Распад Державы Моголов (НИИ, 1961)

Распад Державы Моголов (НИИ, 1961)

Освободительная война маратхов и джатов, а также антифеодальное движение сикхов имели весьма важные последствия. Они подорвали могущество могольских падишахов. Это создало благоприятные условия для развития феодального сепаратизма. Могольские наместники ряда областей (Бенгалии, Ауда, Рохилкханда, Декана), почувствовав свою силу, перестали подчиняться Великому Моголу. Опираясь на местную феодальную знать, они начали превращать свои наместничества фактически в независимые от Дели государства. В областях, освободившихся от власти Моголов в результате войн и антифеодальной борьбы, росла новая феодальная знать из представителей местного населения: маратхов, джатов и сикхов.

Распад Могольской державы в основном происходил в течение тридцати лет, отделяющих смерть Аурангзеба (1707) от нашествия персидского шаха Надира (1738 — 1739). Из двухлетней междоусобной войны сыновей Аурангзеба победителем вышел царевич Муаззам, царствовавший под именем Бахадур-шаха (1707—1712). Этот падишах на время обеспечил себе поддержку крупных мусульманских феодалов, раздав им остатки сокровищ, накопленных Моголами в лучшие времена, и предоставив им земли из шахского домена. Эта политика окончательно опустошила государственную казну, резко сократила средства, поступавшие на содержание армии и аппарата, и еще более укрепила могущество крупных феодалов. После смерти Бахадур-шаха делийским престолом распоряжались по своему усмотрению борющиеся феодальные клики. Новый шах — слабоумный Джахандар — был ставленником главного вазира Зульфикар-хана, главы так называемой иранской клики, состоявшей из лиц, сравнительно не так давно поселившихся в Индии. Однако его царствование оказалось недолгим. В 1713 г. другая феодальная группировка, возглавляемая двумя влиятельными вельможами — братьями Хусейном и Абдуллой, сайидами из Бара * (один из них был субадаром Бихара, з другой — Аллахабада), подняла восстание и свергла Джа-хандар-шаха. Вместо него братья-сайиды посадили на престол своего ставленника Фаррук Сияра (1713—1719).

Ослаблением центральной власти не преминули воспользоваться маратхи, субадары провинций, мечтавшие о независимости, и джаты, основавшие свое княжество в районе Агра — Бхаратпура.

Основным социальным процессом, происходившим в маратхском обществе конца XVII — начала XVIII века, было складывание крупного феодального землевладения и связан-ной с ним военноленной системы. Бурный рост крупного феодального землевладения у маратхов был ускорен антимогольской борьбой и внутренней политикой Шиваджи. Этот процесс был шагом вперед в развитии маратхского общества,, но в то же время он послужил основой жестокой внутренней междоусобицы, которая разразилась после смерти Шиваджи (1680) и дала возможность Моголам одержать ряд временных побед над маратхами.

Аурангзеб, завоевав Биджапур и Голконду, перебросил все силы против маратхов и, пользуясь их внутренними раздорами, занял большую часть страны. Сын и преемник Шиваджи — раджа Самбхаджи (1680—1689) был захвачен в плен и предан мучительной казни. Но сломить сопротивле-ние маратхов Аурангзебу так и не удалось. К концу его царствования маратхские отряды вторгались далеко в Гуджарат, Мальву, Берар. При условии своевременной уплаты чаутха, составлявшего одну четвертую часть ежегодного сбора поземельной ренты-налога, маратхи гарантировали данную область от своих дальнейших налетов. Для наблюдения за сбором чаутха маратхи оставляли несколько чиновников (обычно брахманов) и небольшой гарнизон.

Феодальная усобица у маратхов сменилась в начале XVIII века некоторой политической консолидацией. В сложившейся исторической обстановке в Индии, когда Могольская империя все больше и больше слабела, а образовавшиеся на ее окраинах новые государства не были еще достаточно сильными, процесс складывания крупного феодального землевладения у маратхов пошел не за счет земель во внутренних областях Махараштры, а преимущественно за счет внешних захватов. Это позволило центральной власти в какой-то степени удержать в своих руках тот фонд государственных земель, который некогда составлял основу могущества Шиваджи, и тем самым сохранить свое влияние среди крупнейших маратхских феодалов. Последние были также заинтересованы в сильном правительстве в Махараштре, поскольку союз с ним обеспечивал возможность широких внешних захватов в соседних индийских областях.

В 1714 г. один из крупных маратхских феодалов, брахман Баладжи Вишванатх Бхат, стал пешвой, или главным министром, при радже Шаху (отпущенном Моголами на родину после смерти Аурангзеба). Он сосредоточил власть в своих руках и стал основателем новой династии наследственных пешв из рода Бхат, правивших Махараштрой, вплоть до английского завоевания. Что касается номинальных маратхских государей, потомков Шиваджи, то они не имели реальной власти.

В 1717 г. Баладжи Вишванатх, пользуясь очередной усобицей при могольском дворе, заключил с Великим Моголом новый договор, по которому делийское правительство при-знавало за маратхами, кроме чаутха, еще право на добавочный 10% сбор в Декане. Это соглашение не только предоставило маратхам значительную часть налоговых поступлений с Декана, но по существу оформило своеобразный моголо-маратхский кондоминиум в этой части Индии. Вслед за различными налоговыми чиновниками, назначенными для наблюдения за сбором чаутха, на Декане появились маратхские гарнизоны и, наконец, субадары, являвшиеся соправителями и соперниками могольских наместников.

При следующем пешве, Баджи Рао (1721—1740), маратхские захваты распространились на значительную часть Инии на Декане и в Индостане. В нескольких войнах маратхи разбили наместника Хайдарабада и отняли часть его владений. На севере они овладели Гуджаратом, Мальвой, Бераром, Гондваной, предпринимали набеги на Ауд, а в 1737 г. под предводительством Баджи Рао маратхская конница появилась под стенами Дели, разграбив столичную округу.

За пределами Махараштры крупные маратхские военачальники основывали новые, обширные княжества, находившиеся в слабой зависимости от правительства пешвы в городе Пуна. Так, в 30-х годах XVIII века, помимо мелких, возникли четыре больших маратхских княжества: Нагпур (правящая династия Бхонсле) в центральной Индии, Гвалиур (правящая династия Синдия), Индур (правящая династия Холкар) в Мальве, Барода (правящая династия Гаеквар) в Гуджарате. Эти четыре княжества и Махараштра объединились, причем главой этой конфедерации был пешва.

Маратхских князей и пешву связывали общие интересы дальнейших совместных завоеваний, но князья считались с приказами из Пуны лишь в той мере, в какой это отвечало их собственной выгоде. В результате завоеваний маратхская конфедерация превратилась в обширный конгломерат различных индийских племен и народов. Маратхи составляли в этой конфедерации меньшинство.

В 20-х годах делийское правительство было вынуждено бросить свои лучшие войска против джатов, действия которых угрожали его столице. Могольский правитель Мухаммад-шах в 1723 г. направил против Чураманы, вождя джатов, крупные военные силы во главе с раджей Джайпура Джай Сингхом. В борьбе против джатов Джай Сингх сочетал войну с искусной дипломатией, сея раздоры и разногласия среди джатской верхушки. Он обещал земельные пожалования и высокие посты отдельным джатским вождям в случае их перехода на сторону Моголов. Ему удалось привлечь на свою сторону младшего брата Чураманы Бадан Сингха. С помощью этого предателя Джай Сингх в 1723 г. взял джатскую твердыню Тун. Чурамана покончил жизнь самоубийством.

После гибели Чураманы наибольшее влияние среди джатов приобрел Бадан Сингх, но его политика резко отличалась от политики его предшественников. Он стал вождем джатов при помощи Моголов. Получив власть в награду за предательство, Бадан Сингх прежде всего стремился заручиться защитой и покровительством субадара Агры, раджи Джай Сингха, давнего врага джатов. Последний был заинтересован в прекращении войны с джатами и установлении дружественных отношений с Бадан Сингхом, так как это укрепляло его положение на посту могольского наместника. Он сначала предоставил Бадан Сингху звание тхакура (в индусской феодальной иерархии тхакур занимал второе место после раджи), а затем и титул браджа-раджи как правителю священного города индусов Матхуры.

Кроме того, Джай Сингх поручил Бадан Сингху охрану главной дороги между Дели и Агрой. Дальнейшее ослабление Могольской державы и покровительство Джай Сингха облегчили Бадан Сингху создание самостоятельного джат ского княжества. Он завел постоянное войско, вооружил джатскую пехоту мушкетами, создал конницу, сформировал артиллерию. В своих владениях он построил несколько крепостей (Диг, Кумбхар, Вер, Бхаратпур), окружив их глубокими рвами и мощными земляными валами. Тех из местных феодалов, которые ему покорялись, Бадан Сингх оставлял на своих местах, а оказывавших сопротивление беспощадно карал и заменял своими ставленниками. Бадан Сингх окружил себя придворными и завел обширный гарем. Еще при его жизни дела государства перешли в руки его сына Сурадж Мала. При этом правителе джатское княжество играло значительную роль в политической жизни Северной Индии в 50—60-х годах XVIII века.

В 1738—1739 гг. северо-западная Индия подверглась нашествию войск персидского шаха Надира. Завоеватель не встретил сколько-нибудь серьезного сопротивления. Моголы, вынужденные отражать непрерывные набеги маратхов, отозвали большую часть своих войск с северо-западной границы. Поэтому Надиру удалось легко разгромить войско субадара Кабула. Затем его армия, не встречая никакого сопротивления, проследовала через Пенджаб к столице империи.

В Дели царила растерянность. Борьба феодальных клик при дворе Моголов продолжалась с невероятным ожесточением, и это замедлило выступление могольских войск против завоевателя. Наконец, в укрепленном лагере под Карналом сосредоточилась восьмидесятитысячная могольская армия (включая войска низама Хайдарабада). Сюда же стали подтягиваться силы Саадат Али, наваба Ауда. Но 24 февраля 1739 года, прежде чем закончилось сосредоточение всех войск, произошло решающее сражение с Надир-шахом, в котором индийцы были разбиты. Это сражение решило судьбу всей войны и столицы. Великий Могол Мухаммад-шах сдался на милость Надир-шаха, признал себя его вассалом и открыл персидским завоевателям ворота Дели.

20 марта 1739 года Надир-шах вступил в могольскую столицу. В ответ на попытку восстания горожан он на шесть часов отдал Дели на поток и разграбление своим войскам. Во время последовавшей резни погибло более 20 тыс. человек. Затем Надир подверг Дели и его округу систематическому разграблению. В руки завоевателей перешли последние сокровища Великих Моголов (в том числе «Тахт-и Таос» [Павлиний трон] стоимостью в 80 миллионов рупий и «Кох-и Нур» [Гора света], крупнейший в мире бриллиант). С Великим Моголом был заключен договор, по которому к владениям Надир-шаха присоединялись Кабул и правобережье Инда. Кроме того, Надиру навечно предоставлялись налоговые доходы четырех округов западного Пенджаба: Сиалкота, Гуджарата, Аурангабада и Пасрура. В июне 1739 г. персидские войска двинулись из Дели в обратный путь. Уходя из Индии, персы угнали с собой много тысяч искусных индийских ремесленников — оружейников, ткачей, строителей я ювелиров.

Вторжение Надир-шаха и нанесенное им военное поражение поставило Могольскую империю на край гибели. Делийское правительство больше не в силах было сдерживать сепаратизм крупнейших феодалов империи. Политический распад Могольского государства, признаки которого ясно обозначались уже в начале XVIII века, завершился в 40—60-х годах. К началу 50-х годов в результате завоеваний маратхов и отпадения многих провинций реальная власть Великих Моголов распространялась лишь на области Дели, Агра, Сирхинд, Синд, Пенджаб и Кашмир. От империи отпали обширные провинции с многочисленным населением (Бенгалия, включая Ориссу и Бихар, Ауд, Хайдарабад, Рохилкханд).

Основателем династии аудских государей стал в 1720 г. последний могольский субадар Саадат-хан, а в Бенгалии — диван Муршид Кули-хан, бессменно управлявший этой провинцией с 1704 до 1727 г.

К северо-востоку от Дели, в области, получившей в дальнейшем название Рохилкханда, растущей силой становились военные колонии рохиллов — поселенцев из афганских районов, большая часть которых принадлежала к племени юсуфзаев. Они появились здесь в качестве наемных солдат еще в XVII в. и образовали многочисленный слой мелких и средних феодальных землевладельцев, эксплуатировавших крестьян-индусов. В рассматриваемый период рохиллы сохранили племенные связи и деления. Опираясь на военную силу своих соплеменников, афганец Дауд-хан (умер в 1726 г.), а затем его наследник Али Мухаммад-хан изгнали из Рохилкханда могольских джагирдаров и превратили эту область в свое независимое владение.

Могольский наместник в Декане Чин Килич-хан, носивший титул Низам ул-мульк, стал самостоятельным князем Хайдарабада, а его потомки, унаследовавшие хайдарабадский престол, приняли также титул низама.

Среди североиндийских государств самым крупным по территории и численности населения была Бенгалия, значительно более развитая в социально-экономическом отношении, чем Ауд и Рохилкханд.

Основатель независимого государства в Бенгалии наваб Муршид Кули-хан провел ряд внутренних преобразований, укрепивших центральную власть и военные силы страны. Первым шагом в этом направлении была ликвидация некоторых владений мусульманских джагирдаров. В результате у Муршид Кули-хана создался значительный фонд государственных земель, доходы с которых поступали в бенгальскую казну. Это дало возможность навабу упорядочить внутреннее управление, усилить свою армию, в которой теперь значительную роль играли не отряды джагирдаров, а войска, содержавшиеся на средства казны. Сбор налогов с населения осуществлялся все более с помощью откупщиков-заминдаров. В этой роли выступали бенгальцы, но не военнослужилая мусульманская знать, а торговцы, ростовщики и частично мел-кие индусские феодалы, прежде занимавшие незначительное место в феодальном обществе Бенгалии. В делах государственного управления ближайшим советником Муршид Кули-хана был марварийский банкир, получивший от него титул Джагат Сетха (банкир всего мира).

Муршид Кули-хан и его наследники были достаточно сильны, чтобы не только оградить Бенгалию от разорительных набегов маратхов, но и предпринять меры против усиления англичан в Бенгалии.

В 1717 г. англичане добились от императора Фаррук Сияра фирмана, предоставлявшего пм большие привилегии в Бенгалии. Так, все товары, вывозимые Ост-Индской компанией из Бенгалии, освобождались от пошлин при условии уплаты в казну Моголов ежегодно трех тысяч рупий. Компании предоставлялось на правах заминдара 38 деревень в районе Калькутты и разрешалась чеканка монет. Однако Муршид Кули-хан отказался выполнить все условия фирмана Фаррука, в частности разрешить чеканку монет, и тщательно следил за тем, чтобы деятельность компании не выходила за пределы чисто торговых операций. Однако, несмотря на ограничение сферы действий англичан, их влияние на бенгальскую экономику продолжало увеличиваться. К 50-м годам XVIII в. англичане имели в Бенгалии обширные связи, особенно среди влиятельных торгово-ростовщических кругов.

В середине XVIII в. между северо-индийскими государствами велась напряженная борьба за окончательный раздел остатков Могольской империи. Правители Ауда и Рохилкханда были главными соперниками в этой борьбе. Наряду с низамом Хайдарабада они домогались высших должностей при делийском дворе, что обеспечило бы им захват последних владений Моголов. Так, в 1745 г. под флагом карательной экспедиции, санкционированной Моголами, аудские войска совместно с силами делийского правительства предприняли поход на Рохилкханд. Но эти войска не могли одолеть рохиллов. Наваб Рохилкханда согласился уничтожить укрепления своей крепости Бонгарк и лишился небольшой части захваченных им в прежнее время владений могольских и аудских джагирдаров. Но в то же время он был признан Великим Моголом полновластным владельцем значительной части Рохилкханда и к тому же получил назначение на должность фаудждара Сирхинда.

Бесконечные войны на почве взаимных территориальных притязаний ослабили северо-индийские государства и помешали им выступить единым фронтом против войск правителя Афганистана Ахмед-шаха Дуррани, совершившего в течение немногих лет девять походов в Северную Индию.

Походы Ахмед-шаха в Индию начались в 1747 г. Могольская империя, раздираемая противоречиями, не получила помощи от своих вассалов и не смогла оказать сопротивление завоевателю. К 1757 г. Ахмед-шах подчинил Пенджаб, Синд, Кашмир и Сирхинд. В том же году он ворвался в столицу Великих Моголов и разграбил ее не менее основатель-но, чем Надир-шах. Граница дурранийской державы теперь проходила в 85 км к западу от Дели. Ахмед-шах взял себе в жены одну из родственниц Великого Могола, а его окружил своими соглядатаями. Проафганскую партию при делийском дворе возглавил Наджиб уд-даула, наваб Рохилкханда,. рассчитывавший с помощью афганцев свести личные счеты с Аудом. Однако прочной власти в северо-западной Индии.; афганцы так и не смогли создать.

В Пенджабе против них повели непримиримую борьбу сикхи, которых поддерживало индусское и мусульманское: крестьянство, разоренное тяжелыми налогами и бесчинствами войск дурранийского падишаха. Против завоевателей выступили также некоторые местные феодалы, имевшие собственные честолюбивые планы. Среди них был Адина-бег, бывший могольский фаудждар района Даоб — Джалландар, мечтавший стать независимым правителем Пенджаба. Адинабег вступил в военный союз с сикхскими сардарами и пригласил на помощь маратхов. В 1758 г. на севере Индостана появилось сильное войско под командой Рагхунатха Рао, брата пешвы. Однако для маратхов это приглашение послужило всего лишь удобным предлогом начать осуществление широких экспансионистских планов. Маратхские феодалы мечтали уже о господстве на всем Индийском полуострове и все больше и больше стремились на север Индии.

Юг Индии в политическом отношении не был единым. В середине XVIII в. там существовало несколько государств и княжеств. Крупнейшими из них были маратхская конфедерация и Хайдарабад с вассальным Карнатиком. Маратхи к этому времени подчинили себе значительную часть княжеств (Танджур, Мадура и др.), находившихся на территории распавшейся в 1565 г. южноиндийской империи Виджаянагар. К середине XVIII века на юге Индии стало играть важную политическую роль государство Майсур, территория которого когда-то также входила в состав империи Виджаянагар.

Между низамом Хайдарабада и Карнатиком, с одной стороны, и княжествами маратхской конференции, с другой — шла упорная борьба за гегемонию над всей южной Индией. Маратхи были более сильными в военном отношении, и обычно хайдарабадские войска терпели поражение. Так, в 1735 г. низам был вынужден подписать с Баджи Рао договор, по которому признавал переход Мальвы и всей территории между реками Нарбадой и Чамбалом под власть пешвы. В 1740 г. маратхи неожиданно напали на Карнатик, опустошив целые районы княжества.

В начале 40-х годов между Хайдарабадом и маратхами развернулась острая борьба за крепость Тричинополи (столица Мадуры), которая была «ключом» ко всему крайнему югу Индии. В 1743 г. Асаф Джах, низам Хайдарабада, отнял эту важную крепость у маратхов. На дальнейший ход борьбы оказало большое влияние англо-французское колониальное соперничество, развернувшееся в Индии в 40—60-х годах XVIII века.

Активное вмешательство колонизаторов во внутренние Дела Хайдарабада и Карнатика, утверждение там сначала французского, а затем английского влияния в известной степени ослабили маратхскую экспансию на Декане, поскольку правительство пешвы избегало военных столкновений как с французами, так и с англичанами. Войны с низамом Хайдарабада продолжались, но центр тяжести маратхской экспансии в 40—50-е годы окончательно перешел на север Индии. Подчинение североиндийских государств, в первую очередь владений Моголов, было выдвинуто на первый план.

Маратхская конница Рагходжи Бхонсле, князя Нагпура, совершала опустошительные набеги на Бенгал. Бенгальский наваб Аллахварди-хан почти на протяжении десяти лет сдерживал натиск маратхов, но в конце концов был вынужден в 1751 г. уступить им Ориссу и согласиться на выплату чаутха с Бенгалии.

В 1754 г. маратхское войско под предводительством брата пешвы Рагхунатха Рао выступило в Северную Индию и вторглось в Раджпутану. Эта область в политическом отношении представляла собой союз нескольких феодальных раджпутских княжеств (Марвар, Джодхпур, Удайпур и др.). Они находились прежде в вассальной зависимости от Моголов, охотно использовавших у себя на службе контингенты раджпутских князей. В первой половине XVIII в. (с ослаблением Могольской империи) Раджпутана стала независимой. Но тяжелые внутренние распри, борьба за власть так ослабили раджпутских князей, что они не смогли отразить нападение маратхов и признали себя данниками пешв.

Во второй половине 50-х годов маратхи начали новое военное наступление на Северную Индию, которое в отличие от предыдущих эпизодических набегов носило организованный и упорный характер.

В 1758 году маратхи, взяв Дели, основательно разграбили город, а затем двинулись к Лахору, куда их пригласил Адина-бег. Действуя вместе с пенджабцами, они прогнали афганцев за Инд. Наместником Пенджаба был назначен Адина-бег с условием выплаты годовой дани пешве. 

Однако Ахмед-шах не мог примириться с потерей своих индийских владений, дававших ему доходы, во много раз превышавшие налоговые поступления с областей Афганистана. В конце 1759 г. он снова появился в Индии во главе 40-тысячного войска. В борьбе с маратхами афганский шах мог рассчитывать на поддержку мусульманских князей Индостана, в первую очередь Наджиб-уд-даула, правителя Рохилкханда, и Шуджа-уд-даула, наваба Ауда, объединивших-ся для борьбы с сильным и опасным для них врагом. Основной базой афганцев в Индии стал Рохилкханд, обеспечивавший войска Ахмед-шаха продовольствием из местных ресурсов и дававший им известную свободу действий. Последнее было особенно важно, так как проходившая через Пенджаб главная линия их коммуникаций с Афганистаном постоянно нарушалась сикхами.

Действуя с помощью Наджиб-уд-даула, Ахмед-шах к январю 1760 года сумел разбить отряды отдельных маратхских вождей, находившихся в Северной Индии, и вновь занял могольскую столицу. Власть афганцев была снова восстановлена в Синде, Мультане, Сирхинде и Пенджабе. Однако эта кампания оказалась лишь прелюдией к той решительной борьбе, которая развернулась между маратхами и афганцами в 1760—1761 годы.

Для восстановления престижа маратхов и изгнания афганцев из Индии в Пуне была организована новая большая военная экспедиция, которую возглавил Садашео Бхау, двоюродный брат пешвы. Ни до этого, ни позднее маратхи не имели столь многочисленного и хорошо вооруженного войска. Оно насчитывало около 300 тысяч бойцов, 400 слонов и многочисленную артиллерию. В этот период боевые качества маратхских войск были значительно ниже, чем при Шиваджи.

Маратхская армия уже почти не отличалась от громоздкого и малоповоротливого войска Моголов. Правда, маратхи прекрасно умели возводить укрепления, обладали артиллерией и несколькими тысячами боевых ракетных станков. У Бхау было десять обученных и вооруженных на европейский лад батальонов сипаев под командой Ибрахима Гарди. Однако основную массу маратхских войск составляли недисциплинированные и разноплеменные наемники.

Таким образом, маратхское войско уже потеряло свои былые преимущества (подвижность, уменье вести «малую» войну и однородный национальный состав) и в то же время еще не приобрело тех качеств, которые свойственны регулярной армии. В войне против афганцев маратхский главнокомандующий был посредственным военным руководителем и неудачным дипломатом. Высокомерием и чрезмерными требованиями он оттолкнул от себя джатов и раджпутов и тем самым лишился ценных союзников, выставивших на помощь ему до 50 тыс. воинов. Равным образом Бхау не удалось отколоть от афганцев Шуджа-уд-даула, наваба Ауда.

Военное руководство афганцев оказалось более гибким и умелым. Ахмед-шах дал маратхам возможность занять Дели, а сам провел дождливое время 1760 г. в дружественном Рохилкханде, загородившись от противника разлившейся Джамной. Маратхи не решились форсировать эту водную преграду под афганским огнем. Но когда Ахмед-шах перешел в октябре 1760 г. в наступление, то его не остановил разлив Джамны. Обманув бдительность врага, он во главе своей конницы кинулся вплавь и переправился на правый берег. Маратхская армия оказалась обойденной. Тогда Садашео Бхау совершил роковую ошибку: он отступил не на юг, где пролегали основные коммуникации с его базами Мальвой и Деканом, а на запад и оказался на Панипатской равнине. Там маратхи были блокированы Ахмед-шахом, отрезаны от своих баз и прижаты к безводной пустыне Тар.

Блокада длилась три месяца и подорвала силы маратхов. В их лагере начался голод, и волей-неволей Бхау пришлось покинуть свои укрепления и принять бой в открытом месте. 14 января 1761 г. в жестокой битве при Панипате маратхская армия была разгромлена Ахмед-шахом и его северо-индийскими союзниками. Бхау пал на поле сражения; его судьбу разделили многие маратхские князья и сардары.

Однако афганцы оказались не в состоянии удержать все свои завоевания в Индии. Ахмед-шаха постоянно отвлекали восстания сикхов в Пенджабе, а мятежи, вспыхнувшие в са-мом Афганистане, заставили его вернуться на родину.

Перед тем как покинуть Дели (март 1761 г.), Ахмед-шах возвел на могольский престол своего ставленника — Шах-Алама, сына покойного Аламгира II. Должность вазира при делийском дворе занял наваб Ауда, а главнокомандующего — Наджиб-уд-даула. Так с помощью союзников афганский шах рассчитывал укрепить свое влияние над Северной Индией. Но дальнейшие события нарушили эти планы.

В 1765 г. сикхи окончательно завладели Пенджабом, изгнав оттуда последние афганские гарнизоны и чужеземных сборщиков налогов. Покончив с могольскими феодалами и иноземными захватчиками, сикхи образовали в Пенджабе свои княжества — мисалы. Во главе их находились бывшие военные вожди — сардары, превратившиеся теперь в мелких феодальных правителей. Сардары собирали налоги в своих владениях и содержали на них войско. Но эти новые феодалы, выходцы из сикхской военной верхушки, были еще очень слабы и должны были в своей внутренней политике считаться с вооруженным пенджабским крестьянством, которое находилось в лучшем положении, чем при Моголах. Мисалы стали надежным барьером, защитившим Северную Индию от дальнейших афганских вторжений. Но в составе дурранийской державы все же остались Синд, Мультан и Кашмир.

Для Индии последствия афгано-маратхской борьбы были тяжелыми. Прежде всего она сильно подорвала военную мощь не только маратхов, но и всех участвовавших в ней государств в то время, когда над Индией уже нависла угроза английского завоевания.

Далее, Ахмед-шах сделал ставку на наваба Рохилкханда, назначив его главнокомандующим могольских войск. Наджиб-уд-даула стал полновластным диктатором Дели. Он вступил в жестокую борьбу с правителем джатов Сурадж Малом, которая окончилась гибелью последнего и распадом джагского государства (1763 г.). Однако усиление Наджиб- уд-даула только усугубило противоречия, ранее имевшиеся между Аудом и Рохилкхандом; после ухода афганских войск борьба между ними возобновилась с новой силой. Бывшие союзники снова превратились в злейших врагов.

Что касается маратхов, то они не скоро оправились от того удара, который был им нанесен в битве при Панипате. Поражение на севере Индии (1761 г.) ослабило власть пешвы над маратхскими князьями, увеличило внутренние раздоры в маратхской конфедерации и подорвало ее военную мощь. Только в 1769 г. пешвы возобновили свои походы в Индо-стан, пытаясь вновь подчинить Северную Индию своей власти, но было уже поздно. Англичане прочно укрепились в Бенгалии, Бихаре и северной Ориссе, превратили Ауд в своего вассала и стали решающей силой в Индии.

Разгром маратхов при Панипате облегчил Ост-индской компании завоевание Индии. Теперь английские колонизаторы были избавлены от сравнительно сильного противника, каким был союз маратхских княжеств до 1761 г. Могольская держава распалась, и вся северная часть Индии переживала период глубокого политического кризиса. Для дальнейшего распространения владычества Ост-Индской компании в глубь Индостана не существовало особых препятствий. «Верховная власть Великого Могола была свергнута его наместниками. Могущество наместников было сломлено маратхами. Могущество маратхов было сломлено афганцами, и пока все воевали против всех, нагрянул британец и сумел покорить их всех» **.

Примечания

*  Сайиды из Бара были привилегированной сословной группой, чьи представители с конца XVI века занимали видные должности (главным образом военные) на службе Великих Моголов. Бара, поселение сайидов, было расположено в восточной части двуречья Ганга и Джамны, на полпути между Мирутом и Сахаранпуром.

**  К. Маркс, Будущие результаты британского владычества в Индии,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 9, изд. 2, стр. 224.

Цитируется по изд.: Новая история Индии. Отв. ред. К.А. Антонова, Н.М. Гольдберг, А.М. Осипов. М., 1961, с. 75-88.