Мглистая Лима

Мглистая Лима

Я вылетел из Мехико в Лиму на рассвете. Около часа под нами были темно-бурые горы Мексики, в складках которых зеленели леса. И вот внизу заблестела гладь Тихого океана. После взлета прошло около пяти часов, когда внизу показался берег. Это уже была земля Перу, совсем не похожая на ту, что осталась на севере, в Мексике. Пилот даже не счел нужным объявить, что мы пересекли экватор. А ведь самолет перенес нас из осени в весну, из Северного полушария в Южное. Под нами за кромкой морского прибоя лежала земля Перу. Она казалась безжизненной, похожей на пустыню. Такое же ощущение испытывал и я, въезжая в Лиму. Город выглядел каким-то придавленным, прижатым к земле.

Над Лимой большую часть года нависает низкое, мглистое небо. Несмотря на то что столица Перу лежит на 12-м градусе южной широты, здешний климат отнюдь не назовешь тропическим. Холодное течение Гумбольдта приходит сюда из Антарктики и делает климат совершенно не похожим на тот, который характерен, скажем, для стран Юго-Восточной Азии, лежащих на подобных же широтах. Даже летом, с декабря по апрель, температура колеблется здесь от 21 до 27 градусов. А в зимние месяцы, с мая по ноябрь, в Лиме бывает попросту холодно. Конечно, зима здесь весьма относительная. Но даже при температуре 15–16 градусов становится зябко из-за огромной влажности. В первый момент кажется, что именно низкие, тяжелые облака как бы придавили приземистый город. Мгла нависает над самой головой, где-то на уровне человеческий груди уже клубится туман, сеющий тончайшую водяную пыль. Это и есть гаруа — лимская мгла, которая заставляет людей надевать шерстяные свитеры, а водителей машин включать «дворники».

Основателем Лимы был испанский конкистадор Франсиско Писарро. В 1535 году он очертил концом своей пики круг и повелел основать здесь «город волхвов». Лима стала столицей испанских владений в Южной Америке и вице-королевства Перу. Именно отсюда отправляли в Мадрид легендарное золото инков.

Испанское влияние, разумеется, дает себя знать в архитектуре старых зданий Лимы. Это белые оштукатуренные стены. Это поражающие разнообразием своих узоров чугунные решетки на окнах. Это обилие цветочных горшков — ими обрамляют балконы или подвешивают их к карнизам крыш. Наконец, это патио — внутренние дворики, выложенные изразцами. В Лиме есть две старинные площади, которые, собственно, можно считать образцами архитектурных достопримечательностей города. Первая из них — это площадь Оружия, или Гербовая площадь, с кафедральным собором и президентским дворцом. Именно здесь Писарро очертил круг своей пикой. Здесь же три столетия спустя была провозглашена независимость Перу от испанской короны. Произошло это в 1821 году.

Перед президентским дворцом туристы фотографируют гвардейцев в яркой форме времен наполеоновских войн: сверкающие каски, черные мундиры с красными эполетами. Сам президентский дворец выстроен на рубеже XX века, когда законодателем архитектурной моды была штраусовская Вена. К кафедральному собору с двумя башнями в типичном колониальном стиле примыкает архиепископский дворец. Вот тут-то и начинаются лимские достопримечательности. Речь идет о резных деревянных балконах, которые расположены на фасадах зданий на уровне второго или третьего этажей. Поначалу кажется, что кто-то взял огромный резной шкаф и попытался через крышу втащить его на верхний этаж. На фоне белого фасада этот закрытый двухэтажный балкон, или, вернее, эркер, поначалу кажется чем-то неуместным. Но чем больше смотришь на него, тем больше ощущаешь его своеобразную прелесть.

Вблизи города не было каменоломен. Камень приходилось ввозить из Панамы. И из-за его нехватки местные декораторы все свое искусство приложили к дереву. Так и появились резные двери, порталы и, наконец, знаменитые лимские балконы. Закрытый резной балкон был завезен в Лиму из Андалузии. И обрел здесь новое, вполне самобытное лицо. Мне запомнились балконы на здании перуанского Министерства иностранных дел. Это здание своеобразно своей асимметричностью. С одной стороны от главного подъезда двухэтажный балкон закрывает два окна по фасаду. С другой же — лишь одно окно.

В нескольких сотнях метров от президентского дворца на берегу полувысохшей реки шумит лимская барахолка. Вокруг двух площадей — перед кафедральным собором и перед собором Святого Франсиска — группируется старая колониальная Лима.

Перу третья после России и Японии рыболовная держава. И в Лиме, как в портовом городе, много рыбных ресторанов, где готовят знаменитое местное блюдо себиче. Это нечто вроде японского сасими или сибирской строганины. Сырую рыбу нарезают кусочками, пересыпают перцем и рубленым луком, а потом в изобилии поливают соком лимонов, точнее сказать, лаймов. Минут через двадцать рыба меняет цвет: становится белой, как будто ее варили, то есть основательно промариновывается. Сочетание лимонного сока, лука и перца гарантирует дезинфекцию. Так что себиче — наиболее любимое блюдо в Лиме, да и вообще в Перу.

Я провел в Лиме считанные часы. Прежде всего здесь была последняя возможность получить визу в Аргентину. Надежда эта так и не осуществилась. Стало быть, через три дня мне предстояло возвращаться рейсом «Аэрофлота» в Москву. Хотелось, конечно, побывать на таинственном плоскогорье Наска. Увидеть своими глазами место, которое создатели фильма «Воспоминания о будущем» назвали космодромом инопланетян. Реально ли это? Мой коллега, старожил Лимы, твердо сказал, что реально. Проехать 450 километров до Пампа-де-Наска, попасть на самолет, облететь плоскогорье и вернуться в Лиму. И все это за два дня.

Уже в пять утра мы выехали из Лимы. Наш путь по Панамериканскому шоссе лежал на юг. Долго ехали вдоль Тихоокеанского побережья среди совершенно голых, словно сложенных из песка гор. Временами нам попадались селения из таких же плоских, прижатых к земле одноэтажных построек из саманного кирпича. Уже говорилось, что в Перу часты землетрясения. Поэтому люди стараются строить жилища в один этаж и не делать тяжелых перекрытий. Хотя после подземных толчков рухнувшие глинобитные стены часто засыпают людей. Проехали несколько перевалов, и воздух стал сухим и прохладным, как в Мехико. Не верилось, что накануне вечером, когда мы бродили по базару в Лиме, я чувствовал себя так, как будто попал в разгар лета в Гагру. Воздух был липким и тяжелым.

Перуанцы четко делят свою страну по природным условиям на Косту и Сьерру. Коста — это узкая полоса Тихоокеанского побережья, которая тянется вплоть до Чили на несколько тысяч километров. Здесь поражает странное сочетание совершенно сухой земли и льнущих к ней не то облаков, не то клубов тумана. Как ни странно, на берегу крупнейшего из океанов не хватает воды. Многие области Косты больше напоминают центр Африки, чем океанское побережье. Только в долинах немногочисленных рек, стекающих с Анд, растительность несколько богаче. Природные условия Косты действительно можно сравнить с долиной Нила. Только Нил орошает всю плодородную полосу своего бассейна, а стекающие с Анд короткие перуанские реки — пересекают ее поперек и орошают лишь отдельные участки. Под здешним солнцем можно выращивать что угодно, был бы лишь полив.

Здесь можно увидеть такое странное соседство, как ограды из кактусов, поля хлопчатника и грядки картошки. Картофель ведь пришел в Европу именно из Южной Америки, в частности из Перу.

На высокогорных лугах Сьерры разводят лам. Ламы, как и картофель, могут быть символом Перу. На этих животных нельзя ездить верхом, на них нельзя пахать. Но ламы используются как вьючное животное, дают перуанцам и мясо и шерсть.

Овчинников В.В. Своими глазами. Страницы путевых дневников. М., 1990, с. 367-371.

Tags
Рубрика