Подмосковье в XIV – XVI веках: заселение

Поселения человека, согласно археологическим данным, известны в Подмосковье с незапамятных времен. Возвышение Москвы, явившейся основой объединения русских земель в единое государство, способствовало приливу населения в Подмосковье. Но заселение первоначальной территории Московского княжества (границы которого примерно совпадали с границами дореволюционной Московской губернии) и, в частности, непосредственно Подмосковья происходило весьма неравномерно. Раньше были заселены местности на север от Москвы, находившиеся за рекой Москвой. Это - бассейны верхнего течения Клязьмы и левых притоков Москвы - Истры, Всходни и Яузы. Здесь количество болот и неудобных для земледельческой культуры низменностей было невелико. Менее благоприятными для земледелия были местности, лежавшие на восток и юго-восток от нынешнего города. В этом районе левые притоки Москвы почти не имеют водораздела от правых притоков Клязьмы, и огромные массивы лесов перемежались сырыми низинами, озерами, мелкими речками и торфяными болотами.

Природные условия на юг от Москвы были не хуже, чем в бассейнах Истры и Клязьмы, но обстоятельства политического свойства замедлили здесь процесс заселения. В начальном периоде роста Московского княжества бассейн Пахры был его южной окраиной. Нижнее течение реки Москвы, Хотунь и Лопасня принадлежали рязанским, князьям. Таруса и Оболенск на Протее были владениями тарусских князей, а на западе Можайск принадлежал смоленским князьям. С этой стороны Московское княжество в XIV в. не раз подвергалось нападениям Литвы.

Территория Подмосковья была освоена трудом русских крестьян. Однако плодами этого труда воспользовались феодалы и прежде всего князья, их бояре и ратные слуги, захватившие в XIV в. огромные земельные владения. Монастыри как крупные землевладельцы выступают много позже. Князья, чтобы привлечь к себе соратников и слуг, щедро раздавали земли старым и пришлым слугам и давали им различные льготы. В результате такой политики князей, тесно связанной с процессом образования централизованного государства и укреплением великокняжеской власти, окрестности Москвы в XV-XVI вв. оказались окруженными множеством боярских владений, иногда весьма крупных. Больше всего частных владений находилось в это время к северу и западу от Москвы. Здесь же были княжеские села. На юг и юго-запад от Москвы картина сложилась иная. Здесь боярские вотчины теряются в массе слобод и числяцких земель. Слободы сыграли большую роль в заселении не только Подмосковья, но и всей Руси.

Слобода есть искаженное слово: свобода. Князь «освобождал», т. е. разрешал охочим вольным людям «сесть на землю», отводил им участок земли и брал слобожан под свое покровительство. Устроителями слобод были или слуги князя, пользовавшиеся его доверием, или коллективы вольных людей, которым князь поручал призывать к себе в слободу людей «из иных княжений» и «копить» на него слободу. Слобожанам князь давал различные привилегии и льготу в податях на более или менее продолжительный срок. Главными привилегиями были некоторые права самоуправления и исключительная подсудность и подведомственность слобожан самому князю - свобода от власти и суда княжеских наместников.

После истечения срока льготы слобожане лишались своих привилегий, и слободские поселки входили в состав княжеских владений, дворцовых или черных волостей. С течением времени следы слободского происхождения селения стирались, и этим объясняется то, что в источниках мы находим сравнительно мало указаний на слободы и не можем в полной мере оценить значение слобод в истории заселения Подмосковья.

Окраинное, боевое положение южных и западных частей будущего Русского централизованного государства препятствовало нормальному заселению их и заставляло московских князей прибегать к основанию слобод, т. е. льготной форме заселения пустых земель. И не случайно то, что по позднейшим актам мы находим большое количество слобод именно в этих районах.

Можно указать для примера ряд существующих ныне селений, которые некогда были слободами: Мокрая — в 10 км от Серпухова, Ростуново - на реке Северке, Кишкино-Челяднино - в бывшем Коломенском уезде, Мошонки (Мошнева слобода) - в 22 км от Серпухова, Бадеево - на Лопасне и другие.

Насаждая слободы по окраинам своего княжества, князья одновременно и сами устраивали села при помощи своих слуг и заводили в них хозяйство для своего обихода. Естественно, что такие села находились поблизости от Москвы. К древнейшим подмосковным селам, принадлежавшим князьям еще в первой четверти XIV в., относятся Коломенское, Нагатино, Битягово, Ясенево, Остров, Константиновское, Орининское, Новое на Хупавне, Копоня, Напрудское «у города», Дегунинское, Семчинское на Жабне, Красное «у города у Москвы над Великим прудом» и другие.

Было еще одно обстоятельство, которое оказало влияние если не на успешность заселения, то на состав поселенцев. Когда московские князья получили великокняжескую власть (20-е годы XIV в.), на них легла всей тяжестью ответственность за уплату ханам Золотой Орды дани с всего великого княженья и обязанность поддерживать постоянные сношения с Ордой.

Для приема и проводов ордынских «послов», т. е. различных агентов ханской власти, московские князья должны были содержать большое количество ямщиков и так называемых ордынцев (обслуживавших ордынских послов), числяков и делюев. Это были тяглые люди * специальное назначение которых заключалось в обслуживании татарских послов. Числом (счислением) татары называли перепись своих данников. Отсюда название числяки. Для обслуживания татарских послов были необходимы тележники, колесники, седельники и другие ремесленные деловые люди. Их называли делюями. Естественно, что, наибольшее количество поселков ордынцев и числяков находилось вдоль дорог, шедших из Москвы на юг, - Боровской, Серпуховской и Каширской. В северной части бывшего Верейского уезда был целый стан числяков, который так и назывался Числящим. Много веков прошло с тех пор, как по этим дорогам в Москву приезжали татарские баскаки. Но до наших дней в названиях селений, вроде Ордынки, Зименки, Численное, Теплый стан и т. п., остались следы тяжелых для Руси времен татарского ига.

В XIV в. происходил интенсивный рост народонаселения Подмосковья. Чумные эпидемии середины века, - как тогда говорили, «моровые поветрия», - поражали главным образом Москву и другие крупные центры и меньше затрагивали сельское население, жившее рассеянно в мелких деревнях, в лесах, «за мхами и болотами». Период больших бедствий, опустошивших Подмосковье, начался с зимнего набега ханского военачальника Едигея в 1408 г. Едигей внезапно напал на Московское княжество, расположился лагерем в селе Коломенском, осадил Москву и далеко распустил свои загоны. Дело было зимой, так что реки и болота не препятствовали татарским загонам «обшарпать» (пограбить) все села и деревни.

Крестьяне в итоге этого и подобных набегов теряли скот и имущество и погибали. О набеге летописцы рассказывают, что много народа было уведено татарами в плен, «а иное многое множество христиан от зимы изомроша, быша бо тогда зима тяжка и студена зело, и вьялицы (метели) и ветры великие». Целый месяц татары творили свое злое дело, пока Едигей стоял под Москвой. Наконец Едигей, получив 3.000 рублей «окупа», стянул свои загоны и «отыде восвояси с бесчисленным полоном и богатством».

Не успело население Подмосковья оправиться от татарского погрома, как в 1418 г. разразилась сильнейшая чума. «Мор бысть силен зело по всей земле Русской». В следующие два года зима была необычайно ранняя: в сентябре выпадал глубокий снег, а затем наступала оттепель, «и мало кто жита пожал до схождении снега, и бысть глад по великом том мору», т. е. по вторичной вспышке эпидемии по всей Русской земле, и «умираху паки человецы от глаза». Наконец, в 1421 г. была третья вспышка эпидемии, а затем два года «великой меженины», неурожаев, голода и сильной дороговизны хлеба.

Эти бедствия остались надолго в памяти населения, и лет 40 - 50 спустя старожилы вели счет годам «от великого мора» или «от великой меженины». Все это не могло не отразиться на количестве населения Подмосковья. Запустение было так велико, что во многих местах не осталось никого, кто мог дать показания о бывших владельцах селений. Уцелевшие землевладельцы за отсутствием рабочих рук бросали свои земли, продавали их за бесценок или отдавали даром монастырям, и с этого именно времени, т. е. со второй четверти XV в., начался быстрый рост монастырского землевладения. Монастыри выступили в роли устроителей селений и эксплуататоров крестьянского труда и скоро заняли в этом отношении первое место.

В связи с развитием производительных сил, ростом товарного производства в период образования Русского централизованного государства Подмосковье быстро заселялось. Оно, став ядром государства, привлекало к себе население. Вторая половина XV и первая половина XVI в. были временем экономического расцвета и интенсивного заселения Подмосковья. Старые селения восстанавливались, возникло множество новых; леса расчищались под пашню, и к середине XVI в. Подмосковье достигло значительного экономического подъема.

Во второй половине XVI в. усиление феодальной эксплуатации и оформление крепостнических отношений, вызвавшие разорение зависимого населения, а также тяготы 25- летней борьбы за Прибалтику и две чумные эпидемии снова привели к запустению центра.

После заключения мира с Польшей (1582 г.) и со Швецией (1583 г.) наступил период относительного спокойствия, и Подмосковье стало оправляться, но с 1601 г. последовал второй период еще больших разорений от «великого» голода, а затем польско-шляхетской интервенции - период, длившийся почти 20 лет. Эти разорения особенно тяжело отразились на Москве и на ее ближайших окрестностях. События этого времени хорошо известны и не раз были описаны историками, поэтому в настоящем рассказе о Подмосковье следует отметить только один интересный факт, не обращавший до сих пор на себя внимания.

Всякий раз, когда по счастливой случайности источники дают нам возможность сравнить количество населения какой-нибудь местности в первой половине XVI в. с населением той же местности в конце XVII в., мы не без удивления находим, что далеко не всегда оно увеличивалось. Очень часто мы видим, что оно едва достигало уровня начала XVI в., а иногда можем констатировать даже уменьшение населения.

Почему же после польско-шляхетской интервенции заселение шло так медленно? Ответ на этот вопрос надо искать в социальных и общеполитических условиях жизни XVII в.

В XV в. Московское княжество, да и вся северо-восточная Русь, расположенные в междуречье Волга - Ока, были окружены сильными и опасными соседями. Местности на юг от Оки подвергались постоянным нападениям со стороны южных кочевников, а восточные окраины страдали от казанских татар.- Численно растущее население не находило выхода, собиралось в междуречье Волга - Ока и, в зависимости от обстоятельств, переходило из одного княжества в другое в поисках земли и возможности мирного труда. Образование Русского централизованного государства создало для заселения Подмосковья особенно благоприятные условия и обеспечило ему тот успех, о котором было сказано выше.

Присоединение в 1552 г. Казанского ханства освободило от постоянной угрозы разорений восточные окраины Русского государства. До заселения русскими поселенцами Среднего Поволжья было еще далеко, но на первых порах стали безопасными такие исконно русские земли, как Галич, Унжа, Юрьевец-Подольский, Нижний Новгород и другие.

Обеспечение безопасности восточных окраин привело к освоению черноземной степи. Во второй половине XVI в. на юг от Оки во многих местах правительство строит города-крепости, и под защитой их происходит оживленное заселение Тульского, Алексинского, Орловского, Веневского, Каширского, Рижского и других уездов. Крестьяне, с усилением феодальной эксплуатации в центре, часто уходили за Оку. Так, во второй половине XVI в. начался отлив населения из центра на юг и восток.

События периода польско-шляхетской интервенции приостановили на некоторое время постройку городов и передвижку населения, но после 1620 г. наступление на степь и передвижка населения на восток и юг возобновились с новой силой. Очень существенно, что теперь процесс протекал в иных, чем в XVI в., социальных условиях - крестьянство было лишено права переходов и закрепощено. Если в XVI в. заселение южных и восточных окраин происходило стихийно, то после закрепощения крестьян их стали выводить и переселять в плодородные южные уезды сами землевладельцы центральных уездов, находя это выгодным для себя. Особенно интенсивным этот процесс становится в последней четверти XVII в., когда перед землевладельцами открылась возможность покупать у казны в вотчину, т. е. в полную собственность, так называемые «дикие поля» в черноземных южных уездах.

В общем, и стихийное передвижение крестьян и владельческие переселения лишали Подмосковье во второй половине XVI и в XVII в. естественного прироста населения, и этим объясняется, что плотность населения Подмосковья в начале XVIII в., в лучшем случае, была на том же уровне, что и за 150 лет перед тем.

Цитируется по изд.: Веселовский С.Б. Московское государство в XV – XVII веках. Из научного наследия. М., 2008, с. 11-17.

Примечания

* Тяглые люди - крестьяне и посадские, сидевшие на земле, обложенной различными сборами (тяглом): в пользу государства.