийского моря . На юге же варяги оказываются сравнительно поздно – только после единоличного вокняжения Владимира Святославича (980) .

На очевидный магистральный антагонизм север – юг в «Варяжском топосе» указывает и нехарактерное для летописей словосочетание «теплое море». Оно может быть противопоставлено только «холодному», сиречь «студеному» морю. Известно, что студеным или холодным морем в древнерусской традиции именовался Северный ледовитый океан . Таким образом, «Теплое море» идет как противопоставление «морю Студеному» (т.е. «морю Холодному») (соответственно, Северному Ледовитому океану и Белому морю, чьи воды омывали северо-восточные новгородские владения) на карте древнерусской ойкумены. Следовательно, речь идет именно о Черном море, так как Азовское море называлось преимущественно «Синим», а Каспийское, будучи отрезанным сперва Хазарским каганатом, а потом номадами-половцами и их степными сородичами, было для русских далеким и чуждым. Указание на то, что в «Теплое море» впадает Днепр, также подтверждает его соотнесение с Черным морем.

Обозначение Черного моря как теплого характерно именно для фольклора. Под этим именем оно упоминается в русских песнях (хотя стоит отметить, что подобное сочетание является довольно редким).

Так, в народной песне «Птицы на море» есть следующие строки:

Протекало теплое море,

Слеталися птицы стадами,

Садилися птицы рядами;

Спрашивали малую птицу,

Малую птицу синицу…

Со временем данное словосочетание вовсе потеряло четкую географическую привязку и стало обозначать просто какое-то море на далеком юге. Ср. с moria teupla, которое, по словам местного русского населения Западной Сибири, находилось где-то за Обью, о чем сохранилось свидетельство Френсиса Черри – агента английской торговой компании в Москве XVI столетия . Очевидным является тот факт, что речь идет о каком-то южном море, но все моря находятся далеко даже от истока Оби (Каспийское – более чем в двух тысячах километров, Бохайское – почти в трех тысячах). Даже высохшее в наше время Аральское море было удалено от указанной локации по прямой более чем на тысячу километров. Суммируя данную информацию, следует заключить, что легенду о Теплом море мигрировавшие предки жителей Пообья перенесли из Руси, в которой таким образом однозначно обозначали именно Черное (в противопоставление морю Студеному).

Таким образом, можно предположить, что «Варяжский топос» середины XVII в. имеет фольклорную основу и был составлен на севере Руси. Гипотетически место создания может быть локализовано в Новгороде или его округе, где были написаны и Новгородская первая летопись младшего извода, и Мазуринский летописец.

Могут возразить, что предание о разбойнике Кие является плодом деятельности новгородского книжника XVII столетия, который всего лишь стремился принизить роль южной столицы Руси и поэтому перенес основание Киева в более позднюю эпоху, а его основателя превратил в разбойника. Старинное противостояние двух русских центров – Киева и Новгорода, как известно, перешло и на страницы летописей. Книжники обоих городов старались умалить значение соперника. Так, новгородские – прямо называли основателя Киева «перевозчиком» . В то же время с ними заочно полемизировал киевский летописец, называя распространителей подобных идей «не сведущими» людьми . Он же рассказывал исторические анекдоты (ср. рассказ о парусах словен и руси ). Реликт подобных отношений представлен даже в «Русской правде», где население Новгородчины как бы противопоставляется населению Среднего Поднепровья (т.е. словенины русинам). Развивая эту мысль, можно даже попытаться определить имя того книжника, который хотел «принизить» роль Киева и его основателя и поэтому измыслил всю историю. Речь может идти о новгородце Исидоре Сназине, закончившем составление Мазуринского летописца в декабре 1682 г.

Однако, даже если сослаться на извечное соперничество двух столиц Руси, то и в этом случае не находит объяснения ни упоминание «варягов» еще до появления города, ни важный момент о Теплом море, ни точную локализацию – низовья Днепра, где «сидит» какая-то группа неславянского населения. Это население являлось явными выходцами с севера. Фрагмент текста с упоминанием Теплого моря определенно восходит к разряду фольклорных, внесенных в позднюю летопись книжником. Очевидно, что у русского летописца имелись какие-то ныне неизвестные свидетельства, как, к примеру, у тех же составителей Никоновской летописи, черпавших знания из ныне утерянных манускриптов (так называемой «Аскольдовой летописи» и др.). В этом источнике, вероятно, сохранились крупицы сведений о «варягах», которые жили в Поднепровье еще до основания Киева, а также другого предания (новгородского) о том, что Кий якобы был «разбойником». Соотнесение времени правления Кия с эпохой князя Олега (конец IX в.) имеет аналоги в новгородском летописании и известно уже с середины XV столетия. Однако этот источник мы вряд ли сможем узнать или отыскать. Возможно, это была какая-то древняя эпическая песнь (отметим, что в легендах славян IX в. упоминались готы (крымские)) .

Прежде всего, нужно ответить на вопрос, о каких «варягах» идет речь в источниках и можно ли их соотнести с другими германскими народами, обитавшими в древности на юге.

Более чем за тысячу лет до составления Мазуринского летописца на юге исторической России проживали германцы. Речь идет о готах-гревтунгах «державы Эрманариха» (IV в. н.э.). Однако живая память о них уже давно была утеряна. Русские книжники не помнили даже о крымских готах – современниках похода Игоря на половцев. А редкие упоминания готов в русской литературе XVII столетия полностью основаны исключительно на западной книжной традиции, а не на народной памяти. Так в XVI–XVII вв. на Руси огромным успехом пользовались произведения польских историков (М. Бельский, М. Стрыйковский и др.). Их использовали свыше ста лет при составлении летописей (Густынская и др.), «гранографов» («Хронограф западнорусской редакции» и др.), письменных историописаний («Синопсис» И. Гизеля, «Скифская история» А. Лызлова и др.).  При изучении данных произведений складывается ощущение, что книжник, переписывавший сведения польских историков, вообще плохо представлял, кто такие готы. Так, составитель «Хронографа западнорусской редакции» (вторая половина XVI в.) упоминает, что готы изгнали прежнее население из степей (полей) между Доном и Волгой и «в тѣхъ поляхъ сѣли, которыхъ поль есть близъ дву сотъ миль» (речь идет о южнорусских степях между Днепром и Волгой) . Ср. упоминание там же, к западу от Танаиса, «поля, идеже Готтове [живут]» . Однако в том же сборнике готы ошибочно смешиваются со «скифами» (козарами, хазарами), распространившими свое влияние на территориях, где ранее были отмечены готы (Крым, Тамань). Ср.: под 5758 (250) г.:

По Декiи царствова в Римѣ Галъ и Вулусиянъ лѣта 2 и мѣсяцъ 8. При сихъ же бысть гладъ велiй 15 лѣтъ, наченъ отъ Ефиония даже и до запада. И Скифяне прiидоша, рекомiи Козаре, весь западъ, Италию, востокъ же и Асию поплѣниша до Солнячнаго града .

Книжник XVII в., составлявший Мазуринский летописец, вряд ли разбирался в истории древних готов и определенно не понимал, что это за народ, откуда он пришел и почему жил в низовьях Днепра. Но, будучи начитанным человеком своего времени, он был знаком с летописной традицией. Без сомнения, книжник должен был знать, что в «Повести временных лет» упоминаются какие-то «гъте» (готландцы) на Балтике, которые были известны и новгородской летописной традиции. Население острова Готланд («Гъцкъ берегъ») в средневековом Новгороде иногда именовали «варягами» . Новгородская первая летопись младшего извода называет готландцев «Варязи на Гътѣхъ» . Должен был знать книжник и о плавании древнерусских варягов по Днепру, о чем упоминается в Начальной летописи. Поэтому встретив источник (письменный или фольклорный), где говорилось о неведомых готах на Днепре, книжник XVII в. обозначил их для читателя более привычным термином «варяги», которым в ту эпоху называли население циркумбалтийского региона. Кроме того, в раннем Новом времени Готланд считался прародиной древних готов. Так, согласно свидетельству барона Сигизмунда Герберштейна, «[б]ольшинство полагало, что с этого острова вышли готы» . В другом месте своих «Записок» Герберштейн отмечает, что Балтийское море в его время в русском языке носило название «Варяжское море», т.е. «море варягов» (Vuaretzokoie morie, hoc est, Vuaregum mare) . Шведский историк Петр Петрей подчеркивал:

…русские называют варягами народы, соседние Балтийскому морю, например шведов, финнов, ливонцев, куронов, пруссов, кашубов, поморян и вендов, а Балтийское море зовут Варяжским .

Таким образом, по нашему мнению, составитель «Варяжского топоса», у которого оказался источник, упоминавший древних готов , вполне резонно соотнес их с готландцами и обозначил более знакомым словом «варяги», т.е. выходцы с берегов Балтийского моря.

Нельзя пройти мимо важного указания на локализацию «варягов». Так, в приведенных источниках они живут по Днепру, «иже течетъ изъ Руси на полдень в море теплое». Это указание может свидетельствовать, что «варяги» жили за пределами Русской земли. Южная граница Руси в узком смысле слова – это Поросье. В любом случае, степные территории Северного Причерноморья (в том числе Нижнее Поднепровье) в состав Руси не входили. Следовательно, локус, означавший землю «днепровских варягов», располагался между южной границей Руси (лесостепь, за которой заканчивались пределы Киевского и Переяславского княжеств) и Черным (Теплым) морем . Таким образом, локализовать «варягов» можно только в низовьях Днепра.

Можно утверждать, что под «варягами» поздний летописец имел в виду именно готов и соседних с ними «других германцев», которые проживали в низовьях Днепра задолго до основания Киева. В основе сказания, по нашему мнению, лежит какой-то древний источник – рукопись или, что более вероятно, фольклорный сюжет («Варяжский топос»), согласно которому готы проживали на юге, по Днепру. На фольклорную составляющую приведенных фрагментов указывает как наличие словосочетания «теплое море», так и явно песенных мотивов: «горы высокия», «апостол первозванный» и др. В целом ряд историков отмечают, что русские летописи могли включать отрывки эпических песен, таким образом наш пример не является единичным случаем .

Таким образом, на основании вышеизложенного можно выдвинуть ряд предположений:

1) существовал некий источник, содержащий информацию о «днепровских варягах», сиречь готах;

2) «варяги» проживали на Днепре до основания Киева;

3)            они занимали какую-то территорию в низовьях Днепра.

Каким временем датировали основание Киева в раннем Новом времени? Дату постройки Киева составитель летописи мог узнать из популярных в то время польских источников по истории, либо почерпнуть ее из «Синопсиса», также опиравшегося на труды поляков. В XVII столетии основание Киева традиционно датировали 430 или 431 годом. Прежде всего, эти данные шли от польской историографии (чей авторитет в России конца XVI – начала XVIII в. был чрезвычайно высок). Так, уже Матей Стрыйковский (1547–1586/1593) упоминал об основании Киева в 430 г. Однако, он отмечал, что «русские хроники из-за древности этого города не могли вывести точную дату» . Интересна и его ремарка: «…русские считают, что самодержавие всей Руси (до овладения Киевом великим князем литовским Гедимином) или киевская монархия основана в 431 году» . По всей видимости, Стрыйковский ссылался на какую-то из утерянных древнерусских летописей.

Более поздние источники также датировали основание Киева 430–431 гг. Так, составитель Мазуринского летописца дает ту же дату, что и Стрыйковский . У одного из первых российских историков – Алексея Манкиева  (ум. 1723 г.) время основания «Матери городов русских» датировано 430 г.  В «Подробной летописи от начала России до Полтавской баталии», которая приписывается Феофану Прокоповичу (1681–1736),

430 год упоминается как дата основания Киева . В.К. Тредиаковский (1703–1769) в своем сочинении по древней русской истории так же датировал основание Киева временем около 430 г.  Тем же годом начало Киева датировала и Екатерина II в своих «Записках» .

У Иннокентия Гизеля (ум. 1683) в «Синопсисе» годом основания Киева указан 431-й. Обычно считается, что этот момент был позаимствован автором «Синопсиса» из польской историографии . Однако это не отменяет предположения о том, что когда-то на Руси существовал летописный источник, который связывал основание Киева именно с 431 годом

(см. указание Стрыйковского выше). На то, что на Руси были произведения, включавшие в себя какие-то ценные сведения по предыстории Русского государства, уже указывалось автором . Новые рукописи, не известные науке, обнаруживаются и в наше время. К примеру, об открытии начала XXI в. в Римском Папском восточном институте неизвестных ранее славянских рукописей упоминается в работе И.А. Гагина .

Впрочем, с течением времени историки начинали подвергать сомнению подобную датировку основания русской столицы. Так, уже В.Н. Татищев (1686–1750) сомневался в такой глубокой древности Киева. Он предполагал, что Киев «более 700 лет после Андрея [Первозванного] не христианами, но идолопоклонники построен» . Несогласие Татищева с датировкой Киева 430–431 гг. вполне логично, т.к. известно его довольно критичное отношение к польским источникам.

Следует понимать, что основание Киева в начале 30-х гг. V в. – это научный мейнстрим той эпохи, когда русский книжник вписывал в летопись упоминание о «днепровских варягах». Таким образом, по мысли автора, они «сидели» там еще в 1-й трети V в. (судя по контексту). Указание на «днепровских варягов» до появления Киева четко указывает на дату до 430–431 гг. Составитель записи четко понимал, что те, кого он назвал «варягами», жили в первой трети V в. Очевидным кажется и то, что он опирался на следующую информацию: некий этнос, явно не славянского, но северного происхождения, обозначенный им как «варяги», проживал в низовьях Днепра еще до появления Киева. В то же время упоминание Олега (регента при малолетстве деда равноапостольного князя Владимира) не должно смущать исследователя, ибо представляется очевидным, что народное предание о готах наслоилось на позднюю новгородскую легенду о старшинстве Новгорода над Киевом.

Таким образом, германское происхождение «днепровских варягов» не должно вызывать никаких сомнений.

Кто жил около 430–431 гг. в низовьях Днепра? Готы «державы Эрманариха» в указанное время проживали в Северном Причерноморье, а их центр, соотносимый с Башмачкой, как считается, располагался в низовьях Днепра .

Если считать археологическими следами гревтунгов (занимавших привилегированное положение в черняховском гособразовании) памятники так называемой киселевской группы черняховской общности, то эта народность проживала на побережье Черного моря от устья Дуная до Нижнего Днепра .

В свое время М.Б. Щукин предполагал, что гревтунгов (степных готов) археологически можно увязать с киселевской группой черняховской культуры (представлена памятниками на побережье Черного моря между устьями Дуная и Днепра), которая отделена от остальных памятников черняховской культуры своеобразной «зоной пустоты». В свое время даже предлагалось выделить эту группу памятников в отдельную археологическую культуру. В отличие от прочих черняховцев, жители этой территории строили дома-усадьбы на сложенных насухо из рваного камня фундаментах. Более высок здесь и процент погребений, сохраняющих скифо-сарматские традиции – катакомбы, подбои, так называемые «могилы с заплечиками» .

Крупный специалист по археологии Римского времени Б.В. Магомедов полагал, что в Поднепровье после гуннского нашествия могло располагаться «ядро» бывшей державы Эрманариха, где и раскинулся легендарный Данпарстадир северогерманских саг. Сам исследователь размещал этот город где-то в районе днепровских порогов, учитывая концентрацию здесь черняховских древностей, включая городище в Башмачке и подкурганные кремации готской знати. Магомедов соотносил готский «осколок» государственного образования Эрманариха с Винитарием , упомянутым Иорданом . Согласно другой версии, Danparstaðir (Данпарстадир) – это не город, но обозначение определенной местности на реке Danp (Днепр). Staðr принадлежит к числу частотных лексем древнескандинавского языка, обозначая ‘место действия; место, обиталище, жилище’, а также ‘родину’ . Таким образом, эта версия гласит, что Данпарстадиром могли называть территорию, располагавшуюся на правом берегу Нижнего Днепра , что в переводе означало «днепровское место» или «днепровская родина».

 Археологические памятники черняховской культуры в Северном Причерноморье

Источник: Щукин М.Б. Готский путь. С. 165 (рис. 53)

Расселялись готы и южнее – непосредственно в Крыму. На полуострове археологами обнаружено два этнических «островка» готов – близ Керчи и в юго-западной части полуострова (область Дори) . Археолог А.К. Амброз полагал, что таврические готы сохраняли некоторое время свое этническое своеобразие, но в итоге полностью растворились в местной этнической среде . Имеется информация, что упоминания о крымских готах встречаются в славянских легендах уже в IX в.  В Крыму также остались элементы готской топонимики .

В пользу пребывания некоторых групп готского населения в Нижнем Поднепровье свидетельствует и антропология. В черняховскую эпоху на нижнем Днепре отмечены некие группы, близкие германскому населению. Ряд черняховских серий материалов могильников в Нижнем Поднепровье (и некоторых других локусах) «уклоняется в сторону популяций северных европеоидов, следовательно, в этих районах возможна германская примесь» . Данный морфологический комплекс не был характерен для населения этого региона в более раннее время. Следовательно, его появление на черняховских могильниках Северного Причерноморья можно связать с миграциями германских племен.

Примечательно, что расселение готов в районе Нижнего Поднепровья отмечали и древние авторы. По свидетельству Иордана, готы проживали как раз «около Мэотийского болота…» (Азовского моря – И. Т.) ; «в Скифии у Мэотиды» . Солидарен с ним и Стефан Византийский (VI в.), писавший: «Готы. Племя. В древности они поселились в Меотиде, после переселились во внешнюю Фракию...» (Steph. Byz. S.v. Γότθοι). Примечательно, что опирался Стефан Византийский на труды Парфения Фокейского – историка, предположительно жившего в IV в. н.э., в эпоху Эрманариха . В южнорусской Густынской летописи также имеется указание на местопребывание готов («сѣдоша во первых межи Днепром и Волгою, изгнавъше оттуду Словян» ).

Скандинавский эпос тоже упоминает местности южной России (северное Причерноморье) как древнее обиталище готов. В «Гренландской песни об Атли» упоминаются в одной связке «лес знаменитый, что Мюрквидом (Myrkvið) зовется», река Данп (Danpar)  и некое широкое Гнитахейд-поле (Gnitaheið) – по всей вероятности, южнорусская степь по обеим сторонам Днепра. Данп – это Днепр , а лес Мюрквид (Myrkwviðr), т.е. «мрачный, темный лес», отделявший владения готов (Gotaland) от гуннов (Húnaland), можно соотнести с Гилеей в низовьях Днепра, которая была «вся покрыта густым лесом разной породы деревьев» . Лес Мюрквид можно сопоставить также и с «Черным лесом» русской летописи , располагавшимся на к востоку от современного г. Днепра. Jassarfjöllum – вероятно, Карпаты (Ясские горы), на что указывал еще академик А.Н. Веселовский . Древняя «Свитьод», страна в Северном Причерноморье, память о которой хранили скандинавские саги, – по всей видимости, *Swi-þiud-, собственно ‘свой народ’, по аналогии c Gutthiuda – ‘языческая страна готов’ (о чем уже говорилось выше). Собственно, эта «Свитьод» должна быть соотнесена не со Скифией, а с готской «державой Эрманариха» (ок. 350 – ок. 376 г.), географические контуры которой в какой-то степени напоминали очертания древней Скифии Геродота. Со Скифией собственно «Свитьод» ничего не связывает, кроме отдаленного созвучия.

Память о готах в Северном Причерноморье сохранили и современные языки. И это при том, что нас с эпохой готов разделяет более чем полторы тысячи лет. Тем не менее, славяне Полесья (составная часть будущей руси) ассимилировали остатки готов и родственных им германцев, оказавшихся на этой территории, а «черняховцев» (в значительной мере готов) поглотили носители пеньковских древностей – анты раннесредневековых греческих источников . Русских, начиная, как минимум, с XIII в. литовцы знают преимущественно под именем Gudai, Gudas, т.е. готы.  Впервые об этом сообщает еще Матей Стрыйковский (1547–1586/1593) в рассказе об одной из битв начала XIII в. между литовцами и русскими (Gudos) (имеется в виду победоносный поход на Литву 1203 г., возглавляемый черниговскими Ольговичами) .

Готы, по мнению историка М.Б. Щукина, не просто расселились в Северном Причерноморье, но и были знакомы с многими реками Европейской части исторической России, используя их в качестве путей сообщения, – как несколько веков спустя варяги. Гревтунги «короля» Эрманариха совершили рейд по землям автохтонного населения, осевшего вдоль Балто-Волжского речного пути, притом, речь может идти не об армии, а о большом отряде хорошо подготовленных воинов на нескольких десятках ладей . Чем не варяги, путешествовавшие по речным путям Руси спустя пятьсот лет?

Другой представитель «ленинградской школы», Д.А. Мачинский полагал, что умелыми путешественниками по рекам Восточной Европы были свионы, жившие на берегу Скандинавского полуострова . Данную версию, согласно которой свионы с торгово-военными целями чуть ли не в IV–VI вв. путешествовали по территории Европейской части России с торговой миссией , не позволяют принять новые исследования, согласно которым скандинавское влияние римского времени и начала эпохи Великого переселения народов не распространялось восточнее Эстонии и Западной Финляндии . В то же время меховую торговлю в интересующее нас время уже начали контролировать кочевники понтийских степей , которых невозможно отнести к готам. Таким образом, в указанное «Варяжским топосом» время и на указанной территории могло проживать именно готское население.

Что касается территории собственно Киевщины, то эти земли ок. 400 г. н.э. (после разгрома готов гуннами) контролируют уже не восточные германцы, но сармато-аланские «племена» (см. работу Д.А. Мачинского ). Сравним мнение, высказанное Е.Ф. Шмурло еще в 20-х гг. прошлого века, о том, что на месте древнего Киева мог находиться сарматский лагерь или город «Метрополис» . Эту точку зрения поддерживают некоторые из современных историков .

 Территория Восточной Европы в начале эпохи Великого переселения народов

Источник: Мачинский Д.А. О местах обитания и направлениях движения славян в I–VII веках нашей эры по письменным и археологическим источникам. С. 360 (прим. 49)

Однако сармато-алан уже начинали потихоньку теснить группы киевского населения. В дальнейшем они ассимилировали остатки «готов»-черняховцев. Эти события привели к образованию новых общественно-политических реалий, – к примеру, потестарных образований пеньковцев-антов (пеньковская культура, как известно, впитала в себя элементы черняховской) . В Среднем Поднепровье население черняховской культуры «в значительной степени вошло в состав ассимилировавших его славян» .

Таким образом, необходимо отметить, что обозначенная локализация «варягов»-готов в низовьях Днепра оказывается исторически достоверной.

Могли ли готы Поднепровья сохраниться до 430–431 гг.? Подводить черту под черняховской культурой рубежом IV–V вв. нельзя. В 431 г. готы еще оставались не только в Крыму, но и в Северном Причерноморье, так как черняховская культура продолжала сохраняться до V в.  При этом ее окончательное исчезновение датируется исследователями по-разному:

1)            первой половиной V в. ;

2)            периодом ок. 430 г. ;

3)            серединой V в. .

Отдельные элементы этой культуры могут быть отнесены к периоду до 475 г. . 

Таким образом, в источнике, донесенном до нас поздней летописью, упоминаются именно готы. И локализованы они довольно точно – как территориально, так и хронологически.

 

Заключение

Суммируя изложенное выше, подчеркнем: указанное свидетельство XVII в. не является измышлением составителя. Это подтверждается указанием на «варягов», живших в древности, т.е. до начала 30-х гг. V в. по Днепру. Поразительно точным является и акцентирование внимание именно на низовьях Днепра, где как раз и была сердцевина готского (гревтунгского) супервождества – территориального образования, известного также как «держава Эрманариха». Отдельного внимания заслуживает наименование Черного моря «теплым», которое позволяет предположить, что так его могли описывать только люди, проживавшие на севере. Согласно исследуемому источнику, Днепр впадает в само море, а в действительности – в Днепро-Бугский лиман, что дополнительно свидетельствует о весьма посредственном знакомстве автора с географией Северного Причерноморья. Нельзя не отметить и сам пассаж о теплом море («иже течет в море теплое, по нему же живут варяги»), который можно отнести к фольклорно-поэтическим. Сравним схожий сюжет из «Слова о полку Игореве», где готы локализованы на берегу синего моря. Таким образом, становится очевидным, что летописец привлек в свой текст из какой-то не сохранившейся эпической песни сведения о теплом море и впадающем в него Днепре, в низовьях которого до начала 430-х гг. фиксировались какие-то выходцы с севера.

Из исследований этнографов известно, что эпическая память в человеческих коллективах может сохраняться несколько веков, вплоть до 600 лет . Примером этого может служить и упоминание «седьмого века Трояна» в «Слове о полку Игореве». Судя по контексту, древнерусский Боян еще помнил эпические предания о событиях начала «трояновой эпохи» («нулевая» точка которой – IV или V в.). В этом же произведении «готские красные девы» в 1185 г. будто бы воспевали эпоху войны Винитария с Божем («время Бусово», по наиболее распространенной версии). А в основе Иоакимовской летописи есть упоминание о «древних песнях», помнивших времена жившего в V столетии «Владимира Древнего» (короля Валамира), которые будто бы пели в эпоху Буривоя и Гостомысла (IX в.). Словенские предания Нового времени упоминают Аттилу (ум. 453) . К этому времени может относиться и зачин предания о «днепровских варягах» (готах), которым посвящена настоящая статья.

Выше было отмечено, что рассматриваемое нами предание о начале Киева сохранило остатки какого-то древнего поэтического произведения о «варягах». Этих «варягов» следует отождествить именно с готами позднейшего периода существования культуры Черняхов/Сынтана де Муреш (до середины V в.), которые проживали преимущественно в низовьях Днепра и на побережье между Днепром и Днестром. Датировка может считаться обоснованной, так как эти готы жили до основания Киева, которое в XVII в. традиционно относили к 430 или 431 г. Намек на то, что готы могли занимать территорию низовьев Днепра, согласуется с историческими фактами, согласно которым гревтунги «короля» Эрманариха расселились в Нижнем Поднепровье. Именно здесь, скорее всего, и была расположена готская «столица», соотносимая рядом исследователей с раскопанным городищем Башмачка.

Можно утверждать, что данное устное, ныне утерянное предание (песнь) о готах на берегу Теплого (Черного) моря стоит датировать серединой XVII или даже XV (?) – XVI вв. В нем готы по Днепру (нижнему) упоминались еще до основания Киева. Создание этого предания могло восходить к древним временам, а записано оно было в раннем Новом времени. Под пером летописца этноним «готы» был заменен на «варяги».

Любопытно также отметить, что в сохраненном книжниками XVII в. предании о «разбойнике» Кие с братьями, пришедшем с севера, удивительным образом отразилась миграция групп населения из лесной зоны на юг, в опустошенные гуннами плодородные области Северного Причерноморья. Именно после разорения гуннами и последующего угасания черняховской культуры, пришел в движение огромный этно-языковой праславянский (либо балтопраславянский, «венедский») массив племен, занимавший обширные пространства от берегов Припяти и Северского Донца до районов Приильменья. Эти славяне (либо балтопраславяне) должны были встретить на Днепре остатки «черняховцев», группы которых были ассимилированы пришельцами и приняли участие в формировании новых культур (прежде всего, пеньковской).

 

Список литературы

Александров А.А. Провинциально-римские древности первых веков н.э. на территории Псковской земли // Европейская Сарматия: Сборник, посвященный Марку Борисовичу Щукину: по материалам конференции, проведенной в рамках XIV чтений памяти Анны Мачинской (Старая Ладога, 26–27 декабря 2009 г.) / под редакцией Д.А. Мачинского. Санкт-Петербург: Нестор-История, 2011. С. 225–238.

Алексеев С.В. Летопись попа Дуклянина. Перевод и комментарий. Санкт-Петербург: Петербургское Востоковедение, 2015. 286 с.

Алексеев С.В. Праславяне. Опыт историко-культурной реконструкции. Москва: Академический проект, 2015. 430 с.

Археология СССР. Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н. э. – первой половине I тысячелетия н. э. / под редакцией И.П. Русановой, Э.А. Сымоновича. Москва: Наука, 1993. 328 с.

Богданов А.П. Русь от Новгорода, Новгород от Ноя: Новгородский вклад в общерусское летописание XVII в. // NOVOGARDIA. 2019. № 2. С. 252–279.

Веселовский А.Н. Аттила // Веселовский А.Н. Из истории романа и повести: материалы и исследования. Санкт-Петербург: Типография Императорской Академии Наук, 1888. Вып. 2. Славяно-романский отдел. С. 307–350.

Винокур И.С. Лесостепные племена II–V вв. н.э. и их роль в истории Юго-Восточной Европы // Советская археология. 1972. № 4. С. 131–144.

Вольфрам Х. Готы. От истоков до середины VI в. (опыт исторической этнографии) / перевод с немецкого М.Б. Щукина, Н.А. Бондарко, П.В. Шувалова. Санкт-Петербург: Ювента, 2003. 656 с.

Гагин И.А. Новейшие оценки «Истории Российской» В.Н. Татищева // Вопросы истории. 2008. № 10. С. 14–23.

Ганина Н.А. Крымско-готский язык. Санкт-Петербург: Алетейя, 2011. 288 с.

Гедеонов С.А. Варяги и Русь. Историческое исследование: в 2 ч. Санкт-Петербург: Типография Императорской Академии Наук, 1876. Ч. 1. 395 с.

Гороховский Е.Л. Хронология черняховских могильников Лесостепной Украины // Труды V Международного конгресса археологов-славистов (Киев, 18–25 сентября 1985 г.) / под редакцией Б.А. Рыбакова: в 4 т. Киев: Наукова думка, 1988. Т. 4. С. 34–46.

Жданов И. Русский былевой эпос. Исследования и материалы. I–V. Санкт-Петербург Издание Л.Ф. Пантелеева, 1895. 631 с.

Зиньковская И.В. Готы и черняховская культура в современной украинской историографии // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: История. Политология. Социология. 2010. № 1. С. 23–31.

Иванова Т.Г. Поздние топонимы в эпическом пространстве былин Северо-Востока Русского Севера // Русский фольклор: материалы и исследования. 2016. Т. XXXV. С. 42–85.

Казанский М.М. Остроготские королевства в гуннскую эпоху: рассказ Иордана и археологические данные // Stratum+. Петербургский археологический вестник. 1997. С. 181–193.

Казанский М.М. Скандинавская меховая торговля и «Восточный путь» в эпоху переселения народов // Stratum plus. 2010. № 4. С. 17–127.

Кизилов М.Б. Крымская Готия: История и Судьба. Симферополь: БФ «Наследие тысячелетий», 2015. 352 с. URL: http://www.krimoved-library.ru/books/krimskaya-gotiya-istoriya-i-sudba… (дата обращения: 21.05.2022).

Лавров В.В. Восточные германцы в Приазовье в III–IV вв. н.э. // Stratum plus. 2000. № 4. С. 331–341.

Магомедов Б.В. К истории финального этапа Черняховской культуры // Сто лет Черняховской культуре / під редакцією М.І. Гладких. Київ: Товариство Археології та Антропології, 1999. С. 39–47.

Магомедов Б.В. Черняховская культура. Проблема этноса. Lublin: Uniwersytetu Marii Curie-Skłodowskiej, 2001. 290 с.

Мачинский Д.А. Некоторые предпосылки, движущие силы и исторический контекст сложения Русского государства в середине VIII – середине XI в. // Мачинский Д.А. Скифия – Россия. Узловые события и сквозные проблемы: в 2 т. Санкт-Петербург: Издательство Ивана Лимбаха, 2018. Т. 2. С. 285–385.

Мачинский Д.А. О местах обитания и направлениях движения славян в I–VII веках нашей эры по письменным и археологическим источникам // Мачинский Д.А. Скифия – Россия. Узловые события и сквозные проблемы: в 2 т. Санкт-Петербург: Издательство Ивана Лимбаха, 2018. Т. 1. С. 342–378.

Мельникова Е.А. Название Днепра в актуальной и эпической географической номенклатуре древней Скандинавии // GAUDEAMUS IGITUR: сборник статей к 60-летию А.В. Подосинова / под редакцией Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой, Г.Р. Цецхладзе. Москва: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2010. С. 260–267.

Плетнева С.П. Половцы. Москва: Ломоносовъ, 2010. 216 с.

Радюш О.А. «Княжеская» и «вождеская» культура начала V века в Среднем Поднепровье: новые исследования и находки // Краткие сообщения Института археологии. 2014. № 234. С. 234–251.

Радюш О.А. Современные исследования черняховской культуры на территории России // V (XXI) Всероссийский археологический съезд: сборник научных трудов (Барнаул, 02–07 октября 2017 г.) / под редакцией А.П. Деревянко, А.А. Тишкина. Барнаул: Алтайский государственный университет, 2017. С. 857–858.

Рудич Т.А. Население черняховской культуры Дунайско-Днестровского междуречья по материалам антропологии // Stratum plus. 2010. № 4. С. 223–231.

Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности. Москва: Академический Проект, 2013. 623 с.

Седов В.В. Восточные славяне в VI–XIII вв. Москва: Наука, 1982. 327 с.

Сизова И.А. Готский язык // Языки мира: Германские языки. Кельтские языки / под редакцией Н.Н. Семенюк, В.П. Калыгина, О.К Романовой. Москва: Academia, 2000. С. 101–127.

Станг Х. Наименование Руси (герульская версия) // Stratum plus. 1999. № 5. С. 119–147.

Сычева М.Б. Иностранные источники «Синопсиса Киевского» // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. 2009. Вып. 4. С. 70–77.

Тарасов И.М. Возвращаясь к теме древних миграций галиндов // Исторический формат. 2020. № 2. С. 95–125.

Тарасов И.М. Некоторые сюжеты готской истории, упомянутые в Иоакимовской летописи. Статья первая // Заметки ученого. 2021. № 11–2. С. 54–76.

Ушаков С.В. Варвары горной Таврики на рубеже эпох: Этническая ситуация в Юго-Западном Крыму (III – середина VI вв. н. э.). Опыт реконструкции // Археологический альманах / под редакцией А.В. Колесника. Донецк: Донбасс, 2010. № 23. 180 с.

Фадеева Т., Шапошников А. Княжество Феодоро и его князья. Крымско-готский сборник. Симферополь: Бизнес-информ, 2005. 275 с.

Хабургаев Г.А. Этнонимия «Повести временных лет». Москва: Издательство Московского университета, 1979. 232 с.

Хизер П. Великие завоевания варваров: падение Рима и рождение Европы / перевод с английского С.В. Чепелевского, Г.Ю. Чепелевской. Москва: Центрполиграф, 2016. 828 с.

Цветков С.Э. Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега. Москва: Центрполиграф, 2012. 429 с.

Цветков С.Э. Русская история: в 2 кн. Москва: Центрполиграф, 2003. Кн. 1. 621 с.

Шмурло Е.Ф. Курс русской истории. Возникновение и образование Русского государства (862–1462). Санкт-Петербург: Алетейя, 1998. 541 с.

Щукин М.Б. Готский путь (готы, Рим и черняховская культура). Санкт-Петербург: Филологический факультет СПбГУ, 2005. 576 с.

Щукин М.Б. Рождение славян. Из истории вопроса. Два пути ретроспективного поиска // Стратум: структуры и катастрофы. 1997. С. 110–147.

Ярцев С.В., Краюшкина О.И. «Oium» в эпической германской традиции историко-географические реалии Северного Причерноморья // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. 2015. № 1 (198). С. 23–29.

Kazanski M. Les Goths (Ier–VIIe sie’cle apre’s J.-C). Paris: Errance, 1991. 148 p.

 

Информация об авторе

Илья Михайлович Тарасов – аспирант кафедры истории России, http://orcid.org/0000-0002-0831-2813, tarasowilya@yandex.ru; Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина (д. 10, Петербургское шоссе, 196605 г. Санкт-Петербург, Пушкин, Россия).

 

Information about the author

Ilia M. Tarasov – Postgraduate student of the Department of Russian History, http://orcid.org/0000-0002-0831-2813, tarasowilya@yandex.ru, Pushkin Leningrad State University (10, Peterburgskoe shosse, 196605 St Petersburg, Pushkin, Russia).

Статья поступила в редакцию; одобрена после рецензирования; принята к публикации.

The article was submitted; approved after reviewing; accepted for publication.

Далее читайте

Тарасов И.М. Об упоминании «днепровских варягов» в контексте предания о начале Киева (в формате PDF)