Киданей государство: могильники

К настоящему времени погребения, относящиеся к эпохе Ляо, выявлены в большом количестве по всей территории империи. Насчитывается свыше 100 более или менее подробно исследованных и опубликованных захоронений. Однако при их изучении возникает проблема выделения из общей массы ляоских погребений собственно киданьских.

Все ляоские погребения по их устройству можно разделить на две группы: в могильных ямах и в подземных склепах. Первая группа характерна для доляоского периода и бедных слоев общества империи, вторая относится к аристократии, чиновничеству и зажиточному населению.

При рассмотрении киданьских погребений первой группы прежде всего следует обратиться к району изначального обитания киданей — бассейнам рек Шара-Мурэн и Урчи-Мурэн. Здесь отмечено много погребений с остатками трупосожжения в серо-глиняных сосудах 1. Пока имеется одна достаточно подробная публикация результатов раскопок могильника с такими погребениями в районе Шуанцзингоу хошуна Байрин-Цзоци 2. Могильник расположен в 40 км севернее городища Ляоской Верхней столицы, в глубокой и извилистой горной лощине, протянувшейся с северо-востока на юго-запад на левобережье реки Урчи-Мурэн. Погребения на поверхности заметны по остаткам каменных оградок и насыпей. Всего было обнаружено шесть погребений, располагавшихся двумя группами на расстоянии 500 м одна от другой на середине пологого склона северо-западной стороны лощины. Устройство наиболее сохранившегося (Ма) из двух раскопанных погребений показано на рис. 1.

Рис. 1. План погребения Ма могильника в Шуанцзингоу хошуна Байрин-Цзоци (цифрами обозначены сосуды).

Могила обнесена квадратной оградкой из необработанных камней высотой до 0,5 м от современной поверхности. Длина наиболее сохранившейся юго-западной стороны оградки 15,6 м. Оградка ориентирована юго-западной стороной по азимуту 330°. Судя по имеющемуся разрыву, вход был с юго-восточной стороны. В центре оградки помещалась уплощенная каменная насыпь полуквадратной формы размером 1,65 X 1,56 м. Под  насыпью находилась вырытая в земле прямоугольная могильная яма размером 1,56—1,65Х X 1,2—1,56 м и глубиной 0,4—0,5 м. В яме стояли шесть сосудов с остатками трупосожжения. Четыре из них располагались по углам ямы и два в ее центре по линии юго-запад — северо-восток. Сосуды помещались на плитках камня, один из них сверху был накрыт плоским камнем. В одном из сосудов находилось шесть бараньих астрагалов. В южном углу ямы стояли белополивная фарфоровая чаша и станковый сероглиняный горшок, покрытый гребенчатым орнаментом.

Второе погребение (МВ), находившееся в 10 м юго-восточнее вышеописанного, полностью разрушено. Здесь обнаружено восемь сосудов с остатками от трупосожжения. Как и в предыдущем погребении, сосуды стояли на каменных плитках, возле них были установлены камни. В одном из сосудов найден обожженный обломок костяного гребня, в другом — 18 бараньих астрагалов. В туловах семи сосудов, служивших погребальными урнами 3, пробито по 1 —4 круглых отверстия. Очевидно, в одной яме погребали урны с прахом родственников, скорее всего членов одной семьи.

Принадлежность вскрытых погребений киданям Чжао Синь обосновывает наличием в погребениях керамики, идентичной по технологическим особенностям, форме и орнаментике собственно киданьской 4.

Сведения о погребениях остатков трупосожжения в таких сосудах приводит Ван Юйпин. Погребения обнаружены на территории хошуна Байрин-Цзоци, севернее д. Баоцюаньцунь, в окрестностях Линьдуна, в районе Южной пагоды, у д. Цзингоуцунь, севернее Западной и севернее Северной пагод. По описанию Ван Юйпина, сосуд с пеплом зарывали в землю, вокруг складывали каменную ограду, сверху накрывали каменной плитой. Исследователь полагает, что использование сосудов в качестве погребальных урн является киданьским обычаем 5.

Другая серия погребений без склепа в бассейне рек Шара-Мурэн и Урчи-Мурэн описана М. Симадой. Это находящиеся близ ляоских поселений галечные насыпи, овальные в плане, длиной около 2 м, шириной 0,8 и высотой 0,5 м. Они располагаются произвольными рядами вдоль склона. Как правило, в каждой серии насчитывается 60—80 насыпей, однако встречаются и насчитывающие по несколько сотен, если не тысяч. Погребения этого типа устроены следующим образом: могильная яма глубиной 0,9— 1 м от дневной поверхности; дно утрамбовано, в отдельных случаях вымощено булыжником, иногда речной галькой обложены и стены могильной ямы. Размер могильной ямы по полу 1,8—2,0 X 0,5—0,6 м. В погребениях встречены остатки костяков, они находились в вытянутом положении, головой ориентированы вверх по склону. Отмечаются остатки деревянных гробов. На гробы непосредственно насыпалась галька намогильной насыпи. В могилах обнаружена грубая глиняная посуда: миски, блюда, характерные ляоские вазы с оттиснутым гребенчатым орнаментом; обычно в каждой могиле не более одного сосуда. Керамика датируется как ляоским, так и более поздним (вплоть до XIV в.) временем. По мнению М. Симады, эти погребения оставлены ханьскими крестьянами, жившими в этих местах во времена империи Ляо и позже 6. Здесь следует отметить, что в дневниках М. Симады сохранились лишь краткие записи о раскопках всего 10 таких могил в четырех различных местах, и целостного представления они не дают.

Таблица 1.

Раннекиданьские грунтовые погребения

Ко времени киданьской империи Ляо относятся также погребения остатков трупосожжения в каменных гробах. В районе Байрин-Цзоци встречено довольно много каменных гробов. На их наружной поверхности иногда выгравирован растительный орнамент либо фигуры драконов, тигров, людей 7. Однако обстоятельства, при которых были сделаны находки, неизвестны. Не исключено, что в этих каменных гробах хоронилиханьцы по буддийскому обряду. Так, в районе Шэньяна обнаружен каменный гроб размером 24 X 96 см и высотой 32 см, и котором, судя по надписи на нем, в 1027 г. был погребен некий Сунь Юньчжун. В гробу стояли глиняный сосуд для праха и две каменные статуэтки 8. Другой каменный гроб размером 62 X 84 см и высотой 65 см с крышкой в форме усеченной четырехгранной пирамиды был обнаружен в д. Далиньцзы в окрестностях Ляоляна. В гробу, в специально высеченном углублении, находился накрытый белой чашей чернополивной горшок с остатками трупосожжения (рис. 2). На нижней поверхности крышки гроба по-китайски выгравированы могильная эпитафия, посвященная жене чиновника Внутреннего управления (Нэй-шэн) Ляоской Восточной столицы Ван Цзяна, урожденной Гао, похороненной в 1096 г., и текст буддийской сутры на санскрите. Гроб снизу и со всех других сторон был обложен кирпичами, которые образовывали нечто вроде саркофага. Погребение ориентировано па юго-запад 9.

Из всех описанных погребения без склепа, вероятно, киданьскими можно считать погребения остатков трупосожжения в сосудах типа могильника в Шуанцзингоу, хотя для окончательного решения этой проблемы необходимо располагать большим материалом.

Рис. 2. Схематичное изображение каменного гроба из погребения в Далиньцзы Ляояна.

В этой связи представляют интерес открытые в последние годы киданьские погребения в грунтовых могилах VII — начала X века 10. Датировка их основывается на типологии встреченного в них инвентаря, в частности сосудов. Эти погребения различны по погребальному обряду — трупоположение головой на север (в одном случае — на запад) и трупосожжение (табл. 1). При погребении использовались деревянные или каменные (из отдельных плит) гробы. Встречаются кости жертвенных животных — барана, козла. Сопровождающий захоронение инвентарь состоит из бытовой посуды, украшений, оружия. Наиболее богато относящееся к IX — началу X в. погребение молодого мужчины в Хусынао хошуна Хорчип-Цзоихоуци. Предметы в нем располагались следующим образом: у головы — сосуды, слева от погребенного — кости жертвенного барана, справа — меч и стрелы, в йогах лежало снаряжение копя — сбруя, стремена 11. Можно отметить совпадение этих погребений с погребениями сяньби в могильнике Чжалайнор в расположении предметов и костей жертвенных животных, а также в ориентировке головой на север 12.

Рис. 3. План могильника в Гаолигэ уезда Шуанляо провинции Гирин (цифрами обозначины обследованные погребения).

Очевидно, эти же традиции прослеживаются и в обнаруженном в 1962 г. киданьском могильнике конца XI — начала XII в. в Гаолигэ в уезде Шуанляо провинции Гирин. Могилы здесь располагались шестью рядами, вытянутыми по линии северо-восток — юго-запад (рис. 3). Из 15 обследованных могил одна представляет собой квадратный в плане кирпичный склеп с коридором и дромосом, четыре — погребения в небольших прямоугольных кирпичных склепах с куполообразным сводом без коридора и дромоса, остальные — погребения в земляных ямах (табл. 2).

На поверхности могилы оформлялись круглой земляной насыпью. Все погребения, за исключением одного, в котором прослежено вторичное захоронение, отличаются единством погребального обряда: трупоположение на спине с вытянутыми конечностями. Ориентировка погребенных головой па северо-запад в пределах 305—340°. У головы умершего, как правило, помещался глиняный сосуд, а в заполнении головной части могильной ямы — кости барана. Имеются парные захоронения супругов и со-погребения матери и ребенка. В могиле умершего мужчины слева от пего оставляли место для будущего погребения его жены. Новая особенность обряда, появившаяся к концу Ляо, монета во рту умершего (отмечено в трех случаях). Судя по скудности сопровождавшего захоронение инвентаря, могильник принадлежал простым киданям, скорее всего, являлся родовым кладбищем (рис. 4) 13.

Опубликованные к настоящему времени ляоские погребения второй группы — в подземных склепах — довольно многочисленны, разнообразны и разбросаны по многим районам бывшей империи Ляо.

Критерием для выделения киданьских могил из общего числа ляоских погребений в склепах послужило наличие эпитафий. Эпитафии получили распространение в Китае задолго до прихода киданей и, видимо, были заимствованы последними вместе с формами могильных склепов и некоторыми погребальными атрибутами, использовавшимися высшими слоями феодального общества. Эпитафия наносилась на верхней поверхности квадратной каменной плиты. Сверху плита накрывалась крышкой в форме четырехгранной усеченной пирамиды. На ровной поверхности крышки часто наносилось название эпитафии. В эпитафии обычно приводились краткие биографические сведения об умершем: его имя, титулы и занимаемые при жизни должности, имена детей и отца покойного, даты смерти и погребения.

Таблица 2.

Могильник гаолиге в уезде шуанляо провинции Гирин

По эпитафиям твердо определяются как киданьские мавзолеи Цинлин (могилы императоров Шэнцзуна, Синцзуна и Даоцзуна и их жен, датируемые соответственно 1031, 1055 и 1101 годами) 14, могилы (№ 1) императорского зятя, посмертно пожалованного титулом вэйго ван, у д. Дашщзы уезда Чифын (959 г.)15, (№ 1. 2) у д. Сишаньцунь Ципьхэмыпя уезда Исяпь пров. Ляонин, датируемые соответственно первой половиной XI в. (до 1044 г.) и 1059 г. 16, Сяо Сяочжуна (1089 г.) в д. Сигушань уезда Цзиньси пров. Ляонин 17, Сяо Дэвэня (1075 г.) в д. Синьцютунь хошуна Тумд-Цзоци бывшей пров. Жэхэ 18, Елюіі Янышна (986 г.) в уезде Чаоян пров. Ляонин 19, Сяо Паолу (1090 г.) в Цяньтнани уезда Факу пров. Ляонин 20, принцессы Дачжан (1045 г.) в уезде Пинцюань пров. Хэбэй 21.

Рис. 4. Могильник в Гаолигэ. Погребения в ямах (а) и в малой кирпичной каморе (б).

Уже первые находки в 30 — начале 50-х годов твердо определенных стелами киданьских могил позволили исследователям выявить основные особенности устройства могил и погребального обряда киданей. По ним к киданьскнм можно отнести могилы у д. Сишаньцунь (№ 3,4) в р-не Шуаншанькоу (№ 1—4) и в Янбяогоу и Цыньхэмыня 22, у д. Жешуйсян и уд. Сяолючжанцзы (№ 1 — 5) в уезде Нипчоп Внутренней Монголии 23, в Чжунцзяканьчжене уезда Лунцзян пров. Хэйлунцзян 24, у деревень Уциньтулуцунь и Чжулукэцупь уезда Цзяньпин и т. д. Батуницзы уезда Синьминь 25, в Шуйцюань (№ 1) уезда Бэйняо 26 и в Емаотай уезда Факу пров. Ляонин 27, у д. Давону уезда Чифын 28, в Цзефаньинцзы, № 3 в Шаньдуйцзы и в Гуандэгун хошуна Оннюд-Ци 29, в Байтацзы, в Канъинцзы (№ 1) и в Бэйсаньцзя (№ 1) хошуна Лохан-Ци 30, в Сыфанчэне и в Байиньабао хошуна Байрин-Цзоци 31, па 28 участке (2 мог.) р. Жэшуй хошупа Хорчин 32, в Баяпьзрдэн хошупа Байрин-Юци, в Лоуцзыдянь (№ 1) хошуна Байрин-Юци, в Лоуцзыдяпь (№ 1) хошуна Калацинь-Ци аймака Джу-Уд Внутренней Монголии 33, в Ебошоу  уезда Цзяньпин пров. Ляонин 34, в хошуне Хурэ-Ци (№ 1) аймака Джирэм 35, в Байсиньтунь хошуна Хорчин-Юнцяньци З6, могильник в Хаоцяньин хошуна Чахар-Юнцяньци 37, могилу в д. Чэнцзыгоуцунь и в Гуйшани (№ 1) уезда Цзянь-чан пров. Ляонин 38, в Сяоцзигоу уезда Пинцюань  пров. Хэбэй 39, во втором лесхозе в уезде Тунляо Внутренней Монголии 40.

При этом сравнение могил-склепов киданей и ляоских ханьцев 41 позволяет выделить целый ряд различий, по которым можно определить этническую принадлежность того или иного погребения этой группы.

Обряд. Если для киданьских могил со склепами характерно трупоположение часто со специфически киданьскими атрибутами вроде металлических масок, подошв сапог и сетчатого костюма из медной проволоки, то для могил ляоских ханьцев — трупосожжение. Обряд трупоположения зафиксирован только в двух могилах, причем в одной из них погребенная лежала головой па запад (такая ориентация ни разу не отмечепа в кидапьских погребениях), здесь же  были остатки трупосожжения 42.

Внутреннее оформление. Главная камера киданьских могил имеет деревянную облицовку, иногда в ней сооружался большой деревянный саркофаг, изредка вместо последнего устанавливались конструкции из фигурно выточенного кирпича, копирующие деревянные столбы, с системой кронштейнов (доугунов) над ними. Такие конструкции типичны для могил ляоских ханьцев; из кирпича в стенках выкладываются изображения окон и мебели 43. Деревянные облицовки или саркофаги в них не встречаются.

Сопроводительный инвентарь. Для могил ляоских ханьцев характерно наличие так называемых минци  — предназначенных специально для погребального обряда глиняных имитаций фарфоровой посуды, кухонной утвари, ножниц 44.

В киданьских же могилах «минци» нет — все вещи там настоящие. В какой-то степени эта традиция нарушается в погребениях простых киданей конца XI— начала XII в. в могильнике Гаолигэ. Обнаруженные здесь глиняные сосуды гораздо меньше обычных. Видимо, они были изготовлены специально для захоронения 45.

 

 

Рис. 5. Планы императорских мавзолеев Цзулин (1) и Цинлин (2 — Восточный, 3 - Центральным, 4 — Западный).

Сюжеты фресок на стенах. Фрески на стенах могил-склепов киданей обычно отражают типичные черты их хозяйства и быта.

Ориентировка выхода. Выход у киданьских могил-склепов, как правило, ориентирован на юго-восток, причем он мог располагаться в любой точке всего юго-восточного сектора — от восточной до южной. В публикациях часто указывается лить общее направление («юг» или «юго-восток») без уточнения его в градусах, и в результате создается впечатление о многочисленности могил с южной и юго-восточной ориентацией выхода. Но распространение количества могил по направлениям выхода в секторе от востока до юга можно считать довольно равномерным. Киданьские могилы с ориентировкой выхода в других, кроме указанных, направлениях не известны. Полученные данные совпадают с информацией о юго-восточной ориентировке некоторых, обычно ранних, ляоских городов (Верхняя столица — Линьхуанфу, Цзучжоу, Хуанчжоу, Чинтолгойн балгас) 46 и о важной роли востока в представлениях киданей о пространстве. Так, отдавая поклон Небу и Земле, киданьский император оборачивался к востоку, в восточном направлении совершались жертвоприношения при поклонении священной горе Муе 47, наконец, именно па восток были обращены выходы киданьских жилищ 48. А ведь именно свои наземные жилища копировала при строительстве склепов киданьская знать. Значительное отклонение большинства выходов из могильных склепов к юго-востоку и югу, видимо, следует объяснять отклонением точки восхода солнца на горизонте на юго-восток в осенние и зимние месяцы в средних широтах Северного полушария.

Выход из могил-склепов ляоских ханьцев в основном ориентирован на юг при общем диапазоне направлений от юго-восточного до юго-западного, что вполне согласуется с традиционной ориентировкой китайских могил-склепов выходом па юг и рассмотрением китайцами южного направления в качестве главного, «переднего». Могилы-склепы выходом на восток и восток-юго-восток у ляоских ханьцев не отмечены. Следовательно, в киданьской империи Ляо ориентировка выхода па восток и восток-юго-восток является признаком исключительно киданьской могилы-склепа.

Наземное оформление. Большинство киданьских могил в настоящее время не имеет наземных признаков и обнаруживается случайно во время разрушения пологих склонов гор оврагами или карьерами. Однако первоначально наземные сооружения на могилах имелись. В ряде мест их следы сохранились.

Императорские мавзолеи, служившие объектом государственного культа и регулярно посещавшиеся для церемоний поклонения плоскими императорами, имели хорошо разработанную и довольно единообразную систему наземных сооружений. Наиболее хорошо она изучена в мавзолеях Цинлин. Здесь каждый из трех мавзолеев располагался в ориентированной на юго-восток горной лощине, но которой протекал небольшой ручей. Вход и лощину был закрыт воротами, от которых в глубь лощины вела дорога. Сами могилы располагались на крутых склонах в верхнем конце лощины. У подножия этих склонов, па расстоянии 150—400 м от могилы, находились остатки значительных по размерам крытых зеленой глазурованной черепицей поминальных храмов (рис. 5, 2—4). Лощины окружены высокими хребтами, в ряде мест усиленными искусственными валами 49. Еще внушительней выглядит Цзулин — мавзолей основателя династии Елюя Абаоцзи, расположенный северо-западнее плоского города Цзучжоу (Шитоуфанцзыцунь хошуна Байрин-Цзоци). Мавзолей занимает защищенный со всех сторон высокими горами и насыпными каменными валами раскопок. Выход из распадка па юге представляет собой ущелье шириной 60 м, ограниченное с двух сторон высоки[1]ми отвесными скалами. Здесь сохранились остатки ворот в мавзолей, называвшихся «Ворота дракона» (Лунмэнь). В распадке обнаружены следы двух могил. По мнению Чжоу Цзе, могилой Абаоцзи, скорее всего, была та, что находится на выступающем с запада возвышении в центре распадка. Восточнее этого возвышения имеются остатки поминальных храмов. Севернее возвышения с остатками могилы найдена каменная ста[1]туя, южнее — каменный ступенчатый постамент от другой статуи (рис. 5, 7) 50. Разумеется, разведочное обследование, проведенное китайскими археологами, без раскопок объектов не позволяет сделать окончательных выводов о его планировке. Тем не менее по описанию можно предположить восточную ориентировку комплекса из могилы, статуй и храмов внутри распадка.

Сведения о Хуайлине — мавзолее императоров Тайцзуна и Муцзуна — у современной д. Ганмяоцунь в хошуне Байрин-Цзоци крайне скудны. Тем не менее и в них отмечается наличие расщелины, перекрытой валом с воротами, и остатков строений дворцового типа в ней 51.

В хошунах Байрин-Цзоци и Ар-Хорчин-Ци обнаружены остатки киданьских кладбищ. Одно из них находится на пологом склоне горы Лаотоушань в 1 км на запад от д. Шуйцюаньгоу и в 20 км на восток-северо-восток от Линьдуна.

Кладбище огорожено валом, образующим прямоугольник размером 187 X 157 м. Современная высота вала около 1 м, ширина основания около 3 м. В центральных частях восточной и южной сторон есть ворота с защитными валами перед ними. В центре огороженного участка когда-то был высокий земляной холм — предполагаемые остатки поминального храма. Севернее — две разграбленные в прошлом могилы. Судя по тому, что обследованная через грабительский лаз одна из могил этого кладбища имела ориентировку выхода на восток и на ее фресках были изображены люди в киданьской одежде, кладбище должно принадлежать киданям 52.

Видимо, близки к этому кладбищу несколько меньшие по размерам описываемые М. Симадой так называемые каменные стенки — квадратные в плане каменные оградки со стороной 15—45 м, группирующиеся но 20—40 штук на южных, восточных и западных склонах гор в хошуне Байрин-Цзоци. В каждой оградке насчитывается по три-пять западин — следов просевшей земли на месте могил. По рассказам местных жителей, эти могилы представляют собой кирпичные склепы с куполообразным сводом, многоугольные, либо круглые в плане с коротким арочным коридором. М. Симада называет несколько мест с такими «каменными стопками» в районе хошуна 53.

Окруженные каменными оградками ляоские могилы отмечает и Миякэ Тоснснгэ, осмотревший их в местечке Баипгол в хошуне Байрин-Цзоци. Могилы здесь представляют собой каменные на[1]сыпи высотой 1 м и диаметром около 8 м. В одной из таких могил были найдены четыре вытесанные из камня человеческие головы (рис. 6). К сожалению, об устройстве этих могил ничего не сообщается 54.

На недавно обследованном киданьском могильнике в Хаоцяпыш хошупа Чахар-Юициньци каждый из 10 склепов был обозначен на поверхности прямоугольной каменной оградкой, по раз[1]мерам несколько превышающей могильную камеру. Над ведущим в могильный склеп коридором у оградки был оконтуривающий его выступ (рис. 7) 55.

Из приведенных выше данных видно, что киданьские могилы со склепами обносили стеной и возле них сооружали номинальные храмы. Остатки строений вроде поминальных храмов встречены возле могилы у д. Сыфанчэн в хошуне Байрин-Цзоци 56, перед могилой № 1 в хошуне Хурэ-Ци аймака Джирэм 57, па территории фамильного кладбища ляоского Сяо Шэньвэя в Циньхэмынь уезда Исянь 58. В двух последних местонахождениях прослежены остатки холмообразных насыпей над самими могилами. Земляной насыпью размером 9X 11 м, высотой 0,8 м отмечена и могила Сяо Паолу в уезде Факу 59.

Рис. 6. Схема расположения каменной ограды и насыпей над могилами в Банигол хошуна Байрин-Цзоци.

Рис. 7. План могильника в Хаоцаньцзя хошуна Чахар-Юицаньцзя (цифрами обозначены погребения).

Рис. 8. План склепа-могилы императорского зятя Сяо Шагу и Даницзы уезда Чифын, 959 г.

Внутреннее устройство. Основными частями киданьской могилы-склепа являются ступенчатый коридор-спуск в нее (дромос), ворота и площадка перед ними, могильные камеры и соединяющие их коридоры. Количество камер и соответственно коридоров между ними варьировалось в зависимости от степени знатности погребенного. Так, императорские могилы в Цинлине состоят из передней, центральной, примыкающих к ним четырех боковых и задней камер 60. Могилы крупных киданьских вельмож, например императорского зятя, состояли из передней, двух боковых, центральной и задней камер (рис. 8 ) 61, либо из передней, двух боковых и центральной (рис. 9) 62. Большую часть составляют однокамерные могилы с коридором и иногда с воротами.

Рис. 9. План склепа-могилы Елюй Яньпина в уезде Чаоян провинции Ляонин, 986 г.

В качестве строительного материала использовался серый кирпич или камень. Иногда одну часть могилы делали из камня, а другую — из кирпича. Кирпич встречается нескольких видов: прямоугольный, прямоугольный с параллельными бороздками па одной из широких граней, квадратный, клиновидный. Прямоугольный кирпич — наиболее универсальный, он применялся для самых разных работ — для кладки стен и куполообразных сводов, для вымостки пола могилы. Квадратный кирпич обычно шел на вымостку пола, из клиновидного иногда строили купольные своды камер склепов. Сравнение кирпичей из разных могил показывает, что строгого стандарта на них не существовало, хотя размеры их примерно одинаковы. Кирпич с бороздками был крупнее и толще простого прямоугольного. Кирпич клали как горизонтально, так и с чередованием слоев горизонтальной и вертикальной кладки. Иногда кирпичную или каменную кладку скрепляли известью или глиной. Своды камер делали в форме купола. Верхнее отверстие в куполе чаще всего закрывали большим камнем, иногда ему придавали форму усеченного конуса. Своды коридоров — арочной формы. Особое внимание уделялось отделке ворот. Здесь часто использовали выточенные из кирпича карнизы черепичной кровли с системой поддерживающих ее кронштейнов — доугунов. Интересно отметить, что выточенные из кирпича концевые диски черепицы карниза ворот киданьских могил даже в конце XI в. украшали стилизованным изображением розетки лотоса, а черепицу па наземных зданиях с X в. — страшными зооморфными лика[1]ми буддийских охранителей от злых духов 63. На киданьских памятниках сильно стилизованные изображения лотоса на концевых дисках черепицы встречаются только в самых ранних слоях 64.

Видимо, па воротах могил нашел отражение стиль того времени, когда было введено строительство подземных склепов киданьской знати. Судя по декору концевых дисков черепицы ворот в могилу, это могло произойти в начале X в. или несколько ранее, когда такой декор был распространен повсеместно на черепице тайского Китая, Бохая, Кореи и Японии. Пол склепов часто мостили квадратным или прямоугольным кирпичом, иногда покрывали досками 65. В полу устраивали водоотводные канавки. Особо сложные водоотводы устроены под трехслойпым кирпичным полом могилы в д. Даволу уезда Чифын (рис. 10) и в могиле Сяо Паолу в уезде Факу (рис. 11) 66. В могиле в Давону канал водоотвода обложен кирпичом, а за ней — каменными плитками. В месте соединения кирпичной и каменной частей имеется заградительная железная решетка. В 20 м от могилы водоотвод выходит к обрыву.

Рис. 10. План склепа киданьской могилы в д. Давону уезда Чифын.

До конца X в. кидани делали квадратные и круглые (?) однокамерные склепы, а также многокамерные могилы, состоящие из квадратных, а к концу указанного периода из главной круглой и квадратных камер (рис. 12). С конца X в. до середины XI в. преобладают круглые могильные камеры, встречаются также сооружения, в которых главная камера круглая, а передняя и боковые — прямоугольные. Для позднего периода — с середины XI в. и до падения империи Ляо в 1125 г. характерны шести- и восьмиугольные могильные камеры. Многокамерные могилы состоят из многоугольных камер, передняя исчезает, превращаясь в простой коридор ведущий от ворот к главной камере и имеющий от[1]ветвления к боковым. Наиболее бедные киданьские однокамерные склепы позднего периода в ряде случаев имеют квадратную форму 67.

Кидапи облицовывали деревом главную камеру, в которой находился покойник, а к концу XI в.— и другие камеры. Поэтому в их склепах очень редко наблюдаются сделанные в стенках из кирпича колонны с капителями, копирующие деревянные (могилы в Ебошоу уезда Цзяньпин, в Батуинцзы уезда Сипьмииь) 68. Даже при наличии в степах кирпичных колонн в могиле в Батуинцзы участки стен между колоннами были облицованы деревом 69. В круглых склепах раннего периода облицовку составляли отдельные изогнутые дугой бруски, соединенные с помощью пазов и шипов (рис. 13). Ю. Кобаяси и Дз. Тамура, исследовавшие восточный императорский мавзолей Цинлин, обнаружили, что деревянная облицовка его главной камеры завершалась деревянным сводом, а для выхода мастеров, собиравших свод, служил небольшой выход-лаз в основании кирпичного купола в северной части главной камеры 70. В более поздний период встречается многоугольная облицовка в виде много[1]угольников, ею оформляли даже круглые камеры. Наиболее хорошо сохранилась облицовка в форме восьмиугольника в могиле в Цзефанъинцзы хошуна Оннюд-Ци Внутренней Монголии (рис. 14).

Как и во многих других могилах, здесь облицовка сделана из кипарисового дерева. Стены собраны из брусков, крепящихся друг с другом с помощью косых пазов. Высота степ 1,6 м. Выше из 12 слоев брусьев аналогичным образом собран деревянный купол. Судя по наличию цифровой разметки, на внешней стороне брусьев облицовка была изготовлена заранее, затем демонтирована и собрана снова в могильной камере 71. Такая облицовка придавала могиле сходство с юртой, недаром Сян Чуньсун сравнивает ее и внутреннюю планировку киданьских склонов с современной монгольской юртой 72. В данной могиле деревянная облицовка выполняла роль саркофага. В могиле в Емаотай уезда Факу деревянный надгробный саркофаг представляет собой модель дома дворцового типа 73. Возможно, так[1]же выглядел и саркофаг в могиле императорского зятя в д. Даинцзы уезда Чифын (рис. 15) 74. Деревянный саркофаг в могиле в коммуне Гуан-дэгун хошуна Оннюд-Ци также копирует дом 75.

При этом во всех этих сооружениях, исключение составляет более ранняя могила императорского зятя (959 г.), отсутствует деревянная облицовка стен. Очевидно, деревянная облицовка стен и надгробный деревянный саркофаг в киданьских могилах играли одну и ту же роль — были моделью наземного жилища покойного. В связи с этим отметим, что в большинстве многокамерных могил, за исключением самых поздних, деревянную облицовку-саркофаг делали только в главной камере, где был погребен умерший.

Деревянный саркофаг-облицовка стен могильной камеры является специфической деталью погребального обряда киданей. Сами же могилы[1]склепы, особенно ранние, по форме, планировке, способу кирпичной кладки по отличаются от китайских и генетически восходят к могилам[1]склепам тайского Китая VII — начала X в. 76

Очевидно у киданьской знати выработался свой погребальный обряд с трупоположением в подземном деревянном «жилите»— саркофаге, а для технического обеспечения этого обряда были заимствованы китайские традиции сооружения кирпичных могил-склепов с купольными сводами.

Впрочем, в конструкциях подземных склепов киданей прослеживается не только китайское влияние. В районе Ляояна, Аньшани и в некоторых других местах, относящихся в киданьское время к губернии Восточной столицы, встречаются прямо- либо восьмиугольные склепы, которые были построены из больших каменных плит, вставленных в пазы между угловыми столбами (рис. 16) 77. Куполообразный либо плоский свод таких могил также сделай из каменных плит.

Плиты стен и угловые столбы этих склепов обильно покрыты барельефами. Так как на барельефах встречается изображение хозяев могилы в киданьской одежде, а юго-юго-восточная ориентировка и планировка этих склепов не противоречат киданьскому погребальному обряду, их можно считать киданьскими. Сама же традиция строительства могильных склепов из каменных плит имеет местное происхождение, так как склепы из каменных плит известны в Юго-Восточной Маньчжурии и Северной Корее начиная с первых веков н. э. 78

Рис. 11. План склепа-могилы Сяо Паолу в уезде Факу, 1090 г. 1 — эпитафия; 2 — каменная скульптура (голова); 3 — сосуды; 4 — нож; 5 — наконечник стрелы; в — железная решетка в водоотводе.

Погребальный обряд. Согласно сведениям письменных источников, когда умирал знатный кидань, ему вскрывали живот, удаляли внутренности, заполняли полость ароматическими травами, солью и квасцами и зашивали пятицветными нитками. С помощью загнанных под кожу острых соломинок из тела удаляли кровь. После этого лицо покрывали золотой или серебряной маской, а руки и ноги связывали медной проволокой 79. Исследования подземных склепов киданьской знати не только подтверждают эти сведения, но и существенно дополняют их.

Рис. 12. Эволюция форы ляоских склепов.

Могилы: 1 — императорского зятя Сяо Шагу в Даинцзы уезда Чифын 959 г., 2 — Елюи Яньнина в коммуне Сицзя уезда Чаоян, 986 г., 3 — Ван Юэ в д. Цяньчжанцзыцунь уезда Кацзо, 1005 г., 4 — принцессы Циньцзиньго Дачжан в Бавангоу уезда Пинцюань пров. Хэбэй, 1045 г., 7 — Хань Сяна в Шанлуцунь уезда Цаньань, проз. Хэбэіі, 1017 г., 3 — № 2 у д. Сишаньцунь

 

Покойник помещался на погребальном ложе, установленном параллельно противоположной входу стене могильной камеры. Погребальное ложе представляет собой прямоугольное, а иногда полукруглое возвышение из кирпича или камня. Встречаются также деревянные конструкции. Наиболее хорошо погребальное ложе сохранилось в могилах императорского зятя в д. Даинцзы уезда Чифын (см. рис. 14), в д. Емаотай уезда Факу, в Цзефанъинцзы хошуна Оннюд-Ци (рис. 17) и в некоторых других 80. Его характерные особенности: наличие основания несколько меньшей площади, чем само ложе, украшенного деревянными или кирпичными цветными пальметтовидными вставками на лицевой и боковых сторонах. Ложе обычно обрамляли с трех или четырех сторон перилами, решетки которых декорированы прорезным орнаментом. На столбиках перил — резные навершия.

 

Рис. 14. Восьмиугольная деревянная облицовка-саркофаг в могиле в Цзефаньинцзы хошуна Оннюд-Ци. а — общий план склепа; б — внешний вид облицовки.

Обычно покойника клали прямо на ложе (это наблюдается в могиле в Цзефаньинцзы хошуна Оннюд-Ци), но иногда использовали каменный гроб, а в могиле возле Ляоляна отмечен деревянный гроб, покрытый красным лаком 81. Каменные гробы встречены в могилах X в.— Елюй Яньпина в уезде Чаоян и в Емаотай уезда Факу. Оба гроба прямоугольные, сделаны из песчаника. Их степы, пол и крышка представляют собой монолитные плиты, соединенные друг с другом с помощью шипов и пазов. На наружных стенках изображены «повелители четырех стран света»: синий дракон, белый тигр, красная птица и черная змея-черепаха. Крышка гроба из емаотайской могилы также богато украшена рельефны[1]ми разукрашенными изображениями извивающихся ветвей, листьев и цветов пиона, сидящих в засаде львов и 12 антропозооморфных фигурок — символов годов 60-летнего цикла. Внутри на передней стенке гроба изображены звери, слуги, музыканты, дети, красная птица и два небо[1]жителя 82.

Трупоположение, ориентировку умершего и сопроводительный инвентарь далеко не всегда удается определить, так как большинство могил-склепов разграблено и их внутренняя обстановка сильно нарушена. Тем не менее в отдельных могилах погребальный обряд удается проследить до мельчайших деталей.

Рис. 15. План деревянного саркофага на погребальном ложе (в трех проекциях) из могилы Сяо Шагу в д. Даинцзы провинции Чифын.

Уникальным по сохранности является погребение женщины в емаотайской могиле. Женщина лежала на спине головой на восток. Она была покрыта расшитым шелковым саваном, одежду ее составляли длинный покрытый вышивкой халат, подвязанный матерчатым поясом с наспинным серебряным щитком и длинными свисающими ниже колен концами, блузка, юбка, наколенники («штаны», состоящие только из длинных штанин). На голове была высокая шелковая на ватной основе шапка с вертикальными боковыми крыльями. Особо отметим, что лицо и часть груди были покрыты легчайшей темно-коричневой вуалью, вуаль заткнута в рот, в ноздри вставлены короткие трубочки, скрученные из серебряных пластинок, в руках зажаты шарики из горного хрусталя, на руках перчатки до локтя, руки, ноги и все туловище обмотаны шелковыми полосками, голова привязана к туловищу 83.

Рис. 16. План склепа из каменных плит с барельефами в Давону уезда Дзинси.

Рис. 17. Погребальное ложе из могилы в Цзефанъинцзы хошуна Оннюд-Ци.

В могиле в Цзефанъинцзы хошуна Оннюд-Ци на погребальном ложе головами на северо-восток в вытянутом положении на спине лежали останки мужчины и женщины. Лица их были накрыты бронзовыми масками, па голове мужчины была войлочная шапка, а голова женщины обернута тканью. На ногах у мужчины сохранились сапоги с медными стельками 84. В могилах № 1—4 в д. Сяолючжанцзы уезда Нинчэн у погребенных на лицах были бронзовые маски, в могиле № 1  обнаружены две нары медных подошв сапог, а в могиле № 4 в руках у погребенной там женщины были зажаты выточенные из нефрита бамбуковые коленца 85. В могиле в Чжанцзяинцзы уезда Цзяньнин голову погребенного венчала серебряная позолоченная корона, в могиле в Батуинцзы уезда Синьминь также обнаружены ос[1]татки медной позолоченной шапки-короны, проволочных медных сеток от покрытия рук и ног и медная нагрудная пластинка с буддийским текстом на ней 86.

Особый интерес представляют находки погребенных женщин в сетчатых костюмах из медной проволоки, надетых поверх матерчатой одежды, в могилах № 18 в Емаотай уезда Факу и № 6 в Хаоцяньин хошуна Чахар-Юицяньци. Сеть костюмов состоит из шестиугольных ячеек, сами костюмы собраны из отдельных частей: капюшона, рукавов, перчаток, «носков», передней и зад[1]ней частей куртки и штанов. На лице женщины из могилы № 6 в Хаоцяньин лежала бронзовая маска (рис. 18) 87. По мнению Ма Хунлу, погребальные медные проволочные костюмы появляются у киданей не ранее среднего периода Ляо (первая половина XI в.). Такие костюмы встречаются почти исключительно в могилах знатных киданей из рода Сяо и всегда принадлежат женщинам. Можно предположить, что быть погребенными в проволочном костюме могли женщины только императорского рода Елюй, будучи женами членов рода Сяо, они погребались в могилах со своими мужьями. В «Ляо ши» в разделе «Церемонии» (личжи) при описании обряда замужества принцессы сообщается о пожаловании ей повозки «для последних проводов», т. е. для погребения. Кроме всего прочего, в повозке имелся полный набор вещей для покрытия тела умершей. Вероятно, в этот набор входил и костюм из медной проволочной сетки 88.

В целом можно отметить следующие черты погребального обряда у киданей: умершего клали на спину, головой вправо от входа в могильную камеру (т. е. на восток, северо-восток или на север, в зависимости от ориентировки могилы[1]склепа, хотя изредка встречаются и противоположные направления), одетым и обутым, его голову обертывали материей или надевали шапку, тело, руки и ноги обматывали полосами материи. В обряде часто использовались металлические вещи, бронзовые, иногда серебряные маски (рис. 19)8Э, сетчатые костюмы из медной проволоки, серебряные или медные шапки-короны, медные подошвы или стельки сапог, металлические трубочки, которые вставляли в ноздри.

Рис. 18. Погребальный костюм из медной проволоки и маска на женщине из могилы № 6 в Хаоцяньин хошуна Чахар-Юицяньци.

В ладонях зажимались мелкие поделки из камня. Очевидно, медные изделия нередко заменялись простыми матерчатыми. Возможно, применение медных и серебряных масок, медных сетчатых костюмов и подошв-стелек получило распространение только в XI в. в ходе дальнейшего развития киданьского погребального обряда, так как ни в одном непотревоженном киданьском погребении X в. они не встречены. Сян Чуньсун сообщает, что маска обнаружена в киданьском погребении даже на лице ребенка, очевидно, маскам придавалось портретное сходство 90.

Рис. 19. Киданьские погребальные маски.

Как правило, в киданьских могилах-склепах встречаются со-погребения супругов. По наблюдениям Фэн Юнцяня, в могиле в Батуинцзы уезда Синьминь супруги были погребены в разное время, так как вход в могилу замуровывался дважды 91. В мавзолеях Цинлин погребения императоров и императриц также производились в разное время 92.

Обычно киданьские могилы-склепы богаты сопроводительным инвентарем. Так, в неразграбленной могиле императорского зятя в д. Даинцзы уезда Чифыи находилось около 2 тыс. раз[1]личных предметов, свыше 300 вещей было в емаотайской могиле в уезде Факу. В могилы[1]склепы клали все, что могло понадобиться умершему в загробной жизни: бытовую утварь (жаровни, печи, ведра, совки, ножницы), ценную привозную и ляоскую фарфоровую, лаковую и серебряную посуду, снаряжение коня, игры — «шуаплу» («двойная шестерка») и облавные шашки, женские косметические наборы. Обычно эти предметы расположены в определенном порядке. Во всех склепах, как правило, перед погребальным ложем помещается жертвенный столик. На столике расставлена посуда, положены палочки для еды; на блюдах иногда сохраняются остатки жертвенной пищи: кедровые шишки, косточки персиков, слив, груш, фиников 93. В многокамерных могилах-склепах чаще всего в передней камере помещалась плита с эпитафией, в правой (если смотреть со стороны входа) боковой камере находилась фарфоровая, часто специфически ляоская посуда, а в левой — снаряжение коня, оружие и инструменты. В однокамерных могилах в правой от входа стороне помещались всевозможные фарфоровые сосуды, а в левой — снаряжение коня, инструменты и железная бытовая утварь. Такое расположение предметов в однокамерных склепах соответствует планировке вещей в современной монгольской юрте 94. Так, на самом почетном месте в юрте, против входа, обычно располагался алтарь с жертвенным столиком перед ним, в склепе в этом месте установлено погребальное ложе, перед которым тоже стоит жертвенный столик. Размещение в разных сторонах могильной камеры посуды и конского снаряжения, видимо, отражает деление киданьского жилища па левую (со стороны входа), мужскую и правую, женскую части.

Определенную роль в погребальном обряде играли бронзовые зеркала, подвешиваемые к потолку могилы, а иногда и на ее стенах 95.

Интерес представляет найденная в могиле № 1 в Хурэ-Ци специально отлитая в честь похорон монета с надписью «6-й год эры Да Кан» («Да Кан лю нянь»— 1180 г.) 96.

Стены могил-склепов густо покрывали фреска[1]ми. Могильная фресковая живопись была известна на Дальнем Востоке — в Китае, Корее и в других странах за много веков до создания империи Ляо. Вместе со склепами кидани заимствовали и фресковую живопись. Однако их фрески отличались своеобразием композиции, сюжетов, которые отражали быт и занятия. Фрески в киданьских могилах размещаются на стенах ведущего в могилу дромоса, на воротах в склеп, на стенах и арочных сводах коридоров, на стенах и куполах передней и боковых камер. Иногда рисунки наносили на деревянную облицовку-саркофаг главной камеры.

Обычно для исполнения фресок в ляоских могилах стена предварительно покрывалась слоем извести, по нему процарапывались и обводились черными линиями контуры, затем изображения раскрашивались различными цветами. На стенах дромоса воспроизведены сцены отъезда и возвращения «хозяина» могилы в сопровождении прислуги и воинов (рис. 20) 97. Подносящую вещи и ожидающую распоряжений прислугу часто изображали на стенах вблизи ворот, в коридоре, передней и боковых камерах. Вооруженных стражей ворот рисовали по сторонам от входа. В различных местах, обычно в главной камере, изображали бытовые сюжеты: приготовление пищи, сто[1]лов для пира, пастушеский стан, стадо, охоту, природу в разные времена года. Вероятно, часто на фресках изображали вполне конкретных людей из прислуги и подчиненных хозяина. Например, па фресках мавзолея императора Шэнцзуна над каждым изображением человека имеются подписи, сделанные малым киданьским письмом, а в «Ляо ши» есть сообщение о том, что в 1-й год своего правления Синцзун велел изобразить премьер[1]министров Северной и Южной администрации во дворце Высочайшего Образа скончавшегося императора Шэнцзуна 98. Очевидно, и в мавзолее были изображены вельможи из ближайшего окружения императора.

В отдельных могилах-склепах встречаются ос[1]татки жертвоприношений. Так, в могиле № 1 в Хурэ-Ци в центральной и боковых камерах, а так[1]же в нишах при входе в могилу найдено 10 человеческих черепов. Обнаружено также большое количество человеческих костей, включая бедренную кость ребенка. На некоторых костях заметны следы ранений. Судя по стертости зубов, черепа принадлежали отнюдь не пожилым людям. Очевидно, здесь имели место человеческие жертвоприношения. В этой же могиле обнаружены кости лошади, дикого кабана, кур, мышей и зайцев 99.

В могиле в Чжанцзяинцзы уезда Цзяньпин был найден череп барана 100, а в могиле Сяо Паолу — кости коровы, зуб лошади, а также целый скелет собаки 101. «Ляо ши» содержит сведения о со-погребении людей вместе с умершим императором в X в. Жена первого императора Абаоцзи императрица Шулюй по традиции должна была последовать в могилу вместе с мужем, но, ссылаясь на необходимость опекать еще недостаточно опытных сыновей — наследников престола, положила в могилу мужа только кисть своей правой руки 102.

В 983 г. вместе с императором Цзинцзуном были погребены два человека из его ближайшего окружения. При этом со-погребение с императором по[1]читалось за большую честь, и не все желающие удостаивались ее 103. Принесение в жертву скота при похоронах киданей, видимо, было очень распространено и наносило большой ущерб хозяйству империи. Недаром дважды, в 992 и 1034 годы выходили императорские указы, запрещавшие приносить в жертву лошадей и быков при похоронах и погребать в могилах ценные вещи из серебра, золота и драгоценные камни. Только премьер[1]министрам, генерал-губернаторам (цзедуши) и членам их семей разрешалось класть в могилу серебряные вещи 104. Очевидно, обычно приносимые в жертву животные и часть предметов сжигались во время похорон перед могилой 105. Действительно, находки костей животных в могилах крайне редки. В то же время на крышке с эпитафией в могиле императорского зятя в Даинцзы в выгравированном списке, пожалованных императором на похороны вещей, названы одежды, ее серебряная посуда, седла, 33 различных коня, 35 быков и 350 баранов 106. Поскольку в этой не подвергшейся разграблению могиле костей животных не обнаружено, следует полагать, что животные были принесены в жертву указанным выше способом — путем сожжения вне могилы.

Рис. 20. Сцена отъезда хозяина со свитой на фреске из могилы № 1 в хошуне Хурэ-Ци аймака Джирэм.

В заключение остановимся на некоторых моментах, дополняющих общую характеристику киданьских погребений.

Картографирование ляоских могил показывает распространение киданьских могил-склепов в собственно киданьских землях — в районах Верхней и Центральной столиц, а также на территории губернии Восточной столицы, где находились уделы крупных киданьских феодалов, так называемые вверенные области (тоуся чжоу). Могилы-склепы ляоских ханьцев в основном располагаются в южных районах империи, завоеванных киданями у Китая, а также в окрестностях всех столичных городов. Такое распространение могил подтверждает данные «Ляо ши» о расселении подавляющего большинства ляоских ханьцев на завоеванных киданями у Китая землях губернии Южной и Западной столиц 107. Киданьские могилы находятся и в восточных пределах империи Ляо. Здесь, судя по погребениям, в район проживания киданей входили бассейн р. Ляохэ и территория нижнего течения р. Нонпи. Восточнее киданьских могил не встречено. На окраинах империи обнаружены погребения, отличающиеся по обряду как от киданьских, так и от ханьских. Так, в уезде Фуюй пров. Гирин найдено богатое погребение мужчины. Он похоропен по обряду трупоположения в деревянном гробу и каменном саркофаге с большой земляной насыпью сверху 108. Судя по найденным в этой могиле золотой поясной пряжке с орнаментированным пластинчатым щитком, накладывавшимся на конец ремня, могила относилась к до[1]чжурчжэпьскому времени, ибо у чжурчжэней в XII в. такие пряжки крайне редки. Общий вид погребения несколько напоминает бохайские могилы в Хэлупе 109. Это и неудивительно, так как район уезда Фуюй был завоеван киданями у Бохая, и определенная часть бохайского населения должна была оставаться здесь и в ляоское время.

Кирпичные могилы-склепы в окрестностях городища Пяньлянь уезда Лишу довольно разнооб[1]разны по устройству и обряду погребения 110, что, очевидно, свидетельствует об этнической пестротенаселения.

Своеобразно выглядят и ляоские погребения на северо-восточной окраине империи Ляо в районе уезда Тайлай пров. Хэйлунцзян 111. Прямоугольные кирпичные могильные камеры здесь не имеют купольного свода и представляют собой яму корытообразной формы, расширяющуюся кверху. Интересно, что в одной из таких могил почти на всех кирпичах есть оттиск ладони 112 (подобное часто наблюдается на чжурчжэньских кирпичах). Специфическим является и наличие в этих могилах серебряных гривн с утоньшающимися и загнутыми в колечки концами 113.

Обнаруженные па территории МНР погребения конца XI — начала XII в. сильно отличаются от киданьских по своему устройству и обряду 114. Очевидно, здесь мы имеем дело с традициями других этносов, входивших в состав империи Ляо.

Киданьские погребения представляют собой несравнимый ни с чем по своей ценности и обилию материала источник для изучения материальной культуры и хозяйства киданей. Огромное значение здесь имеет тот факт, что в могилы-склепы кидапи клали не копии вещей — «минци», а настоящие предметы, причем разложенные самими киданями на группы в соответствии с их назначением. Другой бесценный для исследователей источник информации — фрески, своего рода фотографии сцен из жизни киданей, сохранившие для нас подробности, которые не смогли бы заме[1]нить никакие вещественные находки и письменные свидетельства.

Как показывают исследования, у киданьской знати выработался свой оригинальный погребальный обряд. О том, что формирование этого обряда происходило в период империи Ляо, свидетельствует упомянутое выше отсутствие медных и серебряных погребальных масок в киданьских могилах X в., изменение форм склепов и деревянных саркофагов в XI в. Пока трудно сказать, когда зародился погребальный обряд киданьской знати. Доляоские киданьские могилы-склепы пока не известны, либо не выделены из общей массы ранних киданьских могил. Судя по разработанности этого обряда уже в середине X в., он вполне мог сформироваться еще в предшествовавший образованию империи период 115. Отдельные же элементы киданьского погребального обряда — устройство деревянных срубов-саркофагов, погребальные металлические маски — не являются чем-то исключительно киданьским и связываются с погребальными обрядами степных народов Евразии. Так, погребальные маски известны в Сибири еще в таштыкское время, а серебряные погребальные маски получили распространение у ранних волжских болгар в X в. 116 Кидани же всегда были связаны с этим степным миром, особенно с тюрками и уйгурами, и сами представляли его юго-восточную окраину. Здесь интересно отметить выявленные Ань Лу параллели между киданьскими погребальными масками и обычаем покрытия лица умершего тканью с нашитыми на нее бляшками у далеких предков киданей — племен дунху 117.

В погребальном обряде киданьской знати про[1]слеживаются типичные для погребения степняка- всадника черты: со-погребение конского снаряжения, принесение в жертву коней, быков, овец. Такие элементы в той или иной форме проявляются в погребальном обряде всех народов евразийских степей в средние века 118.

Погребальный обряд киданьской знати является не только этноразличительным признаком, но и показателем престижности и высокого социального положения погребенного. В связи с этим интерес представляют могилы ляоского Хань Сяна (1018 г.), предки которого, выходцы из царства Янь, на протяжении ряда поколений занимали высокие военные посты в киданьской империи м9, заместителя генерал-губернатора (цзедуфуши) Ван Юэ (1005 г.), происходившего из старинной китайской семьи полководцев, тоже несколько поколений служивших империи Ляо 120, а также могила некоего Чжэн Гэ (1090 г.) в Чжанцзяинцзы хошуна Харачин 121. В этих погребениях наблюдаются специфические черты погребального обряда киданьской знати: трупоположение во всех трех могилах, восточная ориентировка первой из них, наличие деревянной облицовки-саркофага в двух последних. Таким образом, с начала XI в. погребальный обряд киданей начинает распространяться среди высших слоев ляоских ханьцев, являясь выражением их социального положения.

А.Л. Ивлев. Погребения киданей. // Цитируется по изд.: Центральная Азия и соседние территории в средние века. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1990, с. 42-63.

Примечания

1 Ван Юйпин. Группа по охране памятников истории и культуры Внутренней Монголии обследовала киданьские памятники // ВЦЦ.— 1955.— № 8.— С. 151—152 (на кит. яз.); Он же. Проблема датировки орнаментированной штампом керамики из аймака Джу-Уд Внутренней Монголии // КГТС.— 1955.— № 4.— С. 14—18 (на кит. яз.); Он же. Глиняные сосуды, найденные на па[1]мятнике эпохи Ляо на склоне горы Бэйшань в Линьдунцзе хошуна Байрин-Цзоци аймака Джу-Уд Внутренней Монголии // Там же.— 1956.— № 2.— С. 29—33 (на кит. яз.).

2 Чжао Синь. Ляоские погребения с трупосожжением в Шауыцзингоу хошуна Байрин-Цзоци аймака Джу-Уд Внутренней Монголии // КГ,— 1963.— № 10.— С. 553—554, 561 (на кит. яз.).

3 Там же; см. также: Ивлиев А. Л. Киданьская керамика // Древний и средневековый Восток.— М., 1985.— Ч. 1.— C 121, рис. 4, 3—6 — С. 123, рис. 9, 5.

4 Чжао Синь. Ляоские погребения...— С. 561.

5 См.: Ван Юйпин. Глиняные сосуды...; Он же. Проблема датировки.

6 Симада Macao. Ляоские погребения // Кокогаку дзасси.— 1953.— Т. 39, № 3.— С. 31—40 (на яп. яз.).

7 Ван Юйпин. Группа по охране памятников...— С. 152.

8 WF.— Р. 283.

9 И Цинъань. Находка каменного гроба второго года ляоской эры правления Шоу Чан в д. Далиньцзы[1]цунь Ляояна // ВЦЦ.— 1956.— № 3.— С. 79—80 (на кит. яз.).

10 Чжан Байчжун. Несколько киданьских погребе[1]ний, обнаруженных в аймаке Джирэм Внутренней Мон[1]голии Ц КГ.— 1984.— № 2.— С. 153—156 (на кит. яз.); Он же. Исследование культуры киданей раннего периода // КГ.— 1984.— № 2.— С. 183—186 (на кит. яз.).

11 Чжан Байчжун. Киданьская могила в Хусынао хошуна Хорчин-Цзоихоуци Ц ВУ.— 1983.— С. 18—22 (на кит. яз.).

12 Чжэн Лун. Об обследовании древнего могильника в Чжалайноре Внутренней Монголии / ВУ.— 1961.— № 9.— С. 16—19 (на кит. яз.); Чжэн Лун. Краткий от[1]чет о раскопках древнего могильника в Чжалайноре Внутренней Монголии // КГ.— 1961.— № 12.— С. 673—680 (на кит. яз.).

13 Лю Лань, Шао Чуньхуа. Ляоский могильник в Гаолигэ уезда Шуанляо провинции Гирин Ц КГ.— 1986.— № 2.— С. 138—146 (на кит. яз.).

14 Тамура Дзицудэо, Юкё Кобаяси. Цинлин.: Отчет об археологическом обследовании императорских мавзолеев династии Ляо и их фресковой живописи в Восточной Монголии: В 2 т.— Киото, 1952—1953 (на яп. яз.).

15 Чжэн Шаоцзун. Отчет о раскопках ляоских могил у д. Даинцзы уезда Чифын Ц КГСБ,— 1956.— № 3.— С. 1—26 (на кит. яз).

16 Ли Вэньсинь. Отчет о раскопках ляоских могил в Циньхэмынь уезда Исянь Ц КГСБ,— 1954.— № S.-С. 163—202 (на кит. яз.). Могилу № 2 Ли Вэньсинь датирует первой половиной XI в. на том основании, что кидани при погребении следовали китайской традиции: чем старше был умерший, тем выше по склону его хоронили. Однако форма склепа, найденные в этой могиле фарфоровая и поливная посуда и, наконец, эпитафия указывают на гораздо более позднюю дату.

17 Лю Цянь. Эпитафия из ляоской могилы в Сигушань уезда Цзиньси провинции Ляонин // КГТС.— 1956.— № 2,— С. 71 (на кит. яз.); Янь Ваньчжан. Изу[1]чение написанной киданьским письмом эпитафии из могилы в Сигушань уезда Цзиньси Ц КГСБ.— 1957.— С. 69—84 (на кит. яз.); Янь Юй. Краткий отчет об обследовании могилы Сяо Сяочжуна в д. Сигушань уезда Цзиньси Ц КГ,— 1960.— № 2.— С. 34г-35 (на кит. яз.).

18 Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цинлин...— Т. 1.— С. 25.

19 Археологическая экспедиция Ляонинского провинциального музея: Краткий отчет о раскопках могилы Блюй Яньнина эпохи Ляо // ВУ.— 1980.— № 7.— С. 18—22 (на кит. яз.).

20 Фэн Юнцянь. Могила ляоского Сяо Паолу в Цянь[1]шань уезда Факу провинции Ляонин Ц КГ.— 1983.—№ 7.— С. 624—635 (на кит. яз.).

21 Чжэн Шаоцзун. Эпитафия киданьской принцессы Циньцзиньго Дачжан // КГ.— 1962.— № 8.— С. 429—435, 403 (на кит. яз.).

22 Ли Вэньсинь. Отчет о раскопках ляоских могил в Циньхэмынь...

23 Ли Ию. Обследование ляоской могилы в уезде Нинчэн Внутренней Монголии Ц КГТС.— 1958.— № 4.— С. 61 (на кит. яз.); Он же. Краткий отчет о раскопках ляоских могил в Сяолючжанцзы уезда Нинчэн аймака Джу-Уд // ВУ.— 1961.— № 9.— С. 44—49 (на кит. яз.).

24 Чжу Гочэнь, Ша Чжэньюй. Находка ляоской могилы в Чжуцзяканьчжэне пров. Хэйлунцзян // КГТС.— 1955.— № 2.— С. 53 (на кит. яз.).

25 Фэн Юнцянь. Три ляоские могилы в уездах Цзяпьшш и Синьминь пров. Ляонин Ц КГ,— 1960.— № 2 — С. 15—24 (на кит. яз.).

26 Сюй Юйлинь. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы № 1 в д. Шуйцюань уезда Бэйпяо пров. Ляонин // ВУ.— 1977.— № 12.— С. 44—51 (на кит. яз.).

27 Археологический отряд Ляонинского провинциального музея и группы по изучению и охране памятни[1]ков материальной культуры района Телин провинции Ляонин: Общее описание ляоской могилы в Емаотай уезда Факу // ВУ.— 1975.— № 12.— С. 26—36 (далее — Общее описание ляоской могилы в Емаотай...) (на кит. яз.).

28 Чжэн Лун. Находка ляоской могилы в д. Давопу уезда Чифынь Ц КГ.— 1959.— № 1.— С. 47—48 (на кит. яз.).

29 Сян Чуньсун. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы в Цзефапъипцзы Внутренней Монголии Ц КГ.— 1679.— № 4,— С. 330—334 (на кит. яз.); Он же. Материалы по живописи из ляоских могил, обнаруженных в районе Джу-Уд Ляонина Ц ВУ.— 1979.— ,\\ 6.— С. 22—27 (на кит. яз.).

30 Шао Готянь. Ляоская могила в Байгацзы хошуна Аохан-Ци Ц КГ,— 1978 — № 2.— С. 119—121 (на кит. яз.); Сян Чуньсун. Материалы по живописи...— С. 23—25.

31 Миякэ Тосисигэ. Записки об обследовании археологических памятников эпохи Ляо в Линьдуне.— Синь[1]цзин, 1944,— С. 42—45 (на яп. Яз А; Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цинлин...— Т. 1.— С. 26; Сян Чуньсун. Материалы по живописи...— С. 24.

32 Сян Чуньсун. Материалы по живописи...— С. 22.

33 Там же.— С. 23—24.

34 Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цинлин...— Т. 1.— С. 25; Миякэ Саито. Об археологических памятниках возле Ебошоу в провинции Жэхэ Маньчжоу-го // Коко[1]гаку дзасси,— 1942.— Т. 32, № 1.— С. 27—38 (на яп. яз.).

35 Чэнь Сянвэй, Ван Цзяньцюнь. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы № 1 в хошуне Хурэ-Циай[1]мака Джирэм пров. Гирин // ВУ.— 1973.— № 8.— С. 2—18 (на кит. яз.).

36. Пань Синжун. Обследование древней могилы и городища в д. Байсиньтунь хошуна Хорчин-Юицяньци Внутренней Монголии // КГ.— 1965.— № 7.— С. 374—376 (на кит. яз.).

37 Лу Сысянь, Ду Чэнъу. Краткий отчет об обследовании ляоской могилы № 6 в Хаоцяньип хошуна Чахар-Юицяпьци Ц ВУ.— 1983.— № 9.— С. 1—8 (на кит. яз.).

38 Фэп Юнцянь, Дэн Баосюэ. Важнейшие древности, обнаруженные при обследовании и учете памятников в уезде Цзяньчаи пров. Ляонин // ВУ.— 1983.— № 9.— С. 66—72 (на кит. яз.); Цзннь Фэнъи, Сюй Цзи. Ляоская могила № 1 в Гуйшани уезда Цзяньчан провинции Ляонин / Там же.— 1985.— № 3.— С. 48—55 (на кит. яз.).

39 Чжан Сюфу, Тян. Шухуа, Чэн Чанфу. Ляоская могила в Сяоцзпгоу уезда Пинцюань пров. Хэбэй Ц ВУ,— 1982 — № 7 — С. 50—53 (на кит. яз.).

40 Чжан Байчжун. Ляоская могила во втором лесном хозяйстве уезда Тунляо Внутренней Монголии Ц ВУ.— 1985 — № 3,— С. 56—62 (на кит. яз.).

41 Погребения ляоских ханьцев; могила в Сюаньхуа г. Чжанцзякоу пров. Хэбэй, серия могил в пригороде Пекина — в Пэнчжуане, Хупмаогоу, Сицуйлу, Тяньтани, Байваньчжуапе, Сяньнуптани, а также могилы Чжао Дэцзюня и Ван Цзе, в Далиньцзы и Наньлиньцзы в окрестностях Ляояна, в деревнях Вохувань, Шилипуцуиь и Синьтяньбаоцупь в окрестностях г. Датуна, западнее Центральной столицы Ляо в уезде Нинчэн, в том числе могила Шап Вэя и могилы у д. Шаньтоуцунь; три могилы, две из которых принадлежали членам клана Чжао, в уезде Чаояп. См.: Чжэн Шаоцзун. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы с фресками в уезде Сюаньхуа провинции Хэбэй / ВУ.— 1975.— № 8.— С. 31—39 (на кит. яз.); Ма Сигуй. Ляоская могила в Сяньнунтань близ Пекина. см. Там же.— 1977.— № 11.— С. 88—91 (на кит. яз.); Су Тяиьцзюнь. Краткое сообщение о раскопках ляоской могилы в Байваньчжуане в западном пригороде Пекина ЦКГ.— 1963.— № 3.— С. 145—146 (на кит. яз.); Он же. Краткое сообщение о раскопках ляоских могил в пригороде Пекина // Там же.— 1959,— № 2,— С. 89—93 (на кит. яз.); Юй Чжэнь. Открытие древней могилы в парке Тяньтапь Пекин // Там же.— 1963.— № 3,— С. 171 (па кит. яз.); Су Тяньцзюнь. Могила ляоского Чжао Дэцзюня в южном пригороде Пекина // Там же — 1962.— № 5,— С. 246—253 (на кит. яз.); Несколько ляоских могил, обнаруженных в Пекине в последние годы /[ Там же,— 1972,— № 3,— С. 35—40 (на кит. яз.); И Цинъань. Находка каменного гроба...; Ляоянское управление по изучению и охране памятников материальной культуры. На[1]ходка ляоской и цзиньской могил в Ляояне // ВУ.— 1977,— № 12.— С. 90—91 (на кит. яз.); Вянь Чэнсю. Три ляоские могилы с фресками, обнаруженные в юго-западпом пригороде Датуна // Там же.— 1959.— № 7.— С. 73 (на кит. яз.); Он же. Пять могил с фресками эпохи Ляо в пригороде Датуна пров. Шаньси Ц КГ.— 1960.— № 10.— С. 37—42 (на кит. яз.); Чжан Биижэнь. Четыре ляоские могилы с фресками в Вохувань Датуна пров. Шаньси Ц Там же.— 1963.— № 8.— С. 432—436 (на кит. яз.); Разве[1]дочная группа Юньганского отдела по охране древностей провинции Шаньси: Краткое сообщение об обследовании танских, ляоских и цзшіьских могил в юго-западном пригороде Датуна провинции Шаньси // КГТС.— 1958.— № 6.— С. 28—36 (далее — Краткое сообщение об обследовании танских, ляоских и ципьских могил...) (на кит. яз.); Чжэн Лун. Краткое сообщение об обследовании мо[1]гилы ляоского Шаы Вэя в аймаке Джу-Уд // ВУ.—1961,— № 9,— С. 50—51 (на кит. яз.); Ли Ию. Древние погребения за Западным городом ляоской Центральной столицы // Там же.— С. 40—45 (на кит. яз.); Дэн Бао[1]сюэ, Сунь Гопин, Ли Юйфэн. Ляоские могилы клана Чжао в Чаояне провинции Ляонин // Там же.— 1983.— № 9.— С. 30—38 (на кит. яз.).

42 Су Тяиьцзюнь. Краткое сообщение о раскопках ляоских могил...— С. 89—90, 93; Ли Ию. Древние погребения за Западным городом...

43 Ли Ию. Древние погребения за Западным городом...; Ма Сигуй. Ляоская могила...; Су Тяиьцзюнь. Крат[1]кое сообщение о раскопках ляоской могилы в Байвань[1]чжуане...; Он же. Краткое сообщение о раскопках ляоских могил...

44 См., например: Ли Ию. Древние погребения за Западным городом...; Су Тяньцзюнь. Кратное сообщение о раскопках ляоских могил...

45 Лю Лань, ПІао Чуньхуа. Ляоскнй могильник в Гаолигэ...— С. 142—143.

46 Ивлиев А. Л. Городища киданей // Материалы по древней и средневековой археологии юга Дальнего Востока СССР и смежных территорий,— Владивосток, 1983.— С. 120—133.

47 WF.— Р. 267, 273, 279.

48 Е Лунли. История государства киданей. (Цидань го чжп)/Пер. с кит., введ, коммепт. и прпл. В. С. Таскина,— М., 1979,- С. 323.

49 Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цшілип...— Т. 1.— Рис. 133, 178. 179.

50 Чжоу Цзе. Записки об обследовании мавзолея ляоского Тайцзу в аймаке Джу-Уд Внутренней Монголии // КГ,— 1966 — № 5,— С. 263—266 (па кит. яз.).

51 Мннь Сюаньхуа (Ж. Мюи). Исследование древних городов эпохи Ляо в Восточной Монголии.— Пекин, 1956,— С. 48—51 (па кит. яз.); Ван Юйпин. В хошунах Байріш-Цзоцп и Байрин-ІОци обнаружены несколько ляоских могил // ВЦЦ.— 1955.— № 3,— С. 149—150 (на кит. яз.).

52 Ли Ию. Ляоская могила с фресками в Шуйцюань[1]гоу хошуна Ар-Хорчин-Ци // ВЦЦ.— 1958.— № 4.— С. 72—73 (на кит. яз.). Возможно, тремя годами раньше Ван Юйпин описывал это же кладбище у основания южного склона горы Лаотоушань. Однако его описание имеет существенные различия: окружающая кладбище стена кирпичная, 197 X 228 шагов, ворота имеются в восточной, западной и южной степах, в северной степе — остатки жилища. На кладбище обнаружены четыре разрушенные японцами могилы.— См.: Ван Юйпин. В хошунах Байрип-Цзоци и Байрип-Юци обнаружены песколько ляоских могил...— С. 149.

53 Симада Macao. Ляоские погребения...— С. 34—35.

54 Миякэ Тосисигэ. Записки об обследовании археологических памятников...— С. 11—-23.

55 Лу Сысянь, Ду Чэнъу. Краткий отчет об обследовании ляоской могилы № 6 в Хаоцяпьин...— С. 1.

56 Миякэ Тосисигэ. Записки об обследовании археологических памятников...— С. 42—45.

57 Чэнь Сяивэй, Ban Цзяиьцюнь. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы № 1 в хошупе Хурэ-Ци...— С. 2.

58 Ли Вэпьснпь. Отчет о раскопках ляоских могил в Цппьхэмыиь...— С. 166, 172, 185.

59 Фэи Юнцяпь. Могила ляоского Сяо Паолу в Цянь[1]шапп...— С. 624.

60 Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цинлип...— Т. 1,— С. 19, 159, 174.

61 Чжэи Шаоцзуп. Отчет о раскопках ляоских могил у д. Даинцзы ...— С. 2—3.

62 Археологическая экспедиция Ляонинского провинциального музея...— С. 18—19.

63 Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цинлип...— Т. 1.— С. 22—23, рис. 17—18; Чэнь Сяивэй, Ван Цзяпьцюнь. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы № 1...— С. 4, рис. 3.

64 У Цзуисииь. Об обследоваппи древнего ляоского города Жаочжоу // КГ.— 1980.— № 6.— С. 514 (на кит. яз.); Миякэ Тосисигэ. Записки об обследовании археологических памятников...— С. 26, 64; Фэн Юнцянь, Цзян Няньсы. Об обследовании ляоского города Жаочжоу Ц Дупбэй каогу юй лиши.— Пекип, 1982.— Вып. 1.— С. 211—219 (па кит. яз.); Чжоу Цзе. Записки об обследовании мавзолея ляоского Таііцзу...— С. 264.

65 Сян Чуньсун. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы в Цзефанъинцзы...— С. 330.

66 Фэн Юпцяиь. Могила ляоского Сяо Паолу...— С. 627; Чжэи Лун. Находка ляоской могилы в д. Давону...

67 Ван Цзянь. Две ляоские могилы, обнаруженные в уезде ІПуапляо провинции Гирин Ц КГ.— 1983.— № 8.— С. 753—754 (па кит. яз.).

68 Миякэ Сайто. Об археологических памятниках воз[1]ле Ебошоу...— С. 27—33; Фэн Юнцяпь. Три ляоские могилы...— С. 21—22.

69 Фэн Юицяць. Три ляоские могилы,..— С. 21—22.

70 Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цинлип...— Т. 1,— С. 21, 32, 37.

71 Сян Чуньсун. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы в Цзэфапъинцзы...

72 Там же — С. 334.

73 Общее описание ляоской могилы в Емаотай...— С. 26—28; Цао Сюнь. Домик на подставке для гроба в ляоской могиле в Емаотай Ц ВУ.— 1975.— № 12.— С. 49—59 (на кит. яз.); Крюков М. В., Малявин В. В., Софронов М. В. Китайский этнос в средние века.— М., 1984.— С. 133.

74 Чжэп Шаоцзун. Отчет о раскопках ляоских могил у д. Даинцзы...— С. 8—9.

75 Сян Чуньсун. Материалы по живописи...— С. 22—23, рис. 8; Ивлиев А. Л. Жилища киданей Ц Дальний Восток и Центральная Азия.— М., 1985.— С. 100, 102.

76 См., например: Краткое сообщение об обследовании танских, ляоских и цзиньских могил...

77 Ван Цзэнсинь. Ляоская могила с барельефами в Цзипьчапо уезда Ляоян провинции Ляонин  КГ.— 1960,— № 2.— С. 25—28 (на кит. яз.); Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цинлип...— Т. 1.— С. 26—27; Чжан Люй[1]цзы. Изображение пиона на каменных барельефах эпохи Ляо Ц ВЦЦ.— 1958.— № 11 .— С. 30—31 (на кит. яз.); Янь Юй. Могилы с барельефами эпох Ляо-Цзинь в Давону уезда Цзипьси // КГ.— I960,— № 2.— С. 29—33 (на кит. яз.).

78 Например, могила основателя Когурё короля Тонмэн (V в.) и могила конца III — начала V в. у д. Шапванцзяцунь Ляояна.— См.: Исторические памятники Кореи.— Пхеньян, 1980.— Рис. № 8, 10 (на кор. яз.); Ли Цинфа. Краткий отчет об обследовании могил с фресками эпохи Цзинь в д. Шанван[1]цзяцупь Ляояна // ВУ.— 1959.— № 7.—С . 60—62 (на кит. яз.).

79 WF,— Р. 280; Снмада Macao. Ляоская посмертная маска Ц Кокогаку дзасси.— 1950.— Т. 36.— № 1.— С. 39—40 (на яп. яз.).

80 Чжэн Шаоцзун. Отчет о раскопках ляоских могил у д. Даинцзы...— С. 8—9, рис. 7; Общее описание ляоской могилы в Емаотай...— С. 27—28, рис. 4; Цао Сюнь. Домик...; Сян Чуньсун. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы в Цзефанъинцзы...— С. 331—332.

81 Ван Цзэнсинь. Ляоская могила с барельефами...— С. 25.

82 Археологическая экспедиция Ляонинского провинциального музея...— С. 19; Общее описание ляоской могилы в Емаотай...— С. 28, рис. 5. Примечательно, что расположение животных — символов стран света — не соответствует реальной ориентации емаотайского гроба: красная птица — повелитель юга — здесь на востоке и т. д.

83 Общее описание ляоской могилы в Емаотай...— С. 28—30.

84 Сян Чуньсун. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы в Цзефанъинцзы...— С. 330.

85 Ли Ию. Краткий отчет о раскопках ляоских могил в Сяолючжанцзы...

86 Фэн Юнцянь. Три ляоские могилы...— С. 16—18, 21-23.

87 Вэнь Лихэ. Находка киданьского национального сетчатого покрытия из медной проволоки в Емаотай уезда Факу пров. Ляонин // ВУ.— 1981.— № 12.— С. 92 (на кит. яз.); Лу Сысянь, Ду Чэнъу. Краткий отчет об обследовании ляоской могилы № 6...; Цзи Чэнчжи. Исследование некоторых проблем ляоской могилы № 6 в Хаоцяныш // ВУ.— 1983.— № 9.— С. 9—14 (на кит. яз.).

88 Ма Хунлу. Одежда из медной проволочной сетки в погребальном обряде киданей и связанные с ней проблемы // КГ.— 1983.— № 3.— С. 264—267 (на кит. яз.).

89 Сугимура Юдзо, Гото Синтаро. Каталог музея в Порт-Артуре.— Токио, 1953.— Табл. 34 (на яп. яз.); Фэн Юнцянь. Три ляоские могилы... О киданьских погребальных масках см. также: Симада Macao. Ляоская посмертная маска.; Симада Садахико. Древние серебряные и медные погребальные маски, обнаруженные в уезде Цзяньпин провинции Жэхэ Маньчжоу-го // Сирин.— 1935.— Т. 20, № 1.— С. 138—144 (на яп. яз.); Он же. Новые находки древних серебряных и медных масок в пров. Жэхэ Маньчжоу-го // Кокогаку дзасси.— 1937.— Т. 27, № 1.— С. 45—48 (на яп. яз.); Хамада Косаку. Исследование древних медных и серебряных погребальных масок // Сирин.— 1925.— Т. 10, № 1.— С. 25—38 (на яп. яз.).

90 Сян Чуньсун. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы в Цзефанъинцзы...— С. 233.

91 Фэн Юнцянь. Три ляоские могилы...— С. 21.

92 Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Цинлин...— Т. 1.— С. 57—59 английского текста.

93 Минь Сюаньхуа. Исследование древних городов...— С. 77; Чжэн Шаоцзун. Отчет о раскопках ляоских могил у д. Даинцзы...— Табл. I, 6 Общее описание ляоской могилы в Емаотай...

94 См.: Кочешков Н. В. Декоративное искусство монголоязычных народов XIX — середины XX века.— М., 1979.— С. 54—55; Майдар Д. Архитектура и градостроительство Монголии: Очерки по истории.— М., 1971.— С. 9—22.

95 Чжэн Шаоцзун. Отчет о раскопках ляоских могил у д. Даинцзы...— С. 3; Минь Сюапьхуа. Исследование древних городов...— С. 77; Фэн Юнцянь. Три ляоские могилы...— С. 17— 18.

96 Чэнь Сянвэй, Ван Цзяньцюнь. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы № 1...— С. 7.

97 Там же; Ван Цзэцин. Предварительное изучение

фресок ляоской могилы № 1 в хошуне Хурэ-Ци Ц ВУ.— 1973.— № 8.— С. 30—35 (на кит. яз.).

98 Ляо ши (История династии Ляо) / Сост. Токто и др,— Пекин, 1958.— Цз. 18, с. 2а (на кит. яз.).

99 Чэнь Сянвэй, Ван Цзяньцюнь. Краткий отчет о раскопках ляоской могилы № 1...— С. 5.

100 Фэн Юнцянь. Три ляоские могилы...— С. 16.

101 Фэн Юнцянь. Могила ляоского Сяо Паолу...— С. 625, 628.

102 Е Лунли. История государства киданей...— С. 53; WF.— Р. 254.

103 Ibid.— Р. 258.

194 Ibid.— Р. 234, 261, 263.

105 Ibid.— Р. 278—279.

106 Чжэн Шаоцзун. Отчет о раскопках ляоских могил у д. Даинцзы...— С. 9.

107 WF.— Р. 55.

108 Куан Юй. Могила эпох Ляо-Цзинь в уезде Фуюй пров. Гирин Ц КГ.— 1963 — № И — С. 618—619 (на кит. яз.).

109 Эти две могилы представляют собой сложенные из кирпича камеры размером 2,40 X 1,40 м и высотой 0,47 м, сверху накрытые двумя слоями из восьми каменных плит. Над могилами была земляная насыпь. См.: Го Вэнькуй. Золотые украшения, найденные в дровних бохайских могилах в Хзлуне Ц ВУ.— 1973.— № 8.— С. 41—47, 62 (на кит. яз.).

110. Гиринский провипдиальный комитет по охране и изучению памятников материальной культуры. Об обследовании городища Пяньлянь в уезде Лишу пров. Гирин / КГТС.— 1958 — № 3 — С. 26—31 (на кит. яз.).

111 Дань Хуаша. Обследование ляоской могилы в уезде Тайлай пров. Хэйлунцзян // КГ.— 1960,— № 4.—С. 46 (на кит. яз.); Ваи Юнсян. Поселение и погребение эпох Ляо-Цзинь в восточном пригороде Харбина // Там же.— С. 41—42 (на кит. яз.); Дань Хуаша. Ляоская могила в Хоувобаотунь уезда Тайлай пров. Хэйлупцзян //Там же.— 1962.— № 3.— С. 143 (на кит. яз.),

112 Дань Хуаша. Обследование ляоской могилы...

113 Там же; Ван Юнсян. Поселение и погребение...

114 Шавкунов Э. В. Отчет об археологических исследованиях отряда по изучению средневековых памятников Советско-Монгольской историко-культурной экспедиции ЛН СССР в 1972 году.— Архив Ин-та истории, археологии и этнографии пародов Дальнего Востока ДВНЦ АН СССР — Ф. 1, он. 2, № 34, с. 9—12; Пэрлээ X. Киданьские могильники: (по материалам раскопок) // Реферативный журнал. Общественные науки за рубежом (Сер. 5. История).— 1983.— № 4.— С. 187—188; Он же. Остатки древних могил XI века // КГТС.— 1957.— № 2.— С. 118—120 (на кит. яз.).

115 Ж. Мюи приводит данные географического раз[1]дела «Ляо ши», где сообщается о наличии могил доляоских Боту возле Цинчжоу и Лэдэ-вана на горе Лэдэ[1]шапь в области Линьхуанфу (Минь Сюаньхуа. Исследование древних городов...— С. 75). Об устройстве и  обряде этих могил ничего не известно.

116 Степи Евразии в эпоху средневековья.— М., 1981.— С. 79.

117 Ань Лу. Обряд покрытия лица при погребении у народов дунху и связанные с ним проблемы Ц Бэй[1]фан вэньу.— Харбин, 1985.— № 1.— С. 42—46 (на кит. яз.).

118 Плетнева С. А. Кочевники средневековья. Поиски исторических закономерностей.— М!, 1982,— С. 81—83.

119 Тан Юньмин. Могила ляоского Хань Сяна в дер. Шанлуцунь уезда Цяньань пров. Хэбэй Ц КГ.— 1973.—  № 5.— С. 276—278 (на кит. яз.).

120 Ли Вэньсинь, Чжу Гуй, Ли Ципфа. Могила ляоского Ван Юэ в уезде Кацзо пров. Ляопин Ц КГ.— 1962.— № 9.— С. 479—483 (на кит. яз.).

121 Тамура Дзицудзо, Юкё Кобаяси. Циилин...— Т. 1,— С. 25—26.