Агра. Тадж-Махал (Руднев, 1980)

Агра. Тадж-Махал (Руднев, 1980)

Только час езды на автобусе разделяет Фатехпур-Сикри от Агры — старейшего города Индии, расположенного на берегу Джамны в 127 милях (204 км) от Дели.

Во все времена Агра являлась городом ремесла и торговли, городом-крепостью и центром политической жизни. Именно в Агре зарождались многие национальные политические течения и партии. Здесь часто искали защиту и поддержку от преследования английских властей Махатма Ганди и Джавахарлал Неру. В Агру стекалось во все времена множество иностранцев — купцов, промышленников, миссионеров. Агра — рабочий город. Здесь множество кустарных мастерских по ремонту машин и автомобилей.

Существует ряд гипотез о том, откуда этот город получил свое название. По одной из них, — от ариев, пришедших в Северную Индию, когда этот город назывался Арья Грах — город ариев. В древних индийских текстах приводится другое его название — Аграбан (Леса Агры). Птоломей называл этот город Агара.

Немногое известно о ранней истории Агры. Город подвергался многочисленным разрушениям и только в XI веке был возрожден, после того как этот край был захвачен афганским шахом Махмудом Газневи. Триста лет спустя один из афганских завоевателей — Сикандр Лоди — основал в 8 км от Агры свою резиденцию и в 1503 г. построил форт и город, названный после его смерти Сакандрой.

Во времена могольского владычества — от шаха Бабура, основателя этой династии (XVI век), до шаха Аурангзеба (XVII век) — Агра считалась неофициальной столицей Могольской империи. Здесь сосредоточились все наиболее выдающиеся памятники этой эпохи, и среди них Тадж-Махал, Красный форт, гробница Итимад-ад-Даулах, Фатехпур-Сикри, пригород Агры — Сикандра, в которой находится гробница шаха Акбара. Эта эпоха ярко отражена в поэзии великого индийского поэта XIX века Мирзы Азадулаха Хана Халиба (1797—1870) на персидском и урду языках, в творчестве композитора XX века Истада Фаиза Кхана (1886-1950).

Основатель могольской династии Бабур, свергнув династию Лоди в 1526 г., все четыре года своего пребывания в Индии прожил в Агре. Сын Бабура Хумаюн, ставший вторым императором могольской династии (1530— 1556), вел праздную жизнь, не заботясь о том, что о нем скажут его потомки. Он ничего не завоевал и ничего не построил, предпочел Агре город Дели, в котором и закончил свои дни. Сын Хумаюна Акбар, правивший страной около пятидесяти лет, покинув Фатехпур, сделал Агру своей столицей. Он перестроил старые укрепления города, называвшиеся Бадалгаром, и возвел на их месте знаменитый Красный форт. Последние годы он провел в пригородной своей резиденции Сикандре, сооружая здесь при жизни свою будущую гробницу, строительство которой завершил после его смерти его сын Джахаягир. Все постройки времен Акбара, сооружаемые из красного песчаника, отличаются прочностью, монументальностью, простотой конструкций и украшений, поэтому в любом городе Северной Индии можно отличить и узнать грандиозный и суровый стиль Акбара.

Сын Акбара Джахангир (1605—1627) не проявлял ни способностей своего отца, ни интереса к строительству городов. При нем были возведены лишь некоторые пристройки в Красном форту. Между тем одна из его жен — Hyp Джехан — оказалась достойной продолжательницей могольских традиций в архитектуре. По ее повелению была сооружена гробница Итимад-ад-Даулах, в которой были похоронены родители императрицы. Эту гробницу в Индии обычно называют Нур-Махал.

Несколько слов о самой Hyp Джахан, ее жизненных перипетиях. Сын Акбара, принц Салим, будущий император Джахангир, решил жениться на дочери придворного Акбара — Гияс-уд-Дина. Акбар не соглашается на такой брак и отдает девицу Hyp за правителя Бердвана, которого после смерти Акбара Салим, став императором, убивает, дабы вновь заполучить свою возлюбленную. Чтобы отвести подозрение от себя и от нее, на какое-то время он даже заключает Hyp в тюрьму, а затем, через несколько лет, освободив, делает своею первой женой, получившей титул Hyp Джахан.

С Нур-Махал началось строительство гробниц, сооружаемых в период Моголов, в которых с таким блеском синтезировалось индийское и мусульманское (персидское) искусство. В отличие от строений суровой циклопической архитектуры Акбара, новое архитектурное сооружение (Нур-Махал) возводилось из ценнейших многоцветных пород мрамора, доставляемых со всех концов Индии и из других стран Южной Азии. Оно отличалось также богатством и искусством декоративной отделки как внешних, так и внутренних апартаментов. Особенно широко с этого времени стала применяться техника инкрустирования стен самоцветами — ляпис-лазурью, карпелинами, ясперами, ониксами, топазами, драгоценными камнями и золотом.

При шахе Джахане (1627—1665) искусство создания новых дворцов, крепостей и гробниц достигло своего апогея, в то время как экономика и само государство могольской династии шли к упадку. Шах Джахан мало заботился о государственных делах. Всей душой отдавался он любимому делу — строительству царских покоев, как земных, так и вечных. Нескончаемым потоком везли в Агру строительные материалы. Белые породы мрамора привозились из Макраны и Райваджа близ Джайпура, самоцветы и драгоценные камни доставлялись из Раджастана и Пенджаба, а также из самых отдаленных стран света. В Красном форту возведена была целая система великолепных архитектурных сооружений, построены новые дворцы и храмы. Но самым значительным сооружением этого периода стала гробница Тадж-Махал.

Строительством увлекалась и любимая дочь шаха Джаханара. Она возвела в Агре знаменитую Моти-Масджит (мечеть).

Сын шаха Джахана Аурангзеб (1665—1706) ничем не походил на своего отца. Он был суровым, замкнуты»! и аскетически-религиозным монархом. Еще будучи принцем, он неодобрительно относился к разорительным, неимоверно дорогим сооружениям и в целом ко всей, как он считал, бесполезной деятельности своего отца. Всю свою долгую и беспокойную жизнь Аурангзеб провел в военных походах, в усилиях, направленных на то, чтобы сохранить власть над империей, разваливающейся на части под натиском иноземных завоевателей, наседающих со всех сторон, чтобы приостановить рост оппозиции со стороны феодальной верхушки отдельных княжеств империи. Следует отдать должное энергии и силе воли Аурангзеба: он сумел на время восстановить и сохранить то, что было обречено на гибель.

После его смерти новая волна персидского нашествия хлынула в Северную Индию. Армии Надир-шаха разграбили и разрушили в 1739 г. Дели и Агру, захватив в Агре царский трон и вделанный в него величайший в мире алмаз Кох-и-Нур. Вслед за этим Ахмед шах Абдала совершил девять набегов в долину Джамны и Ганга, разрушая все на своем пути и захватывая из могольских дворцов н гробниц все, что можно было унести с собой. При этом пострадала и богатая отделка многих шедевров, построенных при шахе Джахане. Ограбление страны позже довершили англичане, оккупировавшие Дели и Агру в 1803 г., и то, что осталось от прежнего величия этих городов, по выражению индийцев, есть лишь «тень былого», — но тень, которая, надо сказать, и сейчас производит потрясающее впечатление. И тут прежде всего речь пойдет о знаменитом Тадж-Махале, усыпальнице жены и сподвижницы шаха Джахана Мумтаз, императрицы Индии Арджуманд Бано Бегум — второй жены четвертого шаха из династии Моголов. Первое название мавзолея было «Тадж Биби-ка-Рауза» — место погребения «царицы сердца». Более позднее — Тадж-Махал — дословно с персидского переводится как «Корона (вершина) моголов».

Арджуманд Бано Бегум было 19 лет, когда она стала второй женой принца Гурама (в будущем шаха Джахана). И хотя у шаха было еще несколько жен и множество наложниц (Коран позволяет мусульманину иметь четырех жен), Мумтаз была не только самой любимой женой, но и самой верной его сподвижницей с тех бурных и переменчивых времен его юности, когда принц Гурам скитался по свету, преследуемый своим отцом Джахангиром, когда добывал свой трон в жестокой борьбе со своими братьями. В 1627 г. Гурам, одержав над ними окончательную победу н захватив отцовский трон, принял титул шаха Джахаиа — «повелителя мира». Мумтаз, наконец, стала царицей Индии.

Став женой Джахана, рассказывают историки, Мумтаз завоевала сердце своего мужа и безраздельно владела им до конца его дней. Это была любовь необыкновенно романтическая и поэтическая. Джахан обожал свою супругу и всякий раз оказывал ей почести, устраивал в ее честь пышные приемы и грандиозные праздники, без нее не начиналась ни одна сколько-нибудь важная церемония, не принимался ни один государственный акт. Мумтаз присутствовала на заседаниях государственного совета, ее мнение почти никогда никем не оспаривалось. Она родила шаху девятерых детей. Сохранился портрет Мумтаз, написанный ее современником. В данном случае императоры могольской династии, будучи правоверными мусульманами, нарушали один из строжайших запретов своей веры — рисовать портреты животных п людей. Заметим, что портретное искусство процветало и при Акбаре, и при Джахане. Шедеврами искусства того периода являются красочные миниатюры к поэме Шах Наме.

Неизвестный художник искусно передал красоту Мумтаз, белолицей персиянки, настоящей жемчужины Востока.

Счастливая совместная жизнь царственных супругов прервалась внезапно. Весной 1636 г. Мумтаз, находясь в своей загородной резиденции Бурхан-Нуре, внезапно заболевает: перед смертью она просит мужа позаботиться об их старшей дочери Джаханаре Бегум и берет с него клятву — построить гробницу» достойную их любви, их совместной девятнадцатилетней супружеской жизни. Смерть Мумтаз потрясла, шаха Джахана. Как свидетельствуют историки, он всего себя посвятил выполнению своей клятвы.

Первоначально Мумтаз была похоронена в Бурхан-Нуре, а затем, шесть месяцев спустя, ее гроб был перенесен в Агру и захоронен в парке на берегу Джамны. Тем временем, ровно через год после смерти жены, шах повелел строить мавзолей. Шаху было представлено множество разных проектов мавзолея, авторами которых были лучшие из лучших зодчих Востока и Передней Азии. Из них он выбрал проект, созданный индийским архитектором Иста дом Ханом Эффенди, выполненный в традиционной манере тюркских мавзолеев. Этот проект в дальнейшем был изменен другими индийскими архитекторами из Лахора и дополнен рядом деталей индуистского стиля. Вслед за этим в Агру была согнана 20-тысячная армия строителей: каменщиков, гранильщиков мрамора, ювелиров и разнорабочих. Мрамор привозили из Макраны, песчаник из Сикри, самоцветы из копей всей Индии, Афганистана, Персии и Центральной Азии.

Мавзолей был обнесен высокой стеной из красного песчаника. Перед его фасадом простирался просторный двор, площадью в семнадцать гектаров, в котором предполагалась разбивка садов. По фронту мавзолея были сооружены массивная трехъярусная башня и арочные ворота, на постройку которых ушло еще пять лет. Весь комплекс мавзолея создавался в течение 22 лет. Выполнив наказ «царицы своей души», Джахан планирует, а затем начинает новую, не менее грандиозную стройку: точно такой же мавзолей, но только из черных пород мрамора, для самого себя — на другом берегу Джамны. По замыслу шаха, оба мавзолея, словно супружеские покои, должны были соединиться высоким кружевным мостом из черных и белых пород мрамора. Уже начались подготовительные работы, закладывался фундамент и сооружались свайные укрепления на противоположном отлогом берегу Джамны... Это место впоследствии стало называться Мехтаб Баг — лунный (фантастический) сад.

Однако этому плану не суждено было сбыться. Пока шах занимался постройкой новой гробницы, его сыновья воевали между собой за власть и престол. Одержав победу над братьями, один из них — Аурангзеб — арестовал отца и заточил его в Красном форту под надежной охраной вместе с его любимой дочерью Джаханарой Бегум. Последние годы своей жизни шах Джахан провел в том самом мраморном дворце, который им был построен для Мумтаз. Излюбленным местом времяпровождения старого шаха в последние годы и дни его жизни была башня Муссаман Бари, откуда он постоянно мог видеть Тадж-Махал. Здесь он н умер 23 января 1666 г. Выполняя последнюю волю своего отца, Аурангзеб на следующий же день приказал перевезти его тело в Тадж-Махал и без всяких церемоний и почестей похоронить рядом с Мумтаз.

А теперь несколько слов о том, как устроен весь комплекс Тадж-Махал. В него входит целая серия гробниц. Помимо основной, центральной, слева от нее из красного песчаника сооружена гробница главной фрейлины Мумтаз — Сати-ун-Нисса Ханум. Справа от нее — гробница Бегум Фатехпур, одной из жен шаха Джахана. В глубине сада есть гробница еще одной жены шаха — Кандхари Бегум, а также гробницы остальных членов шахской семьи. Рядом с ними расположена небольшая черная мечеть Кали Масджид.

Обычно индийские гиды начинают показ достопримечательностей Агры с Hyp-Махала. Он представляет собой сооружение, построенное из разноцветных пород мрамора, украшенное резьбой и самоцветами, отчего создается впечатление, будто весь мавзолей сделан из кружевной фиолетово-голубой шелковой ткани. Рассказывают, что Джавахарлал Неру считал его самым красивым и наиболее изящным из всех других. Нам он тоже понравился тем, что походил больше не на мавзолей, а на уютный и нарядный терем или замок, в котором можно было бы устроить детский сад или дворец пионеров.

Покинув Нур-Махал, мы возвращаемся в город, минуя мост, и едем по правому берегу Джамны. И вдруг неожиданно за поворотом нам открывается захватывающая панорама Тадж-Махала. Мы видим его примерно с той же точки, с которой его рисовал когда-то Верещагин. Для полного сходства не хватало только полной воды, когда река, разливаясь в период дождей, подступает к самым стенам Таджа, и в синих водах реки отражается вся красно-белая его панорама. Такое бывает в сентябре — октябре каждого года. С этой точки Тадж-Махал чем-то отдаленно напоминает соборы кремлевского ансамбля со стороны Москва-реки, когда смотришь на его красные кирпичные стены и белые стены Успенского собора над ними. Вероятно, Верещагину импонировало именно это сочетание красно-белых каменных строений и речной гладя — мотив, так хорошо знакомый и близкий русскому сердцу. Увидев его, всегда испытываешь щемящее чувство светлой грусти о романтически далеком, о прошлом, то настроение, которое бывает и у храма Покрова на Нерли, и у стен Новгородской Софии или Нередицы... Однако в здешней архитектуре была своя особая, восточная красота, выражаемая в иных пропорциях, линиях и красках. В целом Тадж-Махал воспринимается, как нежная и стройная мелодия Реквиема, как торжественный и светлый аккорд любви, уносящий в голубое небо минареты, белый спокойный и величавый купол, венчающий широкие беломраморные опоры гробницы.

Мы подъезжаем к центральным воротам мавзолея и высаживаемся на укатанной красным песчаником просторной площадке.

Тадж-Махал, словно алмаз, заключен в оправу крепостных стен с четырьмя угловыми фигурными башнями-павильонами, увенчанными ажурными надстройками и куполами. Теперь мы видим мавзолей сквозь высокую арку ворот совсем близко, узнаем его, как старого знакомого. Он притягивает к себе, как магнит. Можно часами стоять и все смотреть и смотреть на это диво, на этот сказочный призрак, возносящийся в бездонное лазурное небо. Освещенность Тадж-Махала меняется, словно мираж. Он светится изнутри, меняя оттенки в зависимости от положения солнца: то вдруг становится светло-розовым, то голубоватым, то нежно-оранжевым. Ночью, при луне, на фоне черного неба он выглядит ослепительно белым. Только подходя совсем близко, замечаешь, что он весь в тончайших узорах, вытканных по белому мрамору,— мраморные блоки инкрустированы самоцветами и как бы просвечиваются насквозь, излучая мерцающий свет. Поражая своей кажущейся легкостью, храм этот вблизи представляется еще более величественным.

Мы поднимаемся по боковым мраморным лестницам на высокую и широкую открытую площадку — основание мавзолея — и входим под своды центрального портала. Отсюда боковые мраморные лестницы ведут на второй этаж мавзолея н далее на открытые круговые террасы, над которыми возвышается узорчатая и сверкающая самоцветами громада белого купола. Поражает и свежесть, и новизна этого сооружения, будто все это сделано не три века назад, а совсем недавно.

На верхних террасах множество людей, собравшихся сюда со всего света. Кого тут только нет — туристы, мусульмане, индуисты.

С открытых веранд третьего этажа мы спускаемся на второй этаж и проходим в светлый просторный вал, в центре которого видим два саркофага из бело-розовых пород мрамора, украшенных растительным орнаментом и опоясанных текстами из Корана. Но в этих саркофагах нет никаких останков умерших. Эти гробницы являются лишь только символическими проекциями тех, которые находятся в самой нижней части мавзолея. Подобного рода двойная (двухэтажная) система гробниц наблюдается почти во всех мусульманских мавзолеях. Согласно религиозным представлениям, из нижних гробов дух умерших переходит в верхние и уже отсюда возносится через купол в небо, к престолу Аллаха.

В нижнем сводчатом помещении, где находятся гробницы, царит сумрак. Никаких окон нет. Слабый дневной свет проникает сюда только через входной проем из верхнего вестибюля. Он отражается зеркальной поверхностью сводчатого потолка и падает прямо на саркофаг Мумтаз, который находится точно по центру мавзолея. Сбоку, у самой стены, находится саркофаг шаха Джахана. Он как бы примостился рядом, и поэтому наружного отраженного света ему почти не достается. Судьба распорядилась так, что и при жизни, н после своей смерти шах довольствуется только отблеском света, излучаемого прекрасной Мумтаз.

Обе гробницы, как ширмой, окружены беломраморной резной оградой высотою около двух метров. Мы заходим внутрь этой ширмы. Зажигаются свечи, и все вокруг начинает гореть и светиться, а поверхность саркофагов — излучать золотистый теплый свет. Они словно одеты светло-розовой шелковой тканью, вышитой тончайшим цветочным узором и орнаментом, поэтому, вероятно, поверхность саркофага Мумтаз кажется теплой или только слегка прохладной, словно живая. Мы погрузились в эту тишину, в это безмолвие.

Саркофаг шаха был в точности таким же, как и у Мумтаз, если не считать того, что на его верхней плоскости выступал удлиненный брусок из того же мрамора. Этим знаком обычно отмечаются мужские саркофаги. Кстати, по мусульманскому обычаю женщину хоронят значительно глубже, с тем чтобы в день воскрешения из мертвых она не могла опередить мужчин, представ перед взором аллаха.

Тадж Махал соткан из крови, плоти и духа индийского народа. Об этом говорят многие крупнейшие деятели индийской культуры. В своей поэме «Дары возлюбленного» Рабиндранат Тагор, обращаясь к образу шаха Джахана, говорит:

Ты позволял ускользнуть из твоих рук твоей монаршей власти, шах Джахан, но слезам, оплакивающим любовь, ты пожелал придать вечную жизнь.

Время не проявляет состраданья к человеческому сердцу, оно смеется, когда человек, погруженный в печаль, стремится закрепить в своей верной памяти образ любимой, но ты поймал его в сеть красоты, и бесформенную смерть ты увенчал бессмертной формой.

Тайну, которую ты в ночной тишине поведал на ушко любимой, хранит теперь камень в вечном молчанье своем. И если земное богатство рассыпалось в прах и с течением веков погрузилось во мрак, мрамор все еще шепчет звездам: «Я помню».

Я помню! Но жизнь забывает, ибо она слышит зов бесконечности и, ничем не обремененная, спешит навстречу ему, оставляя позади свои воспоминания, которые заключены в уединенном воплощении красоты.

Существует множество легенд об авторе проекта и строителе этого шедевра — романтической архитектурной поэмы, созданной из камня и самоцветов, воды, неба и воздуха благодатного края индийской земли. Среди авторов назывался и выходец из Италии Джеронимо Веронео, и выходец из Франции Августин де Бордо — золотых дел мастер, который участвовал в отделке знаменитого «Павлиньего трона» шаха Джахана в Дели; называлось и имя перса Устада Иса Хана, которому якобы шах Джахан повелел отрубить руки, чтобы он не мог нигде создать подобное. В том, что авторами Таджа могли быть не европейцы, а зодчие стран Востока, не может быть никакого сомнения. Подобного рода уникальное искусство обработки камня знали лишь каменотесы из Багдада и Шираза, а такие купола могли возводить лишь мастера из Самарканда и Бухары.

Тадж-Махал — не мечеть и не мазар. Это хорошо понимал и сын шаха Джахана Аурангаеб, который, будучи фанатично преданным исламу, видел в деяниях отца по сооружению гробницы Мумтаз отступление от государственной, религиозной и военной доктрин ислама. Сразу же после ареста отца и его заточевия в Красный форт он прекратил всякое дворцовое строительство и разогнал

всех строителей, художников и ювелиров из городов империи. Многие из них нашли прибежище в южных землях Индостана и за его пределами. Наступила мусульманская реакция, а вместе с нею закат империи Моголов. При дворе Аурангзеба появляются португальские, а затем английские негоцианты, жадно высматривающие все то, что можно купить или украсть. Но главной их добычей становится сама Индия. Сюда по следам купцов и лазутчиков идут вооруженные до зубов английские волонтеры. Пройдут десятилетия, и на останках империи Моголов установит свое колониальное господство британская империя. Около двухсот лет британский лев будет держать и душить мертвой хваткой народы Индии, истребляя штыками и пушками всякую попытку восстать и обрести свою независимость.

Покидая Тадж, мы направляемся в Красный форт, который хорошо видев отсюда за излучиной Джамны.

Красный форт — это резиденция и мощная крепость, построенная при Акбаре в том же стиле, что и делийский Красный форт. Стены крепости высотой в 21.3 метров сохранились со времени постройки незыблемыми. Длина стен равна 2.4 км. Они разделены мощными башнями, площадками и переходами. В центре форта, словно Парфенон афинского акрополя, возвышается императорский дворец Диван-и-Кхас, называемый в честь дочери шаха Джахана — Джаханари-Махал. Этот дворец напоминает каменный шатер, покоящийся на ажурной анфиладе колонн. Внутри, под сводами шатра, большая площадь полов, устланных светлыми породами мрамора. В глубине; по центру, когда-то стоял трон императора, а перед ним на гигантском ковре восседали его сподвижники во время приемов, церемоний и заседаний государственного совета. Диванни-Кхас был знаменит самым большим алмазом Кох-и-Нуром, который был вделан в спинку царского трона. Алмаз почитался как символ могущества и богатства могольских императоров. В конце XVIII в. Кох-и- Нур был украден афганцами во время их набега на Индию. Чтобы сбыть его, похититель разбил алмаз на три части. Самая крупная часть алмаза позднее досталась англичанам. И поныне осколок Кох-и-Нура красуется в короне королевы Англии.

Мы задерживаемся в той части форта, которая называется Масаман Бари, представляющей угловую башенную ажурную надстройку над стенами форта, откуда видна панорама долины Джамны и весь ансамбль Тадж-Махала. Именно в этой части форта и доживал свои дни шах Джахан.

Самое удивительное и неповторимое впечатление об архитектуре форта, как и о других памятниках архитектуры Индии этого периода, создается не только монументальностью или прочностью этих сооружений, но и совершенством самих архитектурных форм, филигранностью и богатством отделки. Строения индо-могольского периода превосходят в этом отношении все увиденное нами в Индии. В европейских городах есть немало монументальных сооружений, которые в архитектурном отношении, может быть, и превосходят индийские дворцы и мавзолеи, но по искусству обработки камня, мрамора и самоцветов индийские мастера несомненно превзошли всех. Особенностью этих индийских памятников является то, что впечатление от их красоты и совершенства возрастает по мере приближения к ним. Какая-нибудь наружная колонна, каменная решетка, кусок стены или мраморного пола поражает воображение своим тончайшим узором или сочетанием тончайших оттенков пород камня и самоцветов.

В Агре обилие тенистых парков и садов. На углу Махатма Ганди-роуд и Нури-Гейт-роуд мы увидели совсем еще новый памятник Ганди — статую, высеченную из белого мрамора. На невысоком цоколе возвышается небольшая, почти в натуральный рост фигура великого подвижника, борца за единство и независимость Индии, одного из виднейших руководителей национально-освободительного движения. Скульптор стилизовал облик Ганди, объединив в нем черты монаха-аскета и индуистского божества. Статуя Ганди обвешана венками. У ее подножия в плошках положены остатки какой-то еды. Духу и памяти Ганди поклоняются некоторые индуисты. Вишнуиты считают его новым воплощением бога Вишну или Рамы, пришедшего, чтобы спасти Индию и направить индусов к восхождению страны. Согласно современному индуистскому учению, со второй половины XX века начался период нового восхождения Индии, когда боги благоприятствуют своему народу и даруют ему свою милость.

Цитируется по изд.: Руднев В.А. По историческим и культовым местам Индии. Л., 1980, с. 68-81.

Рубрика